Теодор Моммзен - История римских императоров

• Название: История римских императоров
• Автор: Теодор Моммзен
• Издательство: Ювента
• Жанр: История
• Год: 2002
• ISBN: ISBN 5-87399-138-3

---

Тиберий никогда не нарушал внешней почтительности по отношению к матери. Скорее Ливия вела себя неподобающим образом. Она часто бросала ему тяжелые упреки, так, словно она помогла ему взойти на трон. На то у нее было право, но она не имела права упрекать его в этом. Она дала прочитать ему интимные письма Августа, в которых Тиберий из-за своей неловкости строго осуждался.509 Тем самым она превращала его в невыносимого в обществе человека, что в немалой степени повлияло на его добровольную ссылку на Капри.

То, что Агриппина усматривала в смерти Германика преступление, вполне понятно. Своим поведением она выводила Тиберия из себя; из-за обоих сыновей она претендовала на своего рода домашнюю власть, считала себя опекуном будущего правителя и пыталась оказывать влияние на правительственные дела, что Тиберий решительно отвергал. Хуже всего была мрачная тень, которую она сама бросила на Тиберия: словно бы он хотел ее отравить. За обеденным столом она отослала назад фрукты, присланные ей Тиберием.510 Тем самым она вышла за допустимые рамки приличий, к которым ее обязывал траур по супругу, и создала абсолютно невыносимую ситуацию. Тиберий не мог больше с этим мириться. Он покинул [MH. I155] свой дом, превратившийся в ад.

Так же и в народе Тиберий был абсолютно непопулярен.511 Сенат подчинялся со скрытой ненавистью. На устах у всех были порочившие его памфлеты, автора которых не удавалось поймать.512 Тиберию опостылили бесконечные переговоры с нерасторопным сенатом. Возможно, у него все-таки не было плана никогда больше не возвращаться в Рим, пока же в 26 г. н. э. он отбыл в Кампанию.513

Следующим следствием было то, что управление выскользнуло из его рук и перешло от Пизона, префекта города, к Сеяну, префекту преторианцев. Это нельзя сравнивать с нашими сегодняшними отношениями. В Риме решительные меры должен был принять лично император. Он был самым главным военачальником и не мог позволить, чтобы его представляли делегированные офицеры. Не существует никакого официального названия должностей, которые теперь заняли оба мужа. Конечно, в их интересах было, чтобы Тиберий оставался в отдалении.

Сначала Сеян стремился к свержению Агриппины и ее детей. В 27 г. к Агриппине и ее сыновьям были приставлены соглядатаи. Ходили самые невероятные слухи, которые побудили Тиберия допустить, что якобы Агриппина собиралась к германскому войску на Рейн.514 Ливия, пока была жива, препятствовала открытому конфликту. В 29 г. она умерла 86 лет от роду.515Тут же на дом Германика обрушилось несчастье. Император направил в сенат открытую жалобу о высокомерии Агриппины и легкомыслии Нерона.

Это, конечно, были не [MH. I156] крупные преступления. Сенат и народ не знали, в чем они состояли. Именно последняя выступила в высшей степени энергично, перед курией собралась толпа. Сенат ничего не постановил. Тиберий стал действовать более энергично, а когда сенату стало известно собственное мнение императора, он вынес решение об изгнании Агриппины и Нерона.

Вскоре и Друза постигла та же участь, он был заключен во дворце.516 Так Сеян значительно приблизился к своей цели. Тиберий теперь должен был решить вопрос наследования трона, возможно, он думал о Сеяне. В 31 г. Тиберий принял с Сеяном консулат.517 По римским понятиям это было чудовищно, поскольку Сеян даже не был сенатором, а всего лишь всадником. Такое нарушение было абсолютно против традиции Августа. Одновременно он сохранил командование гвардией. Сеян был введен в семью императора; он обручился, правда, не с самой Ливиллой, но с ее дочерью,518 возможно, своей собственной. Кроме того, он получил проконсульскую власть. Не доставало только трибунской власти, чтобы поставить его наравне с Тиберием.

И вдруг произошла ужасная катастрофа. Почему? Говорили о тайном заговоре Сеяна.519 Но почему он? Что могло его, который теперь находился на вершине своей власти, подвигнуть на это? Пожалуй, он привлек к себе большое количество людей, которые больше смотрели на него, чем [MH. I157] на императора. Но это было естественно, в этом состояла его должность. Он был восходящим солнцем.

Широко распространенное мнение о тайном заговоре лишено достоверного основания.520 Непонятно, чего он хотел достичь. Ему оставалось всего лишь дождаться трибунской власти, и как раз от императора. При расследовании не выявилось ничего, что доказывало бы существование такого заговора. Сохранился только фрагмент речи в каменной надписи, который был найден у одного из преследовавшихся из-за дружбы с Сеяном, там говориться о improbae comitiae (sic!) in Aventino.521 Это могло быть демократическим движением, но остается загадкой. Иосиф Флавий522 сообщает, что Сеян был повержен вследствие письма Антонии, которая предостерегала Тиберия от Сеяна. Но как на самом деле обстояли дела? Просто освободить Сеяна от должности как чиновника было нельзя. Он почти был соправителем и, сверх того, фактически вытеснил Тиберия из сферы его власти. Возможно, Тиберий пришел в ужас от своего собственного детища, от положения человека, которое он сам ему создал.

Отчетливо видно, что Сеян никогда не чувствовал себя полностью уверенно. Он ведь знал Тиберия более, чем кто-либо другой, по молчаливой натуре которого никогда нельзя было узнать, что будет дальше. Также вопреки всем почестям Сеяна увеличились признаки другого урегулирования вопроса наследования. Гай, третий сын Германика,523 прибыл ко двору, и его женили. Это указывало на появление соперника Сеяна. Письма императора к сенату становились все более темными, было непонятно, к чему он стремился. Подчас о Сеяне речи вообще не было, подчас он его чрезмерно расхваливал. Возможно, Сеян планировал перед лицом таких обстоятельств сопротивление, но он не доходил до этого, он оставался неизвестным до последнего времени. [MH. I158] Тут с Капри прибыл посол от императора, Гней Серторий Макрон, высший офицерский чин гвардии.524

У него было одно сообщение для сената и одно для Сеяна. Последний думал, что он уже у цели своих желаний, он надеялся получить трибунскую власть и стать действительным соправителем. Обвинение против него носит исключительно характер тайного заговора. Это характерно для системы доверенных лиц, что и здесь сам Тиберий не появляется, как то было бы правильно. Макрон получил двойной приказ: перехватить командование гвардией и связаться с vigiles (ночная охрана). Vigiles использовались здесь против других войск. Лагерь преторианцев и курия были окружены. Макрон представился преторианцам новым префектом и тут же был признан ими. Это было бы невозможно, если бы Сеян действительно планировал тайный заговор. Этим участь Сеяна была решена. В курии была оглашена бесконечно длинная официальная бумага. Макрон связался с консулом Эмилием Регулом, тому был известен план императора, и он с удовольствием его исполнил. Курия и народ охотно согласились, потому что Сеяна везде ненавидели. Без сопротивления Сеян был арестован в курии.

Последовала ужасающая череда судебных процессов. Сеян был казнен в тюрьме, это естественно. Однако и его бывшая жена Апиката и несовершеннолетние дети должны были умереть.525 Апиката, правда, дала показания перед императором в деле отравления Сеяном его сына Друза и назвала соучастников. Это привело к еще большему гневу императора; теперь на милость не стоило и надеяться. Страшный кровавый суд [MH. I159] прошелся по римской аристократии, а из-за повторных процессов так поредели ее ряды, что она погибла. Дружба с Сеяном без каких-либо дальнейших причин была достаточной для особо тяжелого обвинения. Бесчисленное количество людей было осуждено, и целую семью постигла та же участь. Преследования приняли противоречивый фискальный характер. Доносчики вмешались, чтобы урвать praemia accusatorum. Император был виновен в случившемся, полная неопределенность причины обвинения делала возможным все. Частично приговоры выносились в Риме, частично императором на Капри. Возможно, суд в Риме был более безжалостным.

Была мысль доставить Друза, сына Германика, из тюрьмы и таким образом, может быть, реабилитировать семью Германика. Тиберий даже отдал приказ о возможной очной ставке Друза и Сеяна. В этом не оказалось необходимости. В 33 г. Друз и Агриппина были убиты.526 В этом же году были приведены в исполнение массовые приговоры осужденных; император был по горло сыт процессами и хотел положить им конец. Так страшно он отплатил людям за их постоянную ненависть и недоверие к нему.

В остальном политика императора в последние годы его правления оставалась неизменной. На этот период приходятся окончание Парфянской войны и оказание неоценимой помощи сгоревшему в 36 г. Авентину в размере 100 миллионов сестерций.527 16 марта 37 г. в своей постели умер Тиберий, возможно, что и своей смертью.528 Он был несчастным человеком, которого и за лучшие поступки судьба карала. Те, кому он доверял, разочаровали и предали его. [MH. I160] Он вырос при дворе Августа, искренне любил того и преклонялся перед ним как перед политиком. Август не испытывал к Тиберию любви, лишь терпел его в интересах государства (rei publicae causa) и передал ему власть уже после ряда пренебрежительных отзывов в его адрес. Таким же было отношение Тиберия к Ливии, своей матери: этот конфликт отравил все последние годы его жизни. По-настоящему глубокие чувства он испытывал к своей первой жене Випсании Агриппине. Он не был чужд сентиментальности.529 В интересах государства он должен был расторгнуть этот счастливый брак, чтобы жениться на Юлии, которая совершенно ему не подходила. Это стало для него самым тяжким испытанием, домашним адом, от которого он бежал на Родос. Он не был счастлив и со своими сыновьями, собственным — Друзом — и приемным — Германиком. У него было мало друзей. Однако его отношения с Сеяном вначале были идеальными. Он думал найти в нем верного соратника. По вине обоих Сеяну был уготован страшный конец. В присутствии Сеяна были позволены грубые шутки в адрес императора, его дразнили лысым карликом. Что касается промахов во внешней политике, в том его вины не было. Свою юношескую мечту расширить границы Империи при помощи победоносных походов он не воплотил в жизнь. Если у кого и было чувство, что он хорошо правит, то этим человеком был Тиберий, но за это ему заплатили ожесточением и ненавистью. Не удивительно, что ненависть людей к нему была колоссальной. У него много общего с Фридрихом Великим.530