Василий Песков - Полное собрание сочинений. Том 15. Чудеса лунной ночи

• Название: Полное собрание сочинений. Том 15. Чудеса лунной ночи
• Автор: Василий Песков
• Жанр: Публицистика
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-87107-891-4

В 15-м томе собрания сочинений обозревателя «Комсомольской правды» Василия Михайловича Пескова продолжается цикл заметок его рубрики «Окно в природу» и новые встречи с людьми на «Проселках». Среди них – уникальная – с летчиком Михаилом Девятаевым, совершившим с товарищами в годы войны побег из фашистского плена на захваченном немецком бомбардировщике.

---

– Едак, едак, – поспешно, искренне согласился старик. – Сердцем не очерствели. Нас, грешных, жалеючи, много всего прислали, без меры много.

Хижина Лыковых похожа была в это лето на некий таежный перевалочный пункт. Казалось, вот-вот нагрянет сюда трудовая артель, возьмет молотки, топоры, лопаты, гвозди, рубанки, куртки, плащи, сапоги и возьмется тут за работу. Навес у избы буквально забит был подарками, пришедшими с адресом: «Абаза, Ерофею, для Лыковых». Ерофей все сюда добросовестно переправил, даже керосиновую лампу, даже ожерелье из янтаря (тоже хранилось в дровах).

– А это це же такое? Забава или нужное це? – спросила Агафья, вынув из берестяного хлама вишневого цвета зонтик.

Я показал, как этот прибор открывать, рассказал, для чего он может годиться. Взяв в руки зонтик, Агафья весело захихикала, вполне понимая, что выглядит с этой штукой «из мира» очень забавно…

Телевизор – особая тема в этом рассказе. У геологов он появился в прошлом году, и можно представить, с каким нетерпением ожидали очередного прихода в поселок Агафьи и старика. «Зрелище было двойное, – вспоминает сейчас Ерофей. – Для Лыковых – телевизор, для всех остальных – у телевизора Лыковы».

Все было им интересно: поезд идет, комбайны в полях, люди на городской улице («господи, много-то, как комаров!»), большие дома, пароход. Агафью взбудоражила лошадь. «Конь! Тятенька, конь!» Лошадь она ни разу не видела, но представляла ее по рассказам. И вот рассказ подтвердился. Старик же заерзал, когда по реке летела «ракета». «Баско, баско! (Хорошо, значит). Вот это лодка!» Увидев на сцене самодеятельность кубанских казачек-старушек, Карп изумился: «Э-э, греховодницы. Молиться надо, а они пляшут». В ужас Агафью повергла встреча боксеров. Вскочила и убежала. И можно это понять: голые мужики дубасят друг друга огромными кулаками, а кругом люди.

«Греховное дело», – сказали о телевизоре дочь и отец. Однако сей грех оказался для них непреодолимо влекущим. Изредка появляясь в поселке, непременно садятся и смотрят. Карп Осипович садится прямо перед экраном. Агафья смотрит, высунув голову из-за двери. Прегрешенье она стремится замаливать сразу – пошепчет, покрестится, снова высунет голову. Старик же молится после усердно и за все разом.

Были у меня поручения двух московских друзей. Историк просил разузнать поприлежней, как Агафья «держит за хвостик время»? «Все ты можешь и не понять, но вот ориентиры: пользуется ли она термином «вруцилето»? В ходу ли понятие «солнечный круг»? Книгами в помощь могут ей быть «Устав» и «Псалтырь»…

Все я старательно расспросил. И Агафья приложила уйму изобретательности, чтобы мог я понять ее непростое искусство жреца-хроникера. Не понял! Но другу публично сейчас сообщаю: книги и термины – те же самые, во внимание также берутся сроки рожденья Луны. Все вместе, как в нашем разговоре предполагалось, – допетровский счет времени на Руси.

Из Института русского языка мне дали большую, на трех листах, инструкцию, как улавливать тонкости говора, и просили запоминать слова необычные, непонятные. Улов мой, признаюсь, ничтожен – уместится в двух-трех строках: имануха (коза), лопати́нка (одежда), ба́ско (хорошо, славно), лани́сь (прошлым летом), хлами́на (дом), пу́тики (грибы сыроежки)…

Кое-что выяснил для себя… Огороды свои Лыковы удобряли – сжинали таежные сочные травы и не сушили их, а в кучах гноили. Домашних животных не держали, потому что «не было племя». Семена у картошки за сорок лет с лишним ни разу не обновлялись, но картошка продолжает превосходно расти, хорошо сохраняется и вкуса отменного.

Агафья. Лето этого года.

«Как лечили Лыковы зубы?» – просил узнать один из наших читателей. Агафья сказала: «Молитвой. Если молитва не помогала – держала открытый рот над горячей картошкой». Спросил о вырывании зубов. Этот вопрос не поняли – «зачем вырывать зубы?» «Есть ли в здешней тайге русалки, лешие, ведьмы?». Старик и Агафья серьезно посоветовались и сказали: «Ни разу не видели». Сожалеют или радуются, что встретили людей? «Поначалу так было боязно. А сейчас нет. Без людей пропадем». Почему бы не двинуться к людям поближе? Ведь предлагают геологи вблизи от поселка срубить избу, помогут и с огородом. «Нам это не можно… Тут прижились».

После этой беседы Агафья сходила в избу и вернулась с ружьишком, старенькой, перебинтованной изолентою «тулкой» двадцать восьмого калибра. Ружьишко прислал отец Ерофея – «примите, как милостыню». Агафья подарок уже опробовала. «Принесла двух рябцов», – похвалился старик.

– А чего бы тебе самому не стрельнуть? – сказал Ерофей.

Карп загорелся. Стали искать, во что бы стрельнуть. И я укрепил на пенечке старую кеду подошвой к стрелку.

Старик целился так усердно, так долго, как будто от этого зависела его жизнь… Выстрел грянул. Сунув ружье Ерофею, старик побежал к мишени, как бегут за добычей. (Больно видеть, как бегут старики – туловище вперед, а ноги не поспевают.) Подняв кеду, Карп Осипович воткнул в дырку палец – «Попал!» Бородатое лицо сияло, как у ребенка. Легко понять эту радость, когда человеку девятый десяток.

Синий пахучий дымок опустился над огородом. Агафья тоже хотела стрельнуть. Поколебавшись, не стала – «зелье (порох) надо беречь».

– Все на ней – печь, огород, охота и плотницкие дела. Я-то годен теперь только рыбицу половить, – со вздохом сказал старик вслед уносившей ружье Агафье.

Кручина главная у Лыкова-старшего – новая хижина. Постройка, по настоянию отца, начата была сыновьями. (Агафья: «Митя с этим делом-то надорвался»). Сейчас, с помощью приходящих, сруб избенки готов. Но далее дело подвигается медленно. Своими силами, Лыковы убедились, сделать что-либо уже не смогут. Сенцы, кое-как возведенные, тут же разъехались, покосились, а нужна еще крыша, пол, печь (где возьмешь тут кирпич?), таежный участок для огорода возле избы корчевать еще надо – работа для сильных и молодых.

– Зачем вам эта храмИна? – спросили мы старика прямо. – Остаток сил вгоните, а жить-то кому?

Старик ответил в том смысле, что много трудов, мол, положено, жалко бросать. Но оказалось, есть и еще причина печься о новой избенке тут, на горе. Судьба Агафьи не дает старику спать спокойно. И в невеселых думах своих вЫносил он надежду залучить кого-нибудь на житье – вот изба, мол, готовая.

И ведь явился сюда весною неведомый прохиндей из тайги. «Крестился, христианином назывался, – сказал с отвращеньем старик, – дрова пилил и сладкие словеса источал». Но прояснилось: выведывал «христианин», нет ли у этих замшелых людей золотишка или собольих шкурок. Убедившись, что, кроме копоти в хижине и большого запаса картошки, Лыковы ничего не имеют, соискатель руки Агафьи исчез, не причинив хозяевам, правда, никакого вреда. «Нехороший был человек. Когда ушел, мы на коленях господа бога благодарили…»

– Не лучше ли прекратить непосильную стройку и, коль старая хижина обветшала, переселиться к реке в избенку, что поновее? Печь там готовая. Река – близко. Тепла огороду больше. И главное – люди поближе. В беде ли, в радости – вот они!

Николай Николаевич, Ерофей, я, неожиданно и Агафья идею эту горячо поддержали. Но Хозяин качал головой.

– С умом и праведно говорите. Но как же бросить – сил-то, сил-то положено…

Полдня мы сидели у сруба, обсуждая проблему и так, и эдак. Противоборство было – один к четырем. Все здравые доводы были на стороне большинства. Но старик не сдавался – «не можно бросить»…

Вечером говорили на разные темы. Но чувствовалось, «избяная» проблема грызет старика. Всю ночь он ворочался. Раза три принимался молиться, вздыхал тяжко, почти как всхлипывал. А утром сказал, что пойдут с Агафьей нас проводить до реки – «поглядим на избушку и там все решим».

Дорога под гору с посошками и с разговорами в этот раз показалась не длинной.

Внизу все вместе, сняв шапки, постояли у холмика, под которым покоился Дмитрий. Могила уже заросла иван-чаем. Почти вплотную к этому месту подступал картофельный огород. Увидев зеленое буйство ботвы, Карп Осипович заметно и сразу повеселел. Ухватисто сунул в борозду руку, вынул обильную завязь.

– Да, тут у речки заметно теплее…

Хибарка у этого огорода от той, наверху, мало чем отличалась, но была поновее. Мы всю как следует ее оглядели. Николай Николаевич вместе с хозяином простукали бревна, установили, где надо подправить крышу.

– Я обещаю прислать сюда плотников. Они прирубят к избенке хорошие сенцы. Снесете в них свои короба, а в избе живите себе на здоровье.

Еще Николай Николаевич обещал вертолетом забросить на поляну возле избенки сосновые брусья, сделал смерок для рамы, для новой двери.

Агафья от этого радости не скрывала. Старик тоже заметно обрел душевное равновесие.

– Чем же за милость вашу благодарить…