Кресли Коул - Мастер

• Название: Мастер
• Автор: Кресли Коул
• Жанр: Эротика
• Год: 2016

Желание холоднее сибирской зимы с ответом жарче флоридского солнца в новой горячей книге серии "Мастер игры" автора бестселлеров №1 по версии Нью-Йорк Таймс Кресли Коул. Мастера все боятся... Богатый, неотразимый политик/криминальный авторитет Максимилиан Севастьянов предпочитает высоких покорных блондинок, воплощающих его... непростые желания. Так происходит, пока холодный русский не встречает непокорную брюнетку, чья изящная фигурка угрожает его легендарному спокойствию. Кроме неё. Катарина Марин была состоятельной молодой женой, пока её мир не раскололся пополам. Теперь она прячется и вынуждена работать в службе эскорта в Майами. И её самый первый клиент более чем великолепен, правда, когда он рассказывает, что именно собирается с ней сделать, она едва не сбегает. Если наслаждение - это игра, значит надо выигрывать. Когда их сумасшедшая связь выходит из-под контроля, любовники жаждут большего. Если они сумеют избежать угрожающей им смертельной опасности, сможет ли Максим побороть своё прошлое - и предложить Кэт будущее? Только тогда она прельстит его так, как ему действительно хочется: связанная ленточкой с бантиком.

---

Прямо как Эдвард. Иногда монстры притворяются джентльменами.

- Сомневаться в его порядочности не было никаких причин, но что-то мне не давало покоя. Так что я отправился к Орлову и спросил, почему он так зациклен на Дмитрии.

Максим колебался...

- И что он ответил? Пожалуйста.

- Ответил, что всего лишь хочет заменить мальчику отца, что Дмитрию нужно на него опереться, чтобы оправиться от потери отца и старшего брата. Он удивлялся вслух, мол, неужели я не желаю Дмитрию счастья? Неужели завидую? Он так правдоподобно лгал. Не могу передать, насколько он был в этом искушён. Он заставил меня засомневаться в себе. И я ушёл, чувствуя себя мелочным эгоистом.

Психологическое насилие. Неудивительно, что Максим никому не верит.

- В течение нескольких лет Орлов постепенно заменил всех слуг, которые могли бы нам помочь, которые так же, как и я, удивлялись происходящему. К моим тринадцати годам мы остались без друзей, запертые в нашем отдалённом поместье.

Порой остаться без друзей равнозначно остаться беззащитным.

- Пожалуйста, продолжай.

- Орлов всё повторял свои сказки. И Дмитрий, опять же, оставался его преданным защитником. Потом я узнал, что он угрожал Дмитрию убить меня - последнего члена его семьи - если кто-нибудь что-нибудь обнаружит.

- Как ты понял, что Орлов врал?

- В канун Рождества я прокрался в комнату Димы, чтобы собрать заказанную для него в подарок железную дорогу. Мальчика там не было. Я нашёл его в постели Орлова с этим леденящим душу безучастным выражением лица. Этот человек заставил моего брата провести с ним всю ночь, потому что даже его больной разум верил, что нужно сблизиться с жертвой - во время ебучих каникул.

Так вот почему Дмитрий чуть не взорвал телефон в тот день. И почему этот праздник так ненавидел Максим.

- Я напал на Орлова, но он был куда крупнее меня. Придя в себя, я обнаружил, что заперт в подвале, а моя спина - кровавое месиво.

Его спина. Его шрамы. Они у него с детства.

Максим смотрел куда-то в пространство.

- Орлов хотел меня сломить, заставить молчать. О лучшем нельзя было бы и мечтать: жил он в особняке со всеми удобствами, с Дмитрием, который всегда был к его... услугам. Этот человек пошёл бы на что угодно, лишь бы оставить всё как есть. Так что он держал меня в подвале. Солнца я не видел... долго.

- Ч-что? Сколько?

- Полгода.

Мои губы беззвучно шевелились. Этот кошмар становился всё ужаснее.

Взгляд Максима затуманился:

- Он меня едва кормил и поил, держал в темноте без какого-либо источника света. Но когда и это меня не сломило, он выпустил наружу свой скрываемый гнев и высек меня. Он бил до тех пор, пока не устала рука, и заново не открылись мои раны. В тёмном помещении моя кожа покрылась кровавыми гнойными струпьями. - Он вздрогнул. - Раны горели, жгли, сводя меня с ума. Я изголодался по солнечному свету. Чем дольше я оставался без солнца, тем сильнее прогрессировала болезнь, распространяясь по всему телу. Доходило до того, что я мечтал не иметь кожи вовсе.

Когда я попыталась представить его боль, на глаза навернулись слёзы. Теперь многое стало понятно. Его слова "тридцать один год страданий - позади" Сначала его мучил отец, потом - Орлов. И спустя десятилетия Максима всё равно не отпускали эти воспоминания.

- Я загибался в том сыром ледяном подвале и знал, что там и умру. Тогда я решил притвориться, что меня сломали, но не смог сыграть так умело, как это делал Орлов. В тринадцать лет я был приговорён к смерти. И с каждым днём казнь подбиралась всё ближе.

Я едва сдерживала слёзы.

- Так вот почему ты расспрашивал меня о первых воспоминаниях.

Он кивнул. Ему хотелось узнать, что делала я, когда он умирал.

И вот почему он ненавидел зиму. Вот зачем всегда открывал все окна и двери.

Этот человек называл меня... своим солнцем?

- Но хуже всего было знать, что Орлов по-прежнему насиловал моего брата. Никого не осталось. Защита Дмитрия была моей обязанностью. И я с ней не справился.

- Но ты ничего не мог сделать. Ты сам был ребёнком.

- Александр сказал то же самое, хотя я думаю, что как раз он бы придумал что-нибудь, чтобы сбежать и спасти брата. На самом деле именно Дмитрий мне помог. Однажды ночью, в пронизывающий мороз, он вышел из своего апатичного состояния на достаточное время для того, чтобы осознать, что я умираю. Он вырубил Орлова лопатой. А потом рыдал, сидя на коленях рядом со мной, пока я душил эту мразь. Я убил Орлова прежде, чем тот очнулся.

Максиму пришлось это сделать? Ребёнком? Моё сердце просто кровью обливалось, когда я думала о нём и о Дмитрии.

Он изучал выражение моего лица.

- Вокруг моей семьи смерть и разрушение. Александр убил, будучи подростком. То же сделал и я. Только голыми руками и беззащитного человека. Из того подвала я вылез, как какое-то жуткое существо с отчаянным желанием убивать. Разве ты сможешь смотреть на меня по-прежнему?

- Нет, не смогу. Я просто потрясена тем, каким храбрым ты был и как сумел защитить себя и брата от этого монстра. - Хотела бы и я быть такой храброй! Я стиснула Максима за плечи. - Вся эта история меня просто переполняет яростью. Ужасно, что ты несёшь на себе такой груз. Но ты не думал о детях, которых ты спас от этого человека в будущем? Или о детях в прошлом, за которых ты отомстил? Если Орлов был готов дать тебе умереть, то, вполне вероятно, он убивал и раньше.

Моя реакция заставила Максима отпрянуть, но мне надо было, чтобы он понял.

- Иногда людям недостаёт смелости сделать то, что нужно - взрослым недостаёт. - На моём месте Максим бы сразился с Эдвардом с высоко поднятой головой. - Всё, что они могут - это лишь мечтать о том, чтобы быть смелыми. Ты сделал то, что должен был, будучи подростком. Так что да, теперь я смотрю на тебя другими глазами!

- Я не ожидал увидеть такую... горячность. - Взгляд Максима скользнул по моему лицу, затем переместился на своё правое плечо.

В которое я вцепилась мёртвой хваткой? Смутившись, я убрала руки и прочистила горло.

- И что ты сделал потом?

Моя реакция заставила его нахмуриться, но он продолжал:

- Дмитрий не хотел, чтобы кто-нибудь узнал о том, что творил с ним Орлов, так что я избавился от тела в лесу. Его так и не нашли. Мы сказали, что он напился и исчез прямо перед штормом. Никто особенно его не искал. Много лет спустя я узнал, что Орлова подозревали в насилии над детьми в его родном городе. Потом в качестве опекуна к нам приехала пожилая женщина. Она нас не обижала, но и не помогала.

- В каком состоянии Дмитрий сейчас?

Он потёр ладонью лицо.

- Ему было неприятно узнать о наших с тобой отношениях.

Максим сказал, что не был готов к тому, чтобы про меня узнали его братья.

- А я сама выставила всё напоказ.

- Но к свадьбе он всё равно бы обо всём узнал.

- Так некоторые из тех гневных звонков были обо мне?

- Этому не помочь. - Он выдохнул. - Дмитрию сильно досталось, и это сказывается. Каждый шаг, предпринятый им к исцелению, словно бы ещё глубже затягивает его в прошлое.

- Кто есть ещё в его жизни? Спутница? Друзья?

- Он не способен на отношения. В этом мы были схожи, и в какой-то момент смирились. У меня был сценарий, а Дмитрий разработал так называемые протоколы. Они гораздо более подробные, практически... всеобъемлющие. - Он открыл рот для продолжения, но вдруг замолк. - Ты с ним познакомишься. Не хочу, чтобы у тебя заранее сложилось превратное мнение.

Что может этому помешать? Но я ответила:

- Понимаю.

- Он винит Александра в том, что он нас бросил. Как старший, Александр был Дмитрию отцом. А потом - ушёл.

- Поэтому ты тоже его презирал?

- Раньше я его ненавидел, считая, что он беззаботно живёт под покровительством достойного человека, каким был Ковалёв. И только недавно я узнал, что до того, как Ковалёв его усыновил, Александр долгое время жил на улице. Среди многих беспризорных детей он оказался изгоем. Он рос в совершенно других условиях - терпя побои, но в достатке - и от рождения был немногословен. Остаться одному означало столкнуться с... испытаниями, то, что он оставил нас - его никак не освободило. На самом деле Александр считал, что он единственный будет страдать. Теперь, встретив Натали, он думает, что предыдущие события были призваны закалить его, чтобы он был способен её защитить, что теперь смысл его жизни - её безопасность и счастье. Что ты об этом думаешь?

Я мягко спросила:

- Разве мы можем этому не верить? Если ты полагаешь, что на всё есть своя причина...

Казалось, он это обдумал.

- Много лет я тоже не понимал, за что мне были посланы такие страдания в детстве. Меня мучила бессонница. Пропал аппетит; я мог есть или не есть, совершенно не испытывая удовольствия от приёма пищи. Гиперчувствительная кожа не выносила прикосновений. Долгое время, чтобы просто надеть рубашку, приходилось стискивать зубы. Но, даже выздоровев физически, я понял, что не могу выкинуть это из головы. Если кто-то подходил ко мне достаточно близко, чтобы дотронуться, я чувствовал, что готов сжаться в комок.