Гомер - Одиссея. В прозаическом переложении Лоуренса Аравийского

• Название: Одиссея. В прозаическом переложении Лоуренса Аравийского
• Автор: Гомер
• Жанр: Поэзия
• ISBN: 5-89329-297-9

Новый полный перевод "Одиссеи" Гомера, освобожденный от архаизмов, повторов, старомодного гекзаметра, следует традиции современных английских переводов бессмертной поэмы. Это, в первую очередь, "Одиссея" для чтения - увлекательный роман, написанный для современников автора и переведенный для современников переводчика. Книга призвана показать далекому от классических наук читателю, почему "Одиссея" является одной из самых читаемых книг XX века в Англии. Приложения и комментарии помогают установить связь с великим романом Джеймса Джойса "Улисс". Исраэль Шамир, археолог, путешественник, военный корреспондент и переводчик, создал сегодняшнюю "Одиссею", сохраняя неизменную верность тексту.

---

Прозорливый Медонт отвечал ей:

— Не знаю, что подтолкнуло его на поездку в Пилос — слова бога или собственные чувства, но он хотел узнать, вернется ли его отец, или сгинул безвозвратно.

Медонт вышел из ее покоев, а Пенелопа не могла найти себе места от тревоги. Она даже не смогла добраться до одного из кресел, но опустилась на порог своего элегантного будуара и горько зарыдала, а вокруг нее сгрудились все служанки и фрейлины дворца. Прерывая потоки слез, Пенелопа обратилась к ним:

— Скажите, есть ли женщина в наши дни, к которой Зевес был так жесток, как ко мне? Был у меня муж, лучший из данайцев, львиное сердце, прославленный от Эллады до Аргоса. Его я утратила. А сейчас ураган унес из дому моего любимого сына. Мне и не сказали, что он уезжает. Даже вы промолчали, хотя наверняка знали. Жестокие женщины, почему вы не подняли меня с постели, когда он пошел в порт! Если бы я знала, что он собирается уехать, клянусь, он остался бы дома или перешагнул через мой труп. Живо, кто-нибудь, пошлите за моим старым слугой Долием, которого мне отец дал с собой на Итаку. Он сейчас возится в саду. Пусть бежит к Лаэрту, потолкует с ним обстоятельно, расскажет все с начала до конца. Глядишь, Лаэрт что-нибудь придумает, оставит свое затворничество, обратится к народу, пока не погибло его семя и королевский род Одиссея.

— Госпожа, — сказала верная старая няня Эвриклея, — убьешь ли ты меня беспощадным ножом или оставишь в живых — не могу молчать. Я все знала, я ему дала хлеб и вино в дорогу, и все, что он попросил. Но он заставил меня поклясться — не говорить тебе ничего в течение двенадцати дней, разве что ты сама заметишь его отсутствие раньше. Он не хотел, чтобы слезы бороздили твои нежные щеки. Иди, умойся, переоденься, а затем подымись в горницу с фрейлинами и помолись дочери Зевса Афине. Она может спасти его даже из зубов смерти. И не беспокой старика, у которого и так полно забот. Не думаю, что блаженные боги возненавидели род Аркесия, предка Лаэрта. Не пресечется их род, но будет всегда владеть этими величественными чертогами и плодородными полями.

Такими словами Эвриклея успокоила Пенелопу, и та перестала плакать. Королева умылась, переоделась, поднялась со своими фрейлинами в горницу, наполнила корзинку зерном для жертвоприношения, и обратилась к Афине с молитвой.

— Внемли мне, Неутомимая, Атритона, дочь Зевса, носительница эгиды! Если мудрый Одиссей когда-либо сжигал в твою честь жирные бедра телицы или овцы, вспомяни его жертву, спаси моего любимого сына, и защити его от злокозненных кавалеров.

Ее мольба сорвалась в крик. Богиня вняла молитве королевы. А кавалеры бушевали в полутемном зале. Один грубый бахвал воскликнул: "Вроде, наша обожаемая королева готовится к свадьбе, и не подозревает, что ее сын обречен". Надменные юнцы вторили его похвальбе, — они не подозревали, кто на самом деле обречен. Антиной встал и утихомирил их.

— Вы что, спятили? — воскликнул он. — Прекратите бахвалиться, пока нас не услышали и не донесли. А сейчас помалкивайте и разойдитесь. Мы решили, что делать, давайте же, исполним наш замысел.

Он тут же выбрал двадцать лучших мужей, и они пошли на берег к кораблю. Они спустили смоленый корабль на воду, поставили мачту, вставили весла в сыромятные петли уключин, подтянули белый парус к рее, а бойкие оруженосцы принесли доспехи. Они поставили судно на якорную стоянку и вернулись на сушу, поужинали и спокойно ожидали заката.

Но благоразумная Пенелопа лежала у себя в горнице, не касалась еды и питья, и все гадала, удастся ли ее невинному сыну избежать смерти, или суждено ему погибнуть от рук высокомерных кавалеров. Она была в смятении, как лев, окруженный загонщиками, что с ужасом смотрит на сжимающееся кольцо врагов. Но утешающая сонливость охватила ее, она откинулась назад, уснула, и ее мышцы расслабились.

Яркоглазая Афина вновь решила придти на помощь. У Пенелопы была сестра Ифтима, дочь короля Икария. Она вышла замуж за Эвмела и жила в Фере. Богиня создала призрак — ее точное подобие, и послала во дворец Одиссея, чтобы уберечь королеву от потоков слез и расстройства. Призрак вполз в спальню королевы, не открывая дверного засова, стал у ее изголовья и сказал:

— Ты уснула, Пенелопа, горе истомило тебя? Поверь, привольно живущие боги не желают тебе горя и расстройства. Уже решено, что твой сын вернется домой целым и невредимым. Он ничего дурного в их глазах не сделал.

Осторожная Пенелопа пробормотала во сне, находясь у Ворот Сновидений:

— Сестра, как ты здесь оказалась? Мы не привыкли тебя видеть у нас — ведь ты живешь так далеко. Ты считаешь, мне следует забыть печали и заботы, которые непрерывно терзают мое сердце и разум? Но я потеряла мужа, лучшего из данайцев, львиное сердце, прославленного от Эллады до Аргоса, а сейчас еще мой любимый сын, о котором я горюю даже больше, чем о его отце, уплыл на большом корабле, а он еще ребенок, не обученный делу или спору. Я дрожу, когда думаю, что с ним станется на море или там, куда он поехал. Многочисленные враги готовят ему западню и жаждут пролить его кровь, и не дать вернуться домой.

— Крепись и гони пустые страхи, — отвечала тень. — Его сопровождает наставник, которого дай бог каждому — сама Афина Паллада. Она посочувствовала твоему горю и послала меня тебе в утешенье.

Но проницательная Пенелопа спросила:

— Если ты внимала голосу бога и сама божественна, умоляю, расскажи и про его несчастного отца. Жив ли он и видит ли сиянье дня, или мертв и спустился в чертоги Аида?

— Об Одиссее — живом ли, мертвом, — мне сказать нечего, а попусту болтать я не хочу.

Тень выскользнула из комнаты, не открывая засова, но дочь Икария, внезапно проснувшись, нашла утешение в этом живом сне.

А ее кавалеры отплыли и вышли в открытое море, вынашивая планы убийства Телемаха. В широком проливе, на полпути от Итаки и до скалистого Зама, лежит каменистый островок Астер[23]. Хоть он и мал, есть там бухта с двумя фарватерами для доступа. Там и устроили ахейские лорды западню Телемаху.

Часть вторая Путешествие Одиссея

Песнь V Калипсо

Когда Заря поднялась с ложа своего супруга лорда Тифона и принесла сияние дня бессмертным и людям, боги собрались на совет у всемогущего Зевса-Громовержца. Пленение Одиссея в дому Калипсо тяготило сердце Афины, и она напомнила богам о постигших его бедах и несчастьях.

— Отец-Зевес и вы, блаженные бессмертные боги, — сказала она, — нет смысла монарху быть добрым, щедрым и справедливым. С тем же успехом он может предаваться беззаконию и тирании. Одиссей был по-отечески милосердным правителем, но сейчас ни один из его подданных и не вспоминает о нем. Он томится, забыт и заброшен, на дальнем острове, в тисках нимфы Калипсо, а уж она-то его не отпустит. До Итаки ему не добраться — нет у него ни галеры, ни гребцов, чтобы пересечь бескрайнее море. А его возлюбленный сын отправился в святой Пилос и в блаженный Лакедемон за вестями об отце, и его собираются убить на пути домой.

— Дочь, — отвечал Собиратель Туч, — ты судишь слишком яро и поспешно. Не ты ли сама так подстроила, чтобы Одиссей вернулся и отомстил? У тебя достаточно знания, силы и умения, чтобы возвратить Телемаха на родину целым и невредимым. А кавалеры вернутся себе не солоно хлебавши.

Зевес обратился к своему возлюбленному сыну Гермесу.

— Гермес, вестник богов, — сказал он, — передай наше окончательное решение Нимфе Прекрасные Косы. Многострадальный Одиссей должен отправиться домой. В пути ему не помогут ни люди, ни боги. Легко ему не будет: он своими руками построит плот и отплывет на нем. На двадцатый день, после многих тягот, он достигнет Схерии[24], богатой земли феакийцев, наших родичей. Они примут его, как бога и доставят на родину на своем корабле, одарив бронзой, золотом и тканями в таком изобилии, что затмит все троянские трофеи, даже если бы он получил их сполна по жребию и привез домой без урона. Я постановил, что он вновь увидит своих друзей и вступит в свой дом с высокой кровлей на земле отцов.

Зевес постановил. Его вестник, Аргусобойца, повиновался. Он завязал на ногах изящные сандалии из немеркнущего золота: в них он несся, как порыв ветра, над океаном или бескрайней землей. Он взял жезл, которым мог усыплять и пробуждать людей, и взмыл в воздух. За Пиерским хребтом он снизился и пошел на бреющем полете над волнами, как корморан, что срезает крыльями морскую пену, спускаясь за рыбой в разверстые пучины бурной стихии. Так Гермес несся по гребням волн, пока не достиг далекого острова Огигия[25]. Он ступил на берег из пурпурных морских вод и отправился ко гроту, где жила Нимфа Прекрасные Косы. Он застал ее у очага; в нем горел огонь и распространял по всему острову аромат кедровых поленьев и благоуханных дерев. Богиня пела своим прекрасным голосом и ткала на станке, водя золотым челноком. Перед входом в грот росла роскошная роща черных тополей, ольхи и благовонных кипарисов, а в ней гнездились длиннокрылые птицы: рогатые совы, ястребы, и языкатые кормораны — береговые птицы, охотящиеся за морской добычей. Обрамляя вход в пещеру, буйно разрослась лоза с огромными гроздьями спелого винограда. Находящиеся один подле другого, четыре родника сочились прозрачной водой. Их струи не смешивались, но по отдельности орошали участки сада. В зеленых муравах произрастали фиалки и сельдерей. В таком месте даже бессмертный остановится, зачарованный и восхищенный его красой. В изумлении остановился и Аргусобойца, вестник богов.