Лейла Аттэр - Бумажный лебедь (ЛП)

• Название: Бумажный лебедь (ЛП)
• Автор: Лейла Аттэр
• Жанр: Современные любовные романы

Говорят, что необходим двадцать один день, чтобы возникло привыкание. Врут. На протяжении двадцати одного дня она держалась. Но на двадцать второй день она отдала бы что угодно за сладкое забытье смерти. Потому что на двадцать второй день она осознает, что ее единственный выход означает верную смерть одного из двух мужчин, которых она любит. Запоминающийся рассказ о страсти, потере и искуплении. «Бумажный лебедь» — это загадочная, напряженная и вместе с тем трогательная история любви, включающая интригу и неизвестность. Пожалуйста, обратите внимание: это НЕ любовный треугольник. Полноценный, не серийный роман, предназначенный для взрослой аудитории из-за насилия, секса и нецензурной лексики. Для некоторых читателей сюжет может показаться неприятным.

---

БУМАЖНЫЙ ЛЕБЕДЬ Автор: Лейла Аттэр

Рейтинг: 18+

Серия: Вне серий

Главы: 35 глав+Эпилог

Переводчики: Леся Д. (1-17 гл), Виктория Б. (с 18-ой главы)

Сверщик: DisCordia

Редактор: Екатерина Л.

Вычитка и оформление: Анна Б.

Обложка: Таня П.

ВНИМАНИЕ! Копирование без разрешения администрации группы и переводчиков ЗАПРЕЩЕНО!

Специально для группы: K.N.

(https://vk.com/kn_books)

ВНИМАНИЕ!

Копирование и размещение перевода без разрешения администрации группы, ссылки на группу и переводчиков запрещено!

Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления! Просим вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения. Спасибо.Ь 1

ЧАСТЬ 1 СКАЙ Глава 1

Это был хороший день для «лабутенов». Не то чтобы я планировала надевать высокие каблуки на забег к смерти, но если так уж вышло, что я собиралась умереть от руки жаждущего крови психа, то что может быть лучше, чем упасть и показать своему убийце красную подошву в стиле «пошел на хер»?

Потому что…

Пошел на хер, ублюдок, за то, что сделал меня жертвой бессмысленного преступления.

Пошел на хер за то, что унизил меня, не позволил увидеть свое лицо, прежде чем вышибить мне мозги.

Пошел на хер за тугие путы из кабеля, что оставляют глубокие красные отметины на моих запястьях.

Но больше всего, пошел ты на хер, потому что никто не хочет умереть в канун своего двадцатичетырехлетия: только что подстриженные светлые волосы сияют, ногти приведены в идеальное состояние гелем, и я возвращалась со свидания с человеком, который может оказаться «единственным».

Моя жизнь была запланирована как череда бенефисов: выпускной, свадьба, дом, который достоин страниц глянцевого журнала, двое замечательных детей. И вот я здесь, на коленях, с мешком на голове, и холодное дуло пистолета приставлено к затылку. И знаете, что самое худшее? Незнание того, почему это случилось, непонимание того, почему я должна умереть. Опять же, с каких пор имеет значение, случайность это или тщательно спланированное преступление? Убийство, изнасилование, пытки, жестокое обращение. Способны ли мы понять на самом деле это «почему» или просто стремимся клеить на все ярлыки, чтобы организовать тот хаос, который мы не в силах контролировать?

Финансовая выгода.

Психическое расстройство.

Экстремизм.

Ненавистные сучки с акриловыми ногтями.

Какой из этих мотивов мог быть причиной моего убийства?

Прекрати, Скай. Ты еще не мертва. Продолжай дышать. И думай.

Думай.

Грубый резкий запах мешка ударил мне в ноздри, когда лодка качнулась на воде.

«Что ты делаешь, Скай»? Слова Эстебана громко и четко прозвучали в моей голове.

Я борюсь.

Я сопротивляюсь и борюсь изо всех сил.

У меня вырвался нервный смешок.

Я затыкала Эстебана слишком долго, и вот где он, внутри моей головы, нежданно-негаданно, как всегда, сидит на краю моего сознания, будто это подоконник моей спальни.

Я вспомнила нашу утреннюю онлайн викторину:

«О ком ты думаешь, прежде чем заснуть?».

Клик.

«Это тот, кого ты больше всего любишь».

Я думала о Марке Джейкобсе, Джимми Чу, Томе Форде и о Майкле Корсе. Не об Эстебане. О нем — никогда. Потому что, в отличие от друзей детства, они всегда оставались со мной. Я могла позволить себе быть соблазненной ими, могла принести домой их блестящие творения и могла отправиться спать, зная, что утром они все еще будут здесь. Как «лабутены», которые я упоминала ранее, — те кокетливые цвета фуксии, с атласным ремешком вокруг щиколотки, или те с огромными золотыми каблуками? Я рада, что выбрала последние. Их каблуки были как шипы. Я попыталась воскресить их в памяти, нарисовав перед глазами завтрашний заголовок:

«ТУФЛИ-УБИЙЦЫ».

На фото мог бы быть смертоносный лакированный каблук, торчащий из тела моего похитителя.

«Да, так все и будет», — сказала я себе.

Дыши, Скай, дыши.

Но воздух внутри мешка был темным и затхлым, и мои легкие сжимались под натиском страха и ужаса. И это было только начало. Это произошло. Это все по-настоящему. Когда ты увлекаешься мечтами, обязательно появляется что-то, что поможет избежать потрясения ― чувство защищенности, как сейчас, ощущение, что за тобой присматривают. Ухватившись за эту идею, я ощутила некую браваду, стала относиться к случившемуся более легкомысленно. Я была любима, ценна и важна. Конечно же, кто-то собирался вмешаться и спасти меня. Ведь так? Так?

Я услышала, как щелкнул взводимый курок, и дуло пистолета ледяным поцелуем приникло к моему затылку.

— Подождите,— мое горло болело, голос сел от криков в духе баньши: я вопила все время, после того как очнулась и обнаружила себя связанной, словно дикий кабан, в собственной машине. Я знала это, потому что здесь все еще пахло туберозой и сандаловым деревом из-за парфюма, который я разлила здесь пару недель назад. (Примеч. Тубероза, или Полиантес — многолетнее растение, экстракты которого используются в парфюмерии).

Он схватил меня на парковке, когда я садилась в свой голубой кабриолет, выволок наружу и ударил лицом о капот. Я подумала, что он заберет что-то из моих вещей: сумочку, кошелек, ключи, машину. Возможно, подобные мысли — некое проявление защитного инстинкта; может все дело в том, что все внимание сосредоточено на том, что человек хочет, чтобы случилось в следующее мгновенье.

Просто забирай и уходи.

Но все пошло не так. Он не хотел мою сумочку, мой кошелек, мои ключи или мою машину. Он хотел меня.

Говорят, что лучше кричать «Пожар!», чем «Помогите!», но я не смогла вымолвить ни слова, — меня душила пропитанная хлороформом тряпка, которую он прижал мне к носу и ко рту. Намокшая от хлороформа ткань не вырубит вас сразу ― не так, как часто показывают в фильмах. Я пиналась и боролась, казалось, целую вечность, прежде чем мои руки и ноги онемели, и темнота накрыла меня.

Мне не следовало кричать, когда я пришла в себя. Я должна была поискать, как выбраться из багажника или выбить задние фары, или сделать что-то, о чем журналисты могли бы потом тебя порасспросить. Но ты ведь знаешь, что не сможешь заткнуть Панику? Она орущая, бешеная сучка, и она хочет наружу.

Это взбесило его. Я могла бы говорить, когда он вышел и открыл багажник. Я была ослеплена холодными голубыми бликами уличного света над его плечом, но я могла говорить. И просто, чтобы стало понятно — он вытащил меня наружу за волосы и заткнул рот все той же тряпкой с хлороформом.

Я давилась ей, пока он толкал меня в сторону набережной, мои запястья все еще были связаны за спиной. Сладкий, острый запах не был уже таким сильным, но он все равно вызвал у меня тошноту. Я почти захлебнулась своей блевотиной, когда он вытащил тряпку из моего рта и накинул мешок мне на голову. Тогда я перестала кричать. Он мог задушить меня, но я была нужна ему живая, ну, по крайней мере, пока он не сделает того, зачем я ему понадобилась. Изнасилование? Плен? Выкуп? Мой мозг одурел от калейдоскопа ужасных видеосюжетов из выпусков новостей и заголовков журналов. Конечно, я всегда очень сильно сопереживала таким новостям, но мне достаточно было переключить канал или перевернуть страницу, чтобы убрать это уродство.

Но сейчас я не могла перевернуть страницу. Я смогла бы убедить себя, что это — реалистичный кошмар, если бы не было этих резких покалываний на коже головы ― в тех местах, где были вырваны волосы, жутко болело. Но боль была кстати. Боль говорила мне, что я жива. И, поскольку я была жива, у меня все еще была надежда.

— Подожди… — сказала я, когда он заставил меня опуститься на колени. — Чего бы ты ни хотел. Пожалуйста... только... Не убивай меня.