Николай Семёнов - Это было на рассвете

• Название: Это было на рассвете
• Автор: Николай Семёнов
• Издательство: Марийское книжное издательство
• Жанр: О войне
• Год: 1980

Автор книги полковник запаса Н. С. Семенов в годы Великой Отечественной войны прошел трудную школу рядового танкиста. Начал воевать башенным стрелком, защищал Ленинград, сражался на легендарном Невском пятачке, освобождал столицу Украины г. Киев.

Н. С. Семенов известен читателям своей первой книгой «Юшут зовет», вышедшей в 1978 году в Марийском книжном издательстве. Книга получила широкий отклик читателей.

Документальная повесть «Это было на рассвете» насыщена боевыми эпизодами. На конкретных примерах показаны стойкость и мужество советских воинов. Н. С. Семенов с большой любовью пишет о своих однополчанах, земляках, с некоторыми из них ему пришлось вместе дойти до Берлина. Автор увековечил память многих своих погибших в боях за Отчизну товарищей.

В книге использованы архивные материалы Министерства Обороны СССР.

---

В последние дни генерал Копцов осмысливал и переоценивал те военные операции, в которых он участвовал. До сих пор ему приходилось воевать в пустынной, равнинной местности. А тут — леса, болота, немало рек и озер. Надо быть готовым действовать в заснеженных полях, густых лесах да в трескучий мороз.

На собрании личного состава танкового полка коммунисты и комсомольцы решительно заявили:

— Выдержим и преодолеем все!

Танкисты вместе с бойцами мотострелкового пулеметного батальона бригады, не теряя ни минуты, приступили к отработке выполнения команд, тренировкам боевых приемов. На третьи сутки начались учебные стрельбы. Это для танкистов всегда было особым праздником. В подразделениях вышли «Боевые листки» под разными названиями: «Кто меткий», «Не промахнись, браток!», «Учись бить метко фашистов!»

— Ну, что ж, посмотрим, как стреляет саратовец, — подмигнув, бросил лейтенант Ежаков Олейнику.

— Во всяком случае — не хуже ульяновца, — не без гордости ответил тот.

Служили вместе два молодых лейтенанта — неразлучные боевые друзья, вечные соперники. Служили без зависти друг к другу. Иван Яковлевич Олейник гордился тем, что перед войной окончил прославленное Саратовское Краснознаменное танковое училище, многие преподаватели которого были участниками боев на Хасане и Халхин-Голе.

— Разве сравнить Саратовское с училищем на родине вождя — Ульяновским, — подзадоривал другой, Василий Ежаков.

Они прекрасно понимали, что оба училища Краснознаменные, прославленные.

— Ванюша, что у тебя за манера — спорить со старшим по возрасту? — часто шутил Василий. Он был старше Олейника всего на два дня.

После стрельбы друзья прежде всего поинтересовались результатами каждого. Оказалось, что не только лично они, но и командуемые ими подразделения отстрелялись с общей оценкой «отлично». Боевые товарищи поздравили друг друга, а командир полка объявил им благодарность.

Вскоре начались бои. Особенно кровопролитными были они за Свирьстрой. Город неоднократно переходил из рук в руки.

Исключительно мужественно сражался экипаж командира роты тяжелых танков лейтенанта Я. П. Карташова. В первом же бою он уничтожил две пушки противника.

Большие потери нанесла врагу тридцатьчетверка лейтенанта Казакова. После третьей атаки подбитый танк потерял управление и с разбитой рацией остановился в глубине вражеской обороны. Окружившие машину фашисты предложили экипажу сдаться. Но отважные танкисты продолжали вести огонь по врагу с места. Тогда гитлеровцы подложили под башню мину и взорвали танк. Экипаж во главе с командиром роты геройски погиб.

После боя младший лейтенант Василий Зайцев начал осматривать свою тридцатьчетверку. Каждую вмятину на броне потрогал руками.

— Вот, идиоты, во что превратили машину, товарищ лейтенант, — показал Зайцев своему комвзвода Ежакову на закопченную башню.

— Сколько отхватил «поцелуев»?

— Девять, товарищ лейтенант.

— А у нас на один больше, — улыбнулся Ежаков.

Подошел комиссар полка Тарасов. В это время экипаж Зайцева устранял повреждение у танка. Комиссар обнял весь экипаж, поздравил с успешным выполнением боевой задачи.

— Все видел. И то, как ваша машина проскочила через обрушившийся мост, — сказал он.

После незначительного ремонта танк Зайцева снова вступил в бой.

Наш стрелковый полк оставил свой обоз под Свирью, и его захватили гитлеровцы. Танковый батальон под командованием майора А. Д. Маркова атаковал деревню Антоновская двумя ротами, а третья рота — капитана Титаренко — осталась в резерве. Вскоре обстановка сложилась так, что надо было вводить в бой и ее.

«Пойду с ротой», — решил комиссар Тарасов. Он сел в головной танк и устремился вперед. Подразделение успешно атаковало врага, который понес большие потери и оставил деревню. Обоз был отбит.

Всю ночь был сильный ветер. К утру несколько утихло, даже временами из-за серых туч вырывалось солнце. Но ненадолго — опять подул холодный ветер и небосвод снова начали заволакивать свинцовые тучи.

Вот уже неделю, как танкисты вместе со стрелковыми подразделениями беспрерывно ведут тяжелые бои.

2 октября. Туман, моросит мелкий дождь.

— Нашей роте вместе со стрелковыми подразделениями приказано атаковать населенный пункт Озерки, — сказал лейтенант Карташов.

— Собрать бы накоротке комсомольцев, — предложил политрук роты Кузьмин.

— Если требуется, то почему же не собрать? — согласился комроты.

Собрание началось за полчаса до атаки. Успели принять в комсомол только сержантов Ерофеева и Скакунова.

Георгий Скакунов в своем заявлении написал:

«Родом я из Смоленщины. Мои престарелые родители остались на оккупированной территории. Отомщу врагу за них и свою Родину. Прошу принять меня в комсомол».

На этом же собрании командир танка белокурый младший лейтенант Голицын заявил:

— Сержант Скакунов — в моем экипаже. Теперь у нас все комсомольцы. Обещаем высоко нести звание Ленинского Союза Молодежи.

Преодолевая яростное сопротивление врага, в грохоте и дыму наши тяжелые танки, натужно гудя и выбрасывая из-под гусениц мягкий грунт, продвигались вперед. За ними смело наступала пехота.

Гитлеровцы, бросая оружие, начали отступать. Однако их огонь усиливается и по танкам, и по пехоте. К тому же за ночь враг успел заминировать танкодоступные места.

Замолчала рация комбата А. Г. Олиферко. К командиру роты Карташову прибегает комиссар батальона Г. М. Бударин. Он сообщил, что машина комбата вышла из строя, и приказал оказать ей огневую поддержку. Карташов быстро вывел свой танк вперед и метким огнем подавил орудия.

Радирует ротному младший лейтенант Дмитрий Волков, что его КВ, преодолевая ручей, завяз почти во вражеском расположении. Комроты приказал принять все меры, чтобы вытащить танк и продолжать наступление.

После напряженной работы под беспрерывным огнем помощнику начальника по технической части капитану И. А. Лаврененкову совместно с ремонтниками, командиром танка Волковым, механиком-водителем Фруктовым и другими расчетами экипажа все же удалось вытащить машину, и она снова ринулась вперед.

Успешно продвигались вперед Погребов, Голицын, Баландин, Карташов. Танкисты разбили несколько орудий, раздавили две минометных батареи. Однако сопротивление гитлеровцев нарастало. Механикам-водителям приходилось часто протирать забрызганные грязью триплексы. Шедшие слева два КВ подорвались на минах. Но они продолжали вести огонь с места. Тут же комроты Карташов радировал:

— Голицын! Возьми правее. Мы нарвались на минное поле.

— Ничего, будем сражаться и за вас, — последовал ответ.

Гитлеровцы усилили огонь из тяжелых орудий и с правого фланга. КВ, с ходу ведя огонь и пройдя вправо по низине метров двести, остановился.

— В чем дело? — послышался зычный голос командира.

— Застряли! — ответил младший механик-водитель Кудрин, который заменил раненого старшего — старшину Шейченко.

— Погазуй! Может, вырвемся!

Из-под гусеницы вылетала лишь черная жижа.

— Скакунов, прикрой нас огнем. Мы с механиком посмотрим, в чем дело, — распорядился командир.

Тяжелый танк днищем сидел на заросшей травой трясине.

— Виноват я, товарищ лейтенант, — тихо проговорил Кудрин.

— Нет, приказал-то я. Вон во что превратили бревна для самовытаскивания. Теперь придется спилить новые, — сказал Голицын, поднимаясь на башню, и показал на остатки бревен, разнесенных снарядами. Но тут над головой просвистел рой пуль. Командир с простроченным правым боком шинели, а механик-водитель с пробитым пулей воротником кирзовой куртки поспешно забрались в башню.

— Товарищи комсомольцы, что будем делать? — обратился к экипажу, как бы советуясь, командир.

— Сражаться, — почти одновременно ответили все.

— Погибну, но не покину свою машину, — добавил Иван Кудрин.

Снова застрочили все танковые пулеметы. А бить из орудия можно было лишь по флангам: перед у танка был приподнят. Гитлеровцы, заметив неподвижную машину, стали осаждать ее огнем. Бой продолжался дотемна. Вскоре вышла из строя рация.

— Прекратить огонь! Надо беречь боеприпасы на завтра. Усилить наблюдение! — распорядился Голицын.

Начавшийся еще с вечера дождь продолжал лить. Фашисты беспрерывно выпускали ракеты, строчили из автоматов. Все стихло лишь на рассвете.

— Скакунов, рация неисправна, попытайся пробраться к своим, — приказал командир.

Радист короткими перебежками едва успел удалиться метров на тридцать вправо, как упал, скошенный очередью.

— Может, ранен? — тревожно проговорил Лебедев.

Кудрин с Лебедевым оттащили бездыханное тело Скакунова к танку.