Валерий Горшков - Поздняя исповедь

• Название: Поздняя исповедь
• Автор: Валерий Горшков
• Жанр: Боевик
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-16551-7

«Каждый из нынешних обитателей Каменного острова был тварью, выродком, нечистью и не имел права на существование…» Эти слова сказаны православным священником отцом Павлом. Он служит в тюрьме особого назначения среди преступников, приговоренных к пожизненному заключению. Тюремная паства в своей основе лживая, лицемерная, лишь изображающая раскаянье в суетных молитвах. Выделяется из этой мрачной толпы, пожалуй, лишь один человек. Он никого не винит и не жалеет о содеянном. Это Алексей Гольцов, бывший бандит по прозвищу Реаниматор. От истории, которую осужденный рассказал священнику, кровь стынет в жилах и леденеет душа. Но отец Павел не только выслушал Реаниматора, но нашел в его сердце искры добра и сумел проявить сострадание к невероятной, полной трагизма судьбе…

---

На висящее в бездонном голубом небе холодное солнце медленно наползает большая черная туча, накрывая площадь саваном тени. Ветер усиливается. Противно каркает, кося на Леху лиловым глазом, устроившийся на перилах эшафота большой черный ворон…

Карлик-горбун деловито плюет на руки, не спеша перехватывает отполированное до блеска деревянное топорище и, расправив плечи и примерившись, с порывистым вдохом рывком выбрасывает свое орудие вверх. Толпа дружно охает.

– Твари! Козлы вонючие! Никого я не валил, ясно?! – неожиданно к Лехе возвращается дар речи, и он кричит, срывая голос, что есть сил. – Какие стражники, какой король?! Что это ваще за город?! Эй, опусти топор, ты, бля, сука ряженая! Порву, клоун сраный, от ноздрей до яиц!!!

Костлявая и тяжелая, как пресс, лапа адского паромщика Харона сильно, с хрустом притискивает Лехину голову к плахе. Короткий свист рассекающего воздух орудия казни, и боль, острая сумасшедшая боль вдруг вспыхивает на том месте, где только что была правая Лехина рука. Слышен глухой звук падения отрубленной кисти в специально подставленную плетеную корзину с соломой.

– А-а-а-а!!! – лязгнувшие в судороге Лехины челюсти до крови прокусывают нижнюю губу. В голове словно вспыхивает молния. В лицо летят теплые липкие брызги, на языке ощущается невероятно реальный солоноватый привкус крови.

Последнее, что успевает заметить боковым зрением окаменевший от ужаса Леха, это еще раз сверкнувшее стальным бликом, острое как бритва лезвие топора-полумесяца…

Он проснулся, вскочил, машинально выкинув вперед только что изуродованную палачом культю, и безумным немигающим взглядом уставился на свои мелко подрагивавшие пальцы, на знакомую татуировку в виде головы оскалившегося тигра, на массивный золотой перстень-печатку, украшавший безымянный палец. Рука, на которой отпечатался похожий на багровую паутину след от смятой простыни, была цела. Только чужие, все еще непослушные пальцы почти не шевелились. Отлежал. Просто отлежал, как случалось и прежде много раз…

Господи, что же это такое?! Значит… это был всего лишь сон. Самый ужасный и самый реальный из всех, которые когда-либо рисовало его находящееся в состоянии постоянного стресса серое вещество. Харон… Паромщик с реки Стикс… Вот же, блин, приснится такая херня!

Леха судорожно вдохнул воздух, медленно провел левой рукой по взмокшему от холодного пота лицу и стиснул зубы, силясь унять колотивший все тело озноб. Сердце, словно очнувшись вместе с подсознанием от удушливого ночного кошмара, мало-помалу стало снижать частоту ударов, возвращаясь к своему нормальному ритму. Леха еще раз глубоко вздохнул и, тихо выругавшись, принялся активно растирать затекшую правую руку. Пальцы до сих пор покалывало, но в украшенном синим тигром предплечье уже появилось ощущение тепла. Кажется, порядок.

Обретшие чувствительность пальцы непроизвольно сложились в неизвестно кому адресованный кукиш. Болт вам с винтом, кретины, а не плаха!

– Куда ночь, туда сон, куда ночь… туда сон, – автоматически прошептал Леха заученную еще в детстве по настоянию суеверной бабки фразу-оберег, якобы защищающую спящего человека от злых духов.

А-а, дерьмо это все! Просто вчера слишком много пришлось нервничать, особенно на стремной стрелке с Сутулым и его пробитками, куда Лехина бригада явилась в полном боевом снаряжении. Даже гранатомет «муху» прихватили. Обошлось, впрочем, без мочилова…

Рядом на постели кто-то едва заметно пошевелился, и Леха, все еще находившийся под впечатлением кошмара, рывком обернулся, готовый с ходу нанести сокрушительный удар в табло маячившему перед глазами пузатому карлику. Но тут же расслабился и даже, покачав головой, снисходительно ухмыльнулся своей забывчивости.

Блаженно улыбаясь во сне, разметав по шелковой подушке водопад пепельных волос, рядом лежала едва прикрытая краешком сползшего на пол одеяла загорелая, как мулатка, невероятно сексуальная женщина – танцовщица-проститутка Ляля из ночного клуба «Луна», которую он, изрядно поддатый, уже далеко за полночь притащил к себе домой, снова сев пьяным за руль джипера. Вот бляха, с этими глюками совсем из головы вылетело…

Не в силах отказать себе в уже щедро оплаченном удовольствии, Леха медленно провел ладонью по упругому и гладкому, как у девочки, телу. Мало кому из баб удается так классно выглядеть в двадцать девять лет, да еще при столь специфической работе. А ей удается, да так, что во время ее выступления возле хромированного шеста у мужиков – посетителей «Луны» стоит выше стола и дымится.

А ведь славно они вчера оттянулись, есть что вспомнить! Впрочем, как всегда… Ляля, или просто Ленка, была настоящей профессионалкой и знала себе цену. От двухсот до пятисот баксов за ночь. В зависимости от платежеспособности и похотливого блеска в глазах клиента варьировалась и такса. В раскрутке мужиков Лялька была вне конкуренции. Некоторых ее постоянных клиентов Леха знал лично. Прибашленный коммерсант, хозяин крупного издательского дома «Волна», братан из ростовской группировки, чиновник из Смольного, банкующий городской недвижимостью, и даже высокопоставленный мент, один из заместителей начальника ГУВД. Его давно купил, еще в бытность мента простым капитаном, один бывший налетчик, а ныне хозяин казино «Полярная звезда» Леня Флоренский. Поговаривали, что дела у игорного магната последнее время шли стремно. Какие-то непонятки с ворами из-за криминального авторитета Крестового Бати, погибшего в казино при взрыве, устроенном залетными беспредельщиками. Впрочем, плевать, то чужие головняки, к нему, Лехе Реаниматору, не последнему человеку в группировке Саши Мальцева, они не имели никакого отношения. Каждый за себя, и все против всех. Если союзы между братвой заключаются, то лишь на время и почти наверняка – против кого-то конкретного. И достаточно одной замешанной на деньгах непонятки, чтобы недавние союзники перегрызли друг другу горло…

Леха снова плотоядно оглядел спящую Лялю, заострив внимание на крепеньких темных сосках, мягком плавном изгибе осиной талии и гладко выбритом месте, где сходились длинные стройные ножки. Внимательно прислушался к ощущениям своего едва отошедшего от жуткого сновидения сильного молодого организма и даже поглядел вниз, визуально оценивая реакцию друга на посланный ему гормональный импульс. Слабовато, приятель. Можно, конечно, было разбудить Ляльку и искусственно накачать желание, но охотки особой сейчас совсем не наблюдалось. Надо бы подлечить нервишки, вконец расшатались.

Часы на стене спальни показывали половину седьмого утра. Уснуть уже вряд ли удастся. А Лобастый подъедет только к девяти.

Реаниматор встал с кровати, натянул валявшиеся на ковре трусы, прошлепал в ванную, пустил холодную воду и сунул под тугую струю свою коротко стриженную голову. Потом вытер ее полотенцем, поскреб трехдневную щетину, с которой никогда не расставался, регулируя длину при помощи насадки на электробритву, и, приблизив лицо к зеркалу, внимательно всмотрелся в свое отражение.

Глаза в красной паутине капилляров, рожа помятая, на висках выступила ранняя седина. И это в неполных тридцать пять лет!

Нет, что ни говори, а работа в братве по своей вредности и травматизму, как физическому, так и морально-психологическому, заметно опережает многие другие профессии, связанные с риском для жизни и предельными перегрузками. За исключением разве что до сих пор не вымерших с голодухи, как мамонты, и превратившихся в реликт честных ментов да еще космонавтов. Те, в натуре, пашут на износ. Да и то… Уже умудрились, барыги, превратить военно-космическую группировку России в филиал туристического агентства. А ведь не сделай его судьба нечаянный вираж много лет назад, когда он, на последнем курсе мединститута, по дурости загремел в тюрягу, был бы он сейчас не Реаниматором, а врачом-реаниматором. Тоже, понятное дело, не шибко спокойная работенка, но разве сравнишь с теперешней?..

Умывшись, приняв душ и почистив зубы, Леха вернулся в спальню, опять взглянул на часы, стащил с Ляльки, перевернувшейся во сне на живот, край одеяла и без лишних сантиментов звонко хлопнул ладонью по бронзовой заднице, уже не кажущейся такой аппетитной, как вчера.

– Ай, больно же, дурак! – совсем не сонным голоском взвизгнула стриптизерша и, резко перекатившись на спину, схватила подушку и запустила ею в Реаниматора. Леха без труда поймал подушку, небрежно кинул ее на кровать и спросил хмуро:

– И давно ты не спишь, дарлинг?

– Давно. С тех пор, как ты разбудил меня своими тарзаньими криками, солнышко. Когда гладить начал, думала, нападать станешь, как на таблетку успокоительного, а ты, бедняжка, предпочел здоровому сексу банальный холодный душ. Стареешь, Лешенька. Может, расскажешь по секрету, что это за кошмарик тебе такой привиделся, после которого тебя как серпом по рейтингу?