Владимир Колотенко - Стена плача

• Название: Стена плача
• Автор: Владимир Колотенко
• Жанр: Научная Фантастика

Книга третья

Главные герои, освоив технологию клонирования человека, создают основы теории и методологию практического воплощения построения совершенного общества (Новой Атлантиды) путём клонирования известных исторических личностей (Эхнатон, Александр Македонский, Цезарь, Наполеон, Ленин, Эйнштейн…) и наших современников.

Георгий Чуич (главный герой) решается клонировать Иисуса Христа (Второе пришествие). Клонированный Иисус – рукотворный бог – в назидание своим создателям, отважившимся замахнуться на Божий промысел, организует распятие Жоры и его казнь на костре усилиями тех, кого удалось клонировать.

Наследница фараонов и поэт божьей милостью, Тина предлагает свой Путь спасения человечества – Слово! Ведь в Начале Всего было Слово! Её стихи – гимн совершенству! К тому же, Тина - посвящённая и «продвинутая», несущая в своём геноме сакральные знания шумеров и вавилонян, предлагает «спасительный Ковчег» - совершенствование сознания, позволяющий оглохшему и ослеплённому «достижениями» нашей цивилизации человечеству, пересечь границы непознанного и постичь тайны богов…

Её дочь, Элис, – зачаток новой расы людей… Ей - и карты в руки…

---

- Эры Преображения, - говорит Лена, - какой же еще? И что твоя Элис?

- Похоже... Человечество глухо и тупо ко всему новому, неожиданному... Сегодня никто, кроме, конечно, фантастов, не в состоянии предусмотреть перспективы развития и воплощения этого поистине величайшего открытия. Это - как соорудить колесо, открыть порох, выстрогать из дерева крыло или расщепить атом...

- Открыть Америку...

- Именно!

Но уже ясно, что то, что удалось сделать Крейгу, переоценить невозможно.

- Да, - соглашается Лена, - это ясно: переоценить невозможно... И что твоя Элис, она...?

- Итак, мы выбрали для пробы какого-то никому не известного жалкого завалящего фараонишку. Первым. Здесь нужно упомянуть вот о чем. Это - важно! Задолго до того, как пустить в ход, вернее дать жизнь этому пробному фараончику, мы тщательнейшим образом, как Авгий свои конюшни, вычистили от скверны геномы тех, кому доверяли строительство нового мира. Да! Все мы, все, и Юра, и Аня, и мы с Жорой, и Тамара, и Стас, и Шут, и, особенно, Ушков, да-да, особенно Ушков, сидели сутками, выжигая словно каленым железом из ДНК наших будущих апостолов все те участки, которые столько тысяч лет, целые миллионнолетия, держали человека в шкуре животного. Даже наш тишайший Валерочка...

- Ергинец что ли? - спрашивает Лена.

- Ага, он самый. Ты уже выучила его фамилию... ВИЧ! Он тоже...

- Вы и его с собой всюду таскали? Зачем? Ведь всякому ясно, что такие тихони как раз подставят ножку в самый трудный момент. Как известно, в тихом болоте...

- Ясно-то ясно... Такие как наш Валерочка, как Переметчик, Ушков... да многие... Оказалось без них... Ушков так и сказал однажды - «на таких как мы землеройках Земля держится». Так и есть: на таких, как Валерочка жучках-вонючках держится любое большое дело. Эти винтики-скрепки-булавки нам нужны, как соломинки в тесте самана, надо сказать - спасительные соломинки... Как цемент, крепеж. Многие, конечно же, как Валерочка, оказываются гнилыми, поэтому ухо нужно держать востро. Ну и - чтоб карась не дремал.

- Почему «ВИЧ»? - спрашивает Лена.

- Потому что они как вирусы СПИДА, как инфекция... Я ж рассказывал! Эта зараза жрет нас как... Моль!..

- А что это за история с «денежным деревом»? - спрашивает Лена.

- Это такой прекрасный цветок. Помню, Женя принесла его к нам еле живым. Он умирал... Цветы ведь как ничто другое, как никто помнят зло! Женя взялась его оживить... Вообще Женя - это целая страна в нашей Пирамиде, если хочешь, - еще один наш целебный родник. Если бы не Женя...

- Ты о ней еще ни слова не сказал.

- Знаешь, по правде сказать, в жизни так мало слов... Тех слов, что есть у меня никогда не хватит, чтобы рассказать о ней. Женя, Женька... Они с Настюхой... Так вот. История... Хлебное дерево... Принято считать, что этот цветок... Ну, ты понимаешь: хлеб - это хлеб. Женя его выпестовала. Она не жаждала от цветка денег, у нее и в мыслях не было, качать с него доллары или рубли, или... Нет. Врач, она по сути своей дарила себя всему живому. Она приводила в чувство не только людей, не только... Она прикасалась своими пальчиками к лепесткам выброшенной жухлой розы и те оживали. Она оживила и хлебный цветок. Он ожил, ожил!.. Все были потрясены! Да нет - все были как-то возбуждены и рады, и очень рады... Мы не верили, что цветок вернется к жизни, куда там! Он был так плох, сухой весь и коричнево-мертвый... И вот наша Женька!..

- У тебя даже сейчас ком в горле, - говорит Лена.

- Ага, судорога перехватывает... Об этом невозможно рассказывать, не содрогаясь. И Женя привела цветок в чувство. Одним дыханием своим, одним прикосновением своей славной ладошки.

- Что же было потом? - спрашивает Лена. - Что Эллис? Она...?

- Я был где-то далеко... Я не оправдываюсь. Я виноват только в том, что не почувствовал... Ну, не проникся... Будучи в отъезде, я... Валерочка уволил ее. Просто выгнал... Она до сих пор не может простить мне...

- Ты-то тут при чем?

- Он уволил ее, просто выбросил на улицу. Эта жаба... Вечно мнущаяся и заискивающая перед... И забрал цветок. Говорили, что в его кабинете только что оживший Жениными усилиями и неожиданно благодарно расцветший цветок, тотчас увял. Валерочка тут же унес его домой, где цветок и усох. Юра, зашедший по случаю к нему домой, был поражен: цветок был мертв. Скукоженный и скрюченный, он уже не дышал. Вот такая история с денежным деревом. Цветок - как тестер на доброту. Впрочем, это известный феномен: с ними нужно разговаривать и быть щедрым на ласку, и они отвечают тем же - цветут! Эти же упыри-вампиры вроде Валерочки...

- И что же их нельзя заменить? - спрашивает Лена.

- Можно. Хлопотно... Ведь на них потрачены годы...

- Значит - зри в оба...

- Хотя Ушкову можно, можно доверять. Хотя знаешь... Прав, прав был твой любимый Эфэм, - признался как-то мне Жора, - что некоторая тупость ума...

- Я же Достоевского терпеть не могу, - отпарировал я.

- Неправда, - сказал Жора, - я же видел, как ты с карандашом в руке и кончиком языка в уголке рта прорабатывал «Идиота».

- Я искал там «положительно прекрасного человека».

- Так вот, - продолжал тогда Жора, - «некоторая тупость ума, кажется, есть почти необходимое качество если не всякого деятеля, то, по крайней мере, всякого серьезного наживателя денег».

Он слово в слово процитировал Эфэм.

- Не считаешь же ты тупым Славика? - спросил я.

- Считаю серьезно жадным наживателем. И Славика, и твоего Валерочку, и твоего упыря Авлова... Да, собственно, все они... Бедные и больные люди. Ведь жадный - всегда больной.

Жора на стал продолжать, равнодушно махнув рукой .

Это был кропотливый, изнуряющий труд, работа до седьмого пота, без которой мы не могли, не имели просто права свежеиспеченному человечеству делать свой новый первый шаг. И Юля...

- Юля?! - спрашивает Лена.

- Да, и Юля каждый нами обновленный геном превратила в документ.

- Какой еще документ?

- Точка отсчета новой жизни и начало ее координат. Если хочешь - точка опоры!.. Для всей планеты! Рычаг! Который так неохотно и вяло искал Архимед. Мы и в самом деле...

- Да-да, я понимаю...

- С Юлей, надо признать, не всегда было так легко и просто, как хотелось бы. Человек одной цели и бесконечного множества путей ее достижения, она могла часами выслушивать нас с Жорой, соглашаясь или не соглашаясь и предлагая свои варианты, но в конце концов выбирала свое, подчас совершенно нелогичное и даже противоречивое решение, оказывающееся на поверку единственно верным. Однажды она, наперекор нашему желанию (мы не совсем принимали тайскую медицину), пригласила какого-то хилера и доверила ему чистку генома Конфуция своими тайскими пальчиками. Как так пальцами? Каким таким восточным биополем? Это был вызов! Геном Конфуция хранился у нас в одном-единственном посеве. Что если этот таец своим непоправимым вторжением нарушит его структуру? Это был вызов! Но вскоре ДНК-анализ твердо выявил: Конфуций чист, как стеклышко. Его геном свободен от всяких привнесенных временем примесей и отражает чистую китайскую линию. Этот таец с ученым именем Ли Фэйгань оказался не только родственником Ба Цзиня, но и представителем какой-то старейшей китайской династии, истоки которой восходят к временам допотопной эры. Он сам нам рассказывал, как, медитируя и погружаясь в прошлое, он колено за коленом, изучал свою генеалогию. Юля была так дружна с ним, что однажды, будучи в Индии, чуть было не...

- Что же ей помешало? - спрашивает Лена.

- Да-да, я отвлекся. Как только компьютер высветил номер ячейки, в которой хранился генный материал фараона, все тотчас облегченно вздохнули и согласились: пусть! Пусть будет хоть фараон. Фараона не жалко. Только бы он не наломал дров. Все шло хорошо, начали тринадцатого в семь утра, выждали несколько минут, чтобы сумма всех чисел, включая и всех присутствующих, составила единицу. Мистика мистикой, но числа, как известно, играют немаловажную роль в нашей жизни. Архимед ведь не зря чертил на песке свои теоремы. К примеру, если бы Иисус родился не седьмого января, а пятого или восьмого, мир был бы другим. И не только Иисус - каждый. Скажем, тот, кто воткнул наконечник копья под ребро Иисуса. Или те, что сожгли Жанну д'Арк и Джордано Бруно и заставили Галилея произнести свое «А все-таки она вертится». Или те, кто направили самолеты в небоскребы Нью-Йорка. Даже Вит и Лесик, не давшие миру ничего, чтобы брать. Известная формула «Do ut des (Даю, чтобы ты дал, лат.)» здесь себя не оправдала. Кто бы ни пришел в этот мир, тотчас спешит изменить его жизнь. Лицо мира в долгу перед каждым из нас, как и мы его должники. Если лик Вселенной неизменно вечен, то только лишь потому, что, преображая планету по своему усмотрению, человек не в состоянии обезобразить ее настолько, чтобы пошатнулась земная ось. Слава Богу до этого пока еще не дошло...

- До оси не дошло, - говорит Лена, - а вот... Разве так и оказалось: «Вы - причина цунами»?