Брэм Стокер - Логово белого червя

• Название: Логово белого червя
• Автор: Брэм Стокер
• Издательство: Риполл-классик
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2000
• ISBN: 5-7905-0809-Х

Знаменитый роман Брэма Стокера “Логово Белого Червя” полон сумрачных тайн и леденящего кровь ужаса. В самом сердце “старой доброй Англии” оживают древние легенды о страшном чудовище — кровожадном белом драконе. Люди подозревают, что за истекшие тысячелетия дракон научился мимикрировать и вполне способен прикинуться очаровательной дамой в белом…

В повести Дж. Шеридан Ле Фану Кармилла, купив роскошный замок в Штирии (Австрия), приезжая семья англичан, намеревалась вести тихую, уединенную жизнь. Но исполнению их желаний мешает встреча с загадочной графиней Карнштейн, молодой красавицей, с появлением которой дочь хозяина замка настигает неизвестная болезнь.

---

Старый генерал не отрывал взгляда от земли, опираясь рукой на основание покосившегося надгробия.

И тут в узкой арке двери я с огромной радостью увидела прелестное лицо и точеную фигурку Кармиллы, входящей в полутемную часовню.

Я уже собралась встать, заговорить и с улыбкой кивнуть, отвечая на ее поразительно обворожительную улыбку, но тут генерал громко вскрикнул и, подхватив топор дровосека, бросился к часовне. Когда Кармилла увидела это, ее лицо изменилось. То была мгновенная и жуткая трансформация, и она, пригнувшись, попятилась. Я и вскрикнуть не успела, как генерал, высоко замахнувшись, из всех сил обрушил топор вниз, но она нырнула под удар и, невредимая, перехватила руку генерала в запястье, крепко стиснув ее своими хрупкими пальчиками. Секунду-другую генерал пытался высвободить руку, но тут его пальцы разжались, топор упал, а девушка исчезла.

Старик прислонился к стене. Его седые волосы стояли торчком, а лицо блестело от пота, точно он находился на пороге смерти.

Вся эта страшная сцена разыгралась за считанные секунды. Далее я помню лишь то, как рядом стоит мадам и нетерпеливо повторяет один и тот же вопрос:

— Где мадемуазель Кармилла?

— Не знаю… не могу сказать… она пошла туда, — ответила я наконец, указывая на дверь, через которую вошла мадам, — Всего минуту или две назад.

— Но я там стояла с тех пор, как мадемуазель Кармилла вошла сюда, и она не вернулась.

Она начала звать Кармиллу, заглядывая во все двери, проходы и окна, но ей никто не ответил.

— Она назвалась Кармиллой? — спросил генерал, все еще возбужденный.

— Да, Кармиллой, — подтвердила я.

— Сомнений нет, это Милларка, — заявил генерал. — Та самая особа, которая давным-давно звалась Миркаллой, графиней Карнштейн. Покинь как можно скорее это проклятое место, дитя мое. Езжай к дому священника и оставайся там до нашего возвращения. Быстрее! И желаю тебе никогда больше не встречаться с Кармиллой. А здесь ты ее уже не найдешь.

Глава 15. Суд и казнь

Пока он говорил, в часовню через ту же дверь, в которую вошла и сбежала Кармилла, шагнул какой-то весьма странного вида мужчина — высокий, узкогрудый, слегка сутулый и облаченный в черное. Его темное лицо покрывала густая сеть глубоких морщин, а на голове сидела причудливой формы шляпа с широкими полями. Он носил золотые очки и шагал медленно, странной шаркающей походкой, то поглядывая на небо, то устремляя взгляд под ноги, постоянно и еле заметно улыбаясь. На ходу он неловко размахивал длинными худыми руками, кисти которых были упрятаны в старые, черные и слишком просторные перчатки.

— Вот тот, кто нам нужен! — воскликнул генерал, не скрывая облегчения и радости. — Мой дражайший барон, как я счастлив вас видеть, ибо не надеялся на столь скорую встречу.

Генерал призывно махнул моему отцу, уже к тому времени вернувшемуся, и направился к нему вместе с фантастическим на вид старым джентльменом, которого называл бароном. Он формально представил его отцу, и у них тут же завязался оживленный разговор. Незнакомец извлек из кармана свернутый в трубку лист бумаги и развернул его на щербатой поверхности ближайшего надгробия. Достав футляр для карандаша, он стал проводить им воображаемые линии от одной точки на листе к другой, соответствующие, судя по частым взглядам всей троицы, определенным местам строения. Я пришла к выводу, что это был план часовни. Все эти действия сопровождались… как бы ее назвать… лекцией, которую барон время от времени дополнял чтением отрывков из небольшой потрепанной книжицы, чьи пожелтевшие страницы были плотно исписаны.

Затем они прошлись вместе по боковой аллее напротив того места, где находилась я, разговаривая на ходу, после чего принялись мерить шагами некие расстояния и, наконец, остановились лицом к окружающей часовню стене, пристально разглядывая один из ее участков. Оборвав и раздвинув закрывающий это место плющ, они принялись сбивать штукатурку концами тростей, пока из-под нее не показалась широкая мраморная плита с высеченными на ней буквами.

Чуть позже с помощью вернувшегося дровосека они расчистили полностью и плиту, и высеченный на ней фамильный герб, после чего не осталось сомнений, что перед ними давно потерянное надгробие Миркаллы, графини Карнштейн.

Старый генерал, вряд ли будучи в настроении для молитвы, тем не менее воздел к небесам руки, безмолвно благодаря их за что-то.

— Завтра, — услышала я его слова, — здесь будет высокое духовное лицо, и следствие свершится в соответствии с законом.

Затем, повернувшись к старику в золотых очках, он дружески положил руки ему на плечи и сказал:

— Барон, как я смогу вас отблагодарить? Как все мы сможем вас отблагодарить? Вы избавили всю округу от чумы, терзавшей местных жителей более столетия. Но сей жуткий враг, хвала Господу, наконец-то выслежен.

Отец отвел незнакомца в сторону, генерал последовал за ними. Я поняла, что он увел их подальше от моих ушей, дабы обсудить мое положение, и я видела, как во время разговора они бросают на меня частые взгляды.

Потом отец подошел, многократно поцеловал меня и, отведя от часовни, сказал:

— Пора возвращаться, но до отъезда мы должны отыскать священника, живущего неподалеку отсюда, и уговорить его Доехать с нами в шлосс.

В этом наши поиски оказались удачны, и я была просто счастлива, оказавшись дома, потому что меня одолевала безмерная усталость. Но мое удовлетворение сменилось тревогой, когда я обнаружила, что Кармиллы дома нет. После сцены, случившейся в старой часовне, мне никто и ничего не объяснил, и мне стало ясно, что она таит в себе секрет, который отец пока решил мне не раскрывать.

Зловещее отсутствие Кармиллы сделало воспоминания об этой сцене еще более ужасными. Приготовления ко сну в ту ночь оказались не лучше. Двоим слугам и мадам было поручено сидеть в моей комнате, а отец со священником стали караулить в примыкающей к ней гардеробной.

В ту ночь священник провел некие мрачные обряды, смысл которых я поняла не более чем причину столь чрезвычайных мер, предпринятых для охраны моего сна.

Но несколько дней спустя мне все стало ясно.

После исчезновения Кармиллы прекратились и мои ночные кошмары.

Вы наверняка слышали об отвратительном суеверии, широко распространенном в Верхней и Нижней Стайрии, Моравии, Силезии, турецкой Сервии, Польше, и даже в России — назовем его суеверием о вампирах.

Если чего-то стоят показания свидетелей, выслушанных внимательно, серьезно и официально бесчисленными комиссиями, каждая из которых состоит из множества членов, отобранных на основании их ума и здравого смысла, и записи этих показаний превышают по объему свидетельства по множеству иных дел, то тогда трудно отрицать или даже сомневаться в существовании такого феномена, как вампиры.

Со своей стороны могу сказать, что мне не доводилось слышать никакой иной теории, способной объяснить то, чему я была свидетельницей и что сама пережила.

На следующий день в часовне Карнштейнов состоялся официальный суд. Могила графини Миркаллы была вскрыта, а генерал и отец, увидев ее лицо, узнали в ней (каждый свою) вероломную и прекрасную гостью. Хотя после похорон графини прошло сто пятьдесят лет, кожа на ее лице имела живой розоватый оттенок. Глаза ее были открыты, а из гроба не исходил запах трупного разложения. Два медика, один из которых был приглашен официально, а второй вызван стороной, потребовавшей расследования, засвидетельствовали тот поразительный факт, что имеется и слабое, но различимое дыхание и сердцебиение. Конечности полностью сохранили гибкость, а плоть — эластичность. Обитый изнутри свинцом гроб на семь дюймов заполняла кровь, в которой и лежало тело. Таким образом, имелись все общеизвестные признаки и доказательства вампиризма. Поэтому тело, в соответствии со старинными обычаями, было извлечено, а сердце пронзено острым колом. В этот момент вампир испустил пронзительный вопль, какой испустил бы в момент смертной муки живой человек. Когда же была отрублена голова, из шеи хлынул поток крови. Тело и голову положили на кучу дров и подожгли, а пепел был рассеян над рекой и унесен водой. С техдюр визиты вампиров в этих краях прекратились.

Отец получил копию отчета имперской комиссии с подписями всех лиц, присутствовавших во время следствия и подтверждающих истинность сего отчета. Именно на основе этого официального документа я и изложила события последней, самой шокирующей сцены сей драмы.

Глава 16. Заключение

Полагаю, вам кажется, что я описываю все это со спокойствием и хладнокровием. Отнюдь нет. Даже воспоминания приводят меня в крайнее возбуждение, и лишь ваше искреннее и неоднократно высказанное желание побудило меня усесться за работу, которая на несколько месяцев выведет меня из душевного равновесия и вновь вызовет тень неописуемого ужаса, который даже сейчас, много лет спустя, периодически продолжает делать мои дни и ночи ужасными, а одиночество — невыносимо жутким.