Газета Завтра - Газета Завтра 3 (1207 2017)

• Название: Газета Завтра 3 (1207 2017)
• Автор: Газета Завтра
• Жанр: Публицистика

---

: Empty data received from address

Empty data received from address [ http://old.zavtra.ru/content/view/muzon-224/ ].

Белый кот на воеводстве

Белый кот на воеводстве

Татьяна Воеводина

19 января 2017 0

Сегодня в шесть утра умер Колька — гражданин братской Украины, соискатель российского гражданства, которое так и не успел получить, хотя живёт в нашем посёлке уже лет десять. Было ему слегка за сорок.

Колька — квалифицированный рабочий, но за всю жизнь ни разу не имел стабильной работы: заводы когда-то промышленного Запорожья, откуда он родом, закрывались, покупались невесть какими богатеями и тоже закрывались: самостийная Украина входила в мир европейских ценностей, а в этом мире украинская промышленность "не трэба".

Колькина мать (между прочим, инженер-проектировщик в прошлой жизни) живёт в России в няньках, ну, и Колька был при ней. С работой не складывалось: то мыл электрички, то кому-то помогал по саду, то мастерил что-то, то собак выгуливал: он добрый, зверьё его любило. Семьи у него никогда не было: какая семья, когда ни работы, ни зарплаты? Попивал.

Однажды, воротясь из Запорожья, рассказал: в его классе было 18 мальчишек, в живых осталось четверо. (Теперь трое). В сорок с небольшим лет. Это же чисто военные потери!

Много таких колек-калек, очень много, изо всех братских республик бывшего СССР.

Как-то вечером мы с дочкой, прогуливая собаку, встретили женщину, которая заблудилась и не могла попасть на шоссе. Довели её до дороги, и она нам рассказала свою историю. Она — молдаванка, приехала в наш посёлок поискать работы няньки, домработницы, всё равно кого, но место, которое ей кто-то указал, оказалось уже занятым. По профессии она — учительница, но вот ищет хоть какую-то работу здесь. Живёт на птичьих правах с такими же горемыками в одной комнате, которую придётся скоро освобождать. Устроиться на работу нужно как можно скорее, так как дома ждёт семья, где она — кормилец. Дочка, помню, была впечатлена: как тяжело, оказывается, жить не в своём доме, даже не в своей стране.

Таких женщин, украинок и россиянок, я встречала в Эмиратах: тоже живут в одной комнате, работают, где придётся, стараясь копить копеечку к копеечке.

Эмиграция — это всегда несчастье, как бы ни хорохорились бедолаги. Особенно тяжела трудовая миграция — эмиграция из бедной страны в более богатую, когда непременно понижается социальный уровень, ты попадаешь в окружение таких же горемык, как ты сам. И вырваться из этого круга — ох как нелегко.

Мне памятен старинный перевод из Данте на эту тему: "Ты будешь к хлебу привыкать чужому,/Узнаешь ты, как горек он и солон,/ Как лестница крута к чужому дому".

Я не нашла, кому принадлежит этот заблудившийся в моей голове текст. Лозинский, классик перевода, получивший за него Сталинскую премию, перевёл гораздо хуже: "Ты будешь знать, как горестен устам/Чужой ломоть, как трудно на чужбине /Сходить и восходить по ступеням". (Оригинал на всякий случай — для тех, кто может оценить: "Tu proverai sì come sa di sale Lo pane altruì, e com" è duro calle Lo scendere e "l salir per l" altrui scale"). Впрочем, отставим филологические изыски.

В Прибалтике нормальный жизненный путь молодого человека — эмиграция. Чаще всего в Британию, Ирландию. На моей памяти, они заместили собой всех работников фабрики по выделке резиновых ковриков в Дублине, на которой мы их когда-то закупали. И то сказать: работа грязная, вонючая, вероятно, вредная, абсолютно неквалифицированная. Как раз для трудовых иммигрантов. А ведь эти ребята в большинстве с высшим образованием, на что-то, видимо, рассчитывали… А стали строителями, водителями, формовщиками ковриков. Это ещё если повезёт. Каждый труд, конечно, почётен, но лучше бы прикладывать его к обустройству своей страны, где твои предки, память, где ты, в конце концов, полновесный гражданин.

Так что в смерти Кольки я вижу не просто гибель непутёвого пьянчужки. Колькина судьба — это наша общая постсоветская судьба эпохи глобализации. С каким восторгом ловили мы, желторото-наивные, первые знаки открытости в конце 80-х: наконец рухнул проклятый железный занавес, отменена прописка, теперь можно гонять туда-сюда, наниматься на работу там и сям — никаких тебе выездных комиссий при райкоме партии, никаких разрешений-дозволений. Вместе с занавесом рухнула и промышленность, работать стало негде, и отъезд стал во многом предрешён. Собственно, и сегодня наши украинские братья мечтают ездить в Евросоюз — наниматься мусорщиками и мойщиками нужников. Хорошо бы кто-нибудь из них вспомнил Кольку из Запорожья — и призадумался.

Судьба Кольки и ему подобных — это результат распада СССР, глобализации, которая привела к деиндустриализации нашей бывшей общей родины. Индустрия, заводы и фабрики помимо выпуска продукции имели огромное организующее значение. Человек был встроен в прочную социальную ткань, он был членом трудового коллектива, ехал по предначертанным рельсам, и всё это не давало ему пасть на дно. Когда эта ткань распалась — человек оказался один, без поддержки, без руля и без ветрил. Отдельные люди — сильные, волевые, удачливые — вступили в капиталистическую "войну каждого против всех" и выиграли. Но большинство — маленьких и слабых — проиграло.

Земля тебе пухом, Колька.

«Амфибий давит вечности каток...»

«Амфибий давит вечности каток...»

Олег Бородкин

19 января 2017 0

* * *

от лета нынче мало что осталось.

ну, разве на опушке белый гриб.

я верю в обеспеченную старость.

осталось лета разве что на всхлип.

долдонит дождь уже почти осенний.

и сливами набит приствольный круг.

и от гуманных мыслей нет спасенья.

и смотрит бегемотом лучший друг.

соседская собака шибко лает.

семь вёрст для этой гадины не крюк.

здесь нашей крови многие желают.

желают, чтобы нам пришёл каюк.

являясь гражданином средних качеств,

я осенью впаду в привычный бред.

спастись нельзя от собственных чудачеств.

облом себе на пользу и во вред.

тревожат идиотские приметы.

отрава пьётся за глотком глоток.

из года в год растрачиваем лето.

амфибий давит вечности каток.

порой полезно мыслить примитивно.

оставим лету время догореть.

жалеть о чём-то поздно и противно.

да, собственно, и не о чем жалеть.

                                      август 2016 г.

* * *

вновь осень в наших царствует пределах.

пророчат, что придёт ночной мороз.

своя рубашка как-то ближе к телу.

нельзя на осень бычиться всерьёз.

давай беречь расшатанные нервы.

убьёт кого-то осень, ну и пусть.

дорога стервеца, дорога стервы…

она ведь показушна, эта грусть.

в карман не спрячешь пёструю природу.

для англосакса здесь обитель зла.

и сверху льёт Господь сырую воду

на каждый взмах вороньего крыла.

у нас крупнее ангелов вороны.

у нас в лесу хозяином медведь.

к вину сегодня с сыром макароны.

от счастья можно тоже умереть.

рассказчик напридумывал историй.

осеннее враньё и чепуха.

несут понты чужие людям горе.

молчанье как лекарство от греха.

досада к горизонту улетела.

бодр в зеркале типичный самодур.

своя рубашка всё же ближе к телу.

и шкура, что дороже прочих шкур.

октябрь 2016 г.

* * *

от ближних гениальности не скрыть.

прохладен пряный воздух октября.

был знак умерить жизненную прыть.

мозги утюжит осень нам не зря.

истерике предшествует нытьё.

гулял во сне по городу старух.

лишь наглость выручает и чутьё.

ты раньше срока не испустишь дух.

старухи   — прочь!.. люблю одну луну.

вся лирика   — халтура из халтур.

бессмысленно заклятому лгуну

хвалиться энотекою микстур.

от ядов и лекарств уже тошнит.

мороз по коже будет. очень жду.