Татьяна Москвина - Культурный разговор

• Название: Культурный разговор
• Автор: Татьяна Москвина
• Жанр: Театр
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-17-100028-8

«Культурный разговор» – новая книга писателя, театрального и кинокритика Татьяны Москвиной – о проделках доктора арт-хауса, последнем танго интеллигента, одной абсолютно счастливой жизни… Иными словами, о современном кино, театре и литературе: «Тринадцатый апостол» Дмитрия Быкова, фильмы «Экипаж», «Трудно быть богом» и «Контрибуция», телесериалы «Орлова», «Тихий Дон» и «Родина», спектакли «Трамвай “Желание”» в МХТ и «Алиса» в БДТ; беседы с Олегом Басилашвили, Алисой Фрейндлих, Олегом Меньшиковым, Эмилией Спивак, Михаилом Пореченковым…

---

Если бы дело так и обстояло, то есть Звягинцев дорос бы в отрицании до масштабов протопопа Аввакума! По крайней мере было бы за что муки принимать. Но для меня очевидно, что никакого антипатриотического отрицания в «Левиафане» нет. Его «вчитали» негодующие зрители. Если толковать об отрицании, то Звягинцеву подозрительна жизнь в принципе, жизнь как таковая. В его картине «Изгнание», скажем, действие происходит на благополучной буржуазной чужбине, но герои точно так же несчастны и отчуждены друг от друга. Настоящая родина режиссера – это авторское кино, и его он, конечно же, страстно любит. Его чистенькие камерные истории исходят из современного облика жизни, но тонированы в стиле не родимой чернухи, но «скандинавского нуара» высшей марки (Ингмар Бергман, Ларс фон Триер). Пристрастие к любимому кино для режиссера важнее импульсов реальности. Поэтому ни на какую «картину современной жизни» его фильм не тянет, он вообще не жизнью рожден.

Разбирая «Левиафана» с точки зрения элементарного правдоподобия, то и дело натыкаешься на нелепости и нестыковки. Дом главного героя, угрюмого механика Коли (Алексей Серебряков), стоит в десяти метрах от береговой линии, в том месте, где река впадает в море (снимали на Кольском полуострове). Очевидно, дед и отец, которые по заявлению Коли, строили этот дом, были невменяемы – кто же строит в таких местах? Да и законна ли стройка? Об этом история умалчивает. Мы видим, что дом у Коли изымают для государственных нужд, оценивая его в 639 000 рублей, тогда как, по мнению Коли, стоимость куда выше. Так считает и фронтовой друг Коли, московский адвокат (Владимир Вдовиченков), который привозит из столицы тревожную папочку с компроматом на местного мэра (Роман Мадянов). Зачем мэр с упорством бешеного быка отымает собственность у Коли, мы увидим в финале: на месте дома построена церковь. У береговой линии??? Отдельный человек еще может безумствовать и не обращать внимания на разливы-приливы, но церкви всегда строятся на возвышенном месте. Правдоподобие нарушено – ради чего? Да, разумеется, ради красивой картинки. Переселите мысленно героя в центр города в рамках того же сюжета, и «Левиафан» растает, ибо он весь держится на панорамах северного морского пейзажа. «Север» и «море» для режиссера главное, а социальные проблемы – явно второстепенны.

Далее начинается типичный скандинавский нуар из семейной жизни. Друг-адвокат оказывается в постели с женой героя, причем откуда взялась эта преступная страсть, совершенно непонятно и не верится в нее нисколько. Заторможенные немногословные персонажи таят в себе какие-то резервы эротизма, со стороны непостижимые. Произошло ли что-то вообще в номере гостиницы, где возлежат адвокат и жена героя, и на пикнике в скалах, во время которого они куда-то внезапно удалились? Кроме интимной стрижки на том самом месте у актрисы Лядовой и криков мальчика на пикнике «дядя приезжий душит тетю», мы ничего не видим. Видим лишь мрачные утомленные лица.

Непонятно также, кто убил в финале жену героя – или это самоубийство. Нет четкого ответа, и я такие штучки просто ненавижу. Но режиссеру неважно, кто убил. Все тонет в наползающем с моря тумане, растворяется в космической трагедии органической жизни, дотлевающей на мрачном берегу. Социальные проблемы, вроде бы заявленные в «Левиафане», абсолютно заглушены неотвратимой поступью рока. Не в жадном мэре дело, не в равнодушном архиерее, не в подлости друга, не в неудачном стечении обстоятельств. Это сама судьба нарочно привязалась к механику Коле, чтобы его полностью уничтожить. Судьба или Бог? Все-таки Бог? Бог покарал? Но за что?

Если бы механика Колю играл актер вроде Шукшина, мы бы просто кричали от негодования в зрительном зале. Но глядя на озлобленное лицо Серебрякова, заряженного лишь скучной агрессией, невольно склоняешься к равнодушному «да так тебе и надо». Живет с молодой женой, а детей общих не завел. Неудивительно, что бабочка взбесилась. Вообще бирюк, отшельник, куркуль. Недолюбливают его в городе, и не зря. Чего ради за него, как говорится, «вписываться»?

Не слишком понятно, чего ради «вписываться» и за режиссера Звягинцева. Никакой клеветы и «мрака путинской России» я в картине не вижу, действительность изобилует историями куда круче рассказанной в «Левиафане». Но недаром враги фильма криком кричат, а защитники лишь вежливо указывают на художественные достоинства картины. Ее можно ценить, уважать, даже чем-то восхищаться. Ее невозможно полюбить. Она не живая.

Напоследок скажу: еще и в том беда, что у нас катастрофически мало хороших фильмов о современности. Буквально одна-две в год выходят (в 2012 году вот был куда более увлекательный, чем «Левиафан», фильм «Географ глобус пропил»). Неудивительно, что на эти одинокие картины обрушивается непомерный груз общественных упований и претензий. Больше, больше надо снимать, о Севере, Юге, Западе и Востоке русской земли, о людях всех возрастов, разных профессий, о борьбе победной и провальной, о семье и школе, о том, как работают, как любят, как учатся, как строят и разрушают… И потом спорить, обсуждать, возмущаться, защищать. Постепенно наладится культура дискуссий.

Что касается Андрея Звягинцева, попавшего в исторический переплет… Рассказав Западу о русской жизни на понятном тому языке скандинавского нуара, он, конечно, никакого преступления не совершал. Однако когда так смело берешься за темы Рока и Судьбы – будь готов, милый, что Рок вполне может заинтересоваться и тобой.

2015

Могли ведь Россию спасти, гады!

В Санкт-Петербурге, в кинотеатре «Великан Парк» состоялась премьера картины Сергея Снежкина «Контрибуция». Первая ласточка обновленного «Ленфильма» вылетает на большие экраны (называлось поражающее воображение число – 400 кинотеатров). В главных ролях – Елизавета Боярская и Максим Матвеев. Время действия – 1918 год. Зима, Пермь, Гражданская война…

Фильм существует в двух вариантах – авторский длится 2 часа 48 минут, зрительский на час короче. На экраны выйдут оба варианта, так что будьте бдительны и найдите тот, что вам нужен. Я смотрела авторский, без всякого напряжения.

Уровень постановочной культуры «Контрибуции» весьма приличен – основные события происходят в модерновом особнячке, где разместился отбивший Пермь у красных генерал-майор Анатолий Пепеляев. Мебель, одежда, посуда и прочие атрибуты повествования взяты из не расхищенных, как с тревогой полагали многие, но переполненных закромов «Ленфильма». Однако добротная матчасть приходит в некоторое противоречие с основной интригой картины. Она искусственна и фантастична.

Чтобы спасти обнищавшее белое воинство, генерал налагает контрибуцию на пермских буржуев. Одна буржуйка, вдова Чагина (Боярская), заявляется к Пепеляеву ночью, в шубке на голое тело, и предлагает себя и доставшийся от мужа алмаз ценою в 65 тысяч золотых рублей. Генерал алмаз берет, а тело под шубой отвергает – в нем еще живы чувства к бывшей невесте Верочке (Надежда Толубеева). А Верочка с застывшей гримасой отчаяния стоит под окнами, вымаливая помилование своему мужу, служившему следователем у красных (Илья Носков). Когда буржуи приходят утром к генералу, алмаз оказывается похищенным. Генерал поручает красному следователю (это его бывший друг) найти сокровище. Иначе расстрел. Дальше идут навороты этой призрачной интриги, из которой мы узнаем, кто украл алмаз, но многие из нас так и не поймут зачем. Дело в том, что Сергей Снежкин – режиссер простодушный, и детектив – явно не его жанр. Он любит явное, яркое, энергичное, прямое высказывание и такую же актерскую игру (напомню некоторые его фильмы – «Невозвращенец», «Цветы календулы», «Брежнев», «Похороните меня за плинтусом», «Белая гвардия»). Поэтому кто украл – понятно сразу, по плутовскому выражению лица одного хорошего актера. А как и зачем – неведомо. И не в том суть. Суть в отчаянном противостоянии генерала Пепеляева, человека чести, бескорыстного и самоотверженного, – и людей корыстных и бесчестных. Воин – а супротив него торгаши. Совершенно недвусмысленно (помним простодушие Снежкина) картина формулирует грозное обвинение русской буржуазии. Могли спасти Россию, гады! Были у них деньги, были. Заплатили бы контрибуцию белому движению, глядишь, Пепеляев взял бы Вятку и пошел на Москву…

Что ж, у картины образуется живой горячий стержень, но вместе с ним приходят и проблемы. Генерала Пепеляева играет красивый и обаятельный актер Максим Матвеев. Военный, да еще генерал у него получается неубедительно – как говорится, запястья не те. Но это бы не беда. Беда в энергетике, ее совсем мало, актер вяловат, как многие красавчики, и эта роль, как шинель – ему не по плечу. Он играет отдельными кусочками, не держит цельного рисунка образа. А в качестве банды бессовестных торгашей в картине фигурируют лучшие петербургские артисты среднего возраста: Артур Ваха, Константин Воробьев, Евгений Дятлов, Юрий Ицков, Игорь Черневич. Соскучившиеся по серьезной работе в кино великолепные мастера рвут (энергетически) Матвеева – Пепеляева в клочья. Особенно хороши Воробьев (заполошный Каменецкий) и Черневич (невозмутимый Зильберштейн). С ними фильм начинает превращаться в бодрую комедию нравов с недвусмысленной моралью. Никакие сверхценные идеи никогда не убедят капиталиста вкладываться в убыточное предприятие! Каковым являлась белая Россия в 1918 году, и не только белая, и не в одном лишь 1918-м. Тут пафос режиссера очевиден. Прошла пора обольщения всякими гарцующими «олигархами», настало время (пока что – художественное) пристально посмотреть в глаза буржую и с тихой пролетарской ненавистью спросить – «Ну что, гнида, доел рябчика? На выход! Сеня, расстрельные списки у тебя?» Склонность режиссера к буффонным приемам, правда, смягчает жесткость высказывания…