Петр Сорокин - Окрестности Петербурга. Из истории ижорской земли

• Название: Окрестности Петербурга. Из истории ижорской земли
• Автор: Петр Сорокин
• Жанр: Культурология
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-227-06020-4

В книге Петра Сорокина история Невского региона рассматривается в широком территориальном и временном контексте – от ледникового периода до современности. Одним из центральных эпизодов в ней является Невская битва 1240 г. в устье реки Ижоры, неразрывно связанная в сознании народа с образом Александра Невского – святого покровителя Санкт-Петербурга. Многие исторические события, происходившие на Неве в эпоху викингов, во времена Крестовых походов на Балтике и Северной войны 1700–1721 гг., оказались малоизвестны или забыты. А эти места помнят Александра Невского, Петра Великого, Александра Меншикова, Екатерину Великую и последнего российского императора Николая II. Забытыми оказались и многие памятники. Все это нашло отражение на страницах предлагаемой читателю книги. Исторические документы, многие из которых ранее не публиковались, дополняются в книге данными, полученными в ходе археологических исследований автора. Издание иллюстрировано фотографиями, гравюрами, рисунками, планами и картами. Оно рассчитано на всех интересующихся историей Невского края и России.

---

В «Сказании о Мамаевом побоище» Александр Невский упоминается несколько раз, являясь образцом для подражания в храбрости и военном искусстве, но, в отличие от святых Бориса и Глеба, еще не являясь небесным покровителем русского воинства. Так, перед переправой через Дон бояре напоминают Дмитрию о победе Александра Невского: «Прадед твой князь великий Александр Неву реку перешед, короля победи, а тебе, нарекши бога подобаеть то же творити». В завершении Дмитрий Донской сравнивается с Александром Невским – увидев князя после победы, князья и бояре восклицают: «Радуйся, князю нашь, древний Ярослав, новый Александр, победитель врагом» [Сказание о Мамаевом побоище 1985, с. 220, 232]. Запись предания о помощи святого Александра Дмитрию Донскому в Куликовской битве появляется только в XVI в.

Чудеса, засвидетельствованные во Владимирском Рождественском монастыре в дни победы на Куликовом поле, вероятно, послужили поводом для местной канонизации Александра Невского. Следует учитывать, что эта обитель была в те времена первой в ряду русских монастырей и с ней тесно связаны московские митрополиты. Подтверждением факта местной канонизации князя может служить то, что в списках Жития Александра Невского, относящихся к XV в., он уже назван святым, а в Житии митрополита Петра, переработанном около 1381 г. митрополитом Киприаном, Александр получил эпитет «блаженный». «Идея о том, что род московских князей происходит от святого князя, имела в период собирания русских земель вокруг Москвы немалое значение» [Рогов 1967].

Еще одно предание о чуде – «О явлении на воздусе святого великаго князя Александра Невскаго, и о пожаре», связано с пожаром Рождественского собора в 1491 г., но запись о нем появилась уже после его канонизации – более чем полвека спустя. Многие видели, как «над каменною церковию Рождества Пречистыя Богородицы», из появившегося облака «подобие образа блаженнаго великаго князя Александра на кони выспре яко к небеси изымаяся ездяща». В тот же день случился пожар, уничтоживший большую часть города и сам Рождественский монастырь. По свидетельству летописи, мощи святого сохранил Господь: «…хранити вся кости угодника своего, и не единая от них сокрушится» [Шляпкин 1915, с. 8–9].

Есть мнение, что прозвище «Невский» Александр получил только в конце XV в., именно тогда оно впервые упоминается в общерусских летописях [Тюрин 1998, с. 197].

Святой Александр – заступник Русской земли

Только в правление Ивана Грозного, в конце февраля 1547 г., на церковном соборе в Москве Александр Невский был канонизирован митрополитом Макарием и стал общерусским святым. Все прославленные на этом соборе к общецерковному почитанию четырнадцать святых названы чудотворцами. Относительно канонизации Александра Невского говорилось, что она состоялась «со всяцем испытанием о чудесех, бывающих от честныя раки» [Голубинский 1894, с. 188–193]. В связи с канонизацией в Рождественском монастыре святому Александру была составлена служба с молитвенным прошением сохранять свое Отечество «от языка чуждого», устрашать врагов «ополчающихся на христолюбивое воинство», представляющая собой своеобразный памятник поэтической публицистики [Рогов 1967]. Смысл этой службы передает обобщенное восприятие Александра Невского русским народом как защитника Отечества.

Всего за 40 дней до этой канонизации – 16 января – Ивана Грозного впервые в русской истории венчали на царство и, вероятно, прославление Александра было необходимо для обоснования божественности царской власти представителей московской ветви великокняжеской династии [Хорошев 1986, с. 173]. С момента канонизации святой Александр все больше воспринимается как покровитель русского воинства, причем не только в борьбе с западной угрозой, но и с татарами.

Рис. 45. Иван IV Грозный. Титулярник 1672 г.

Во время похода на Казань в 1552 г. митрополит Макарий направил Ивану Грозному послание с напоминанием о «храбрости» его «прародителей» – «богом венчаннаго царя Владимера Манамаха и храбра великого князя Олександра Невского». Известно; что перед этим походом Иван Грозный останавливался и молился в Рождественском монастыре города Владимира и у гроба св. Александра испрашивал небесной помощи в войне против татар. Позже как покровитель русского воинства Александр; согласно церковной традиции; помогал ему в битве с крымским ханом Девлет-Гиреем при Молодех в 1572 г.

В годы Аивонской войны царь в своих посланиях к князю Курбскому в 1564 г. и польскому вице-регенту Ливонии Александру Полубенскому в 1577 г. называет Александра Невского уже не князем; а государем; как именовались московские великие князья начиная с XV в. (рис. 45). Права России на Ливонию как на свою вотчину заявляются Иваном Грозным на том основании; что русское государство владело ими «от великого государя Александра Невского» [Рогов 1967]. В Первом письме Курбскому царь писал: «По божьему изволению начало самодержавия истинно православного Российского царства – от великого князя Владимира, просветившего всю русскую землю святым крещением, и от великого царя Владимира Мономаха, который получил от греков достойнейшую честь, и от храброго великого государя Александра Невского, одержавшего победу над безбожными немцами, и от достойного хвалы Великого государя Дмитрия, одержавшего за Доном великую победу над безбожными агарянами, вплоть до мстителя за несправедливости, деда нашего великого князя Ивана, и до приобретателя исконных прародительских земель, блаженной памяти отца нашего великого государя Василия, и до нас смиренных скипетродержателей Российского царства» [Иван Грозный 2000, с. 33–34]. Здесь Невский предстает, как один из самых выдающихся государственных деятелей, и Иван Грозный называет себя продолжателем его дела.

Распространение культа святого Александра продолжается и в XVII в. В Смутное время, в связи с польским вторжением, вновь возникает опасность утверждения католичества на Руси. Святой Александр становится символом сохранения православной веры как основы русской государственности. А во время новой Русско-шведской войны в 1657 г. шведские послы доносили в Стокгольм о том, что патриарх Никон, призывая царя на войну со Швецией, указывал на пример победоносного похода Александра Невского [Рогов 1967].

Иконография Святого Александра

Иконография святого Александра Невского в целом развивалась в соответствии со средневековой традицией. Первые его изображения появляются при жизни на актовых печатях – буллах[22]. К настоящему времени, в основном во время раскопок в Новгороде, обнаружено значительное количество – 90 печатей, связываемых с Александром Невским, среди которых выделяется до десяти композиционных вариантов [Янин 1970, с. 14, 16–21, 157–158; Янин, Гайдуков 1998, с. 64–68, 161]. На них, так же как и на печатях других древнерусских князей, изображались два святых: на одной стороне – покровитель отца, на другой – самого князя. В соответствии с этой традицией большинство исследователей считает, что на печатях Невского святые Александр[23]и Федор (крестильное имя его отца Ярослава) (рис. 46). На одном из вариантов печатей на обеих сторонах находятся оттиски воинов, стоящих в полный рост. На другом, впервые в древнерусской сфрагистической традиции, представлены конный воин и воин, ведущий коня в поводу, поражающий змия. Второе изображение признается образом святого Феодора Стратилата в композиции «чудо о змии». Что касается первого, то, по мнению В.Л. Янина, рисунок всадника носит светский характер и является первым портретным изображением князя в русской традиции. Возможно, это объясняется тем, что Александр был одним из первых русских правителей, получившим христианское имя [Янин 1970, с. 23]. Впоследствии такой прием находит продолжение: всадники сохраняются и на печатях его сыновей – святой Дмитрий на коне с копьем у Дмитрия Александровича и сокольник «ездец» у Андрея Александровича. Появление подобных мотивов, вероятно, можно считать продолжением традиции, уходящей корнями в западноевропейскую и византийскую сфрагистику. Они широко распространены на печатях западноевропейских правителей [Хорошкевич 1996, с. 142–144]. Многие исследователи считают спорным вариант с конным изображением Александра Невского. Но даже если допустить, что на печатях изображен князь, сделано это слишком схематично, чтобы передать какие-то портретные черты. Такая цель, видимо, и не ставилась – принадлежность печатей различалась по сюжету изображения и сопроводительным надписям.

Рис. 46. Печати Александра Невского по В.А. Янину

Облик Александра Невского описан в Житии: «Взор его паче инехчеловек и глас его – акы труба в народе, лице же его – акы лице Иосифа… Сила же бе его часть от силы Самсоня» [Житие 1995, с. 190]. Возникает вопрос: может ли канонический образ святого Александра, узнаваемый на иконах XIX–XX вв., отражать реальный облик князя? Нельзя исключать, что он мог бы дойти до нашего времени, если бы существовала прижизненная или посмертная иконография князя Александра. Но такие изображения не характерны для тогдашней русской художественной культуры, преимущественно религиозной. Исключение составляют портретные изображения Ярослава Мудрого и членов его семьи на фресках в киевском Софийском соборе. Однако они восходят к византийской традиции, для которой характерно увековечивание на стенах храмов их основателей. Подобные изображения Александра Ярославича не известны, да и летописи не упоминают закладки им каких-либо церквей.