Александр Кобак - Исторические кладбища Санкт-Петербурга

• Название: Исторические кладбища Санкт-Петербурга
• Автор: Александр Кобак
• Жанр: История
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-227-02688-0

Это уникальное издание – плод совместной работы коллектива влюбленных в город на Неве авторов. Перед ними стояла очень непростая задача: необходимо было показать, что старые кладбища являются важной и неотъемлемой частью культурного наследия города.

В книге комплексно рассматриваются все факторы, повлиявшие на формирование городского некрополя: дана топографическая и историко-культурная характеристика отдельных кладбищ; приведены общие сведения о жизни разных конфессий; описаны особенности быта и культуры этнических и социальных групп населения Северной столицы.

Предыдущее издание, в 1996 г., было отмечено первой Анциферовской премией, присуждаемой за лучшие современные работы по истории Санкт-Петербурга. Но за время, прошедшее после него, ситуация существенно изменилась. Библиография петербургского некрополя пополнилась рядом монографических исследований, и возникла необходимость в серьезном дополнении и обновлении информации, что и было профессионально исполнено авторским коллективом.

В основу книги легли новые данные натурных обследований, а также материалы литературных и архивных источников, большинство из которых обобщено впервые.

Издание 2-е, доработанное и исправленное.

---

Надгробие П. К. Разумовского на Лазаревском кладбище

Агостино Трискорни, поселившийся в Петербурге в конце XVIII в., оставался здесь до своей кончины в 1824 г. Впоследствии делами мастерской занимался сын Паоло, Алессандро, через несколько лет вернувшийся в Италию[175]. В 1840-е гг. в Петербурге работали братья Паоло и Агостино Трискорни, сыновья основателя мастерской[176]. «Скульптурное заведение» А. А. Трискорни на Гороховой улице существовало до 1870-х гг. Однако памятники, подписанные Трискорни, относятся лишь к периоду 1800-1820-х гг. и выполнены, очевидно, под наблюдением старшего – Агостино.

Надгробие В. Веннинга на Смоленском лютеранском кладбище

Это – помещенная на прямоугольный постамент скульптура матери у колыбели младенца (А. и Н. Демидовы, 1800-е гг.); мраморная аллегорическая композиция из кирасы, шлема и орла (надгробие В. В. Шереметева, 1817 г.); фигурки двух путти с крылышками – ангелочков, водружающих крест на памятнике М. П. Колычевой (ум. 1818). Последний памятник близок по решению к надгробию Е. И. Барышниковой в московском Донском монастыре. Это позволяет предполагать, что в петербургской мастерской Трискорни делались заказы и для Москвы[177]. Возможно, на некоторых памятниках были использованы доставлявшиеся из Италии работы Паоло Трискорни (подобно тому, как при содействии Агостино в Петербург были привезены скульптуры диоскуров для Конногвардейского манежа)[178]. Близки к известным подписным работам П. Трискорни скульптурные изваяния на надгробиях Е. М. Алексеевой и 3. А. Хитрово (нач. 1800-х гг.). Единственный памятник, на котором указано, что его «сочинил и делал» А. Трискорни, – это надгробие А. В. Ольхина (ум. 1815), со скульптурой, символизирующей Веру, у алтаря с крестом. Несомненно, это работа Агостино Трискорни. Так же как и не сохранившийся барельеф надгробия В. Веннига на Смоленском лютеранском кладбище (1821 г.). Племянник его, Алессандро, приехавший в Россию в 1825 г., создал мраморное надгробие поэтессы Е. Б. Кульман; других его работ в области художественного надгробия мы не знаем.

Надгробие Б. И. Орловского на Смоленском православном кладбище

Надгробие В. В. Шереметева на Лазаревском кладбище

В мастерской Агостино Трискорни сложился тот тип скульптуры, который получил самое широкое распространение не только на столичных, но и на провинциальных кладбищах в 1810– 1830-е гг. 3а ним закрепилось название «трискорниевой плакальщицы»[179]. Это завершающая памятник мраморная фигурка плачущей женщины в длинном одеянии, с покрытой тканью головой, стоящая у прямоугольного постамента с урной. Облокотившись на урну (или обнимая ее), плакальщица держит в другой руке жертвенную чашу. У ног ее обычно помещен угасающий факел. Композиция восходит к образцам декоративной скульптуры конца XVIII в., но типовую форму приобрела в мастерской А. Трискорни. «Итальянцем Трискорни» подписана скульптура (находилась на Волковском кладбище) на памятнике семнадцатилетней супруги купца Луки Таирова Марфы, скончавшейся в 1810 г.

Компаньоном Агостино был Фердинандо Галеоти, скончавшийся в 1842 г. Гранитная урна прекрасных пропорций на его памятнике до недавнего времени сохранялась на Смоленском лютеранском кладбище[180]. Там же похоронены Этьен и Виченцо Мадерни, мраморная мастерская которых в Петербурге такжесуществовала с 1810 г. Известно, что «Викентий Мадерни, художник разных мраморных изделий», имел мастерскую на Гороховой улице[181]. Подписи мастерской «В. Мадерни и Е. Руджия» встречаются на многих надгробных памятниках Петербурга в 1860–1870 гг. Начало деятельности этой семьи мраморщиков можно отнести еще к 1800-м гг. Архитектор Луиджи Руска привлекал мраморных дел мастера Петра Мадерни к изготовлению надгробий в Александро-Невской лавре[182]. Особенно интересен созданный в 1808 г. памятник грузинскому царевичу Георгию, представляющий собой ступенчатую композицию из каменных блоков, увенчанных урной. Этот тип надгробия неоднократно повторялся на петербургских кладбищах, как и мраморный рельеф на нем, изображающий женщину, сидящую с книгой, на фоне креста, у жертвенника с дымящимся пламенем. Очевидно, рельеф символизирует христианскую Веру. Можно предполагать, что эти барельефы, не менее популярные, чем «трискорниевы плакальщицы», вырубались из мрамора в мастерской Мадерни, но подписных памятников этой мастерской, относящихся к первой половине XIX в., не сохранилось.

Надгробие 3. А. Хитрово на Лазаревском кладбище

Надгробие А. А. Чичерина на Лазаревском кладбище

Соотечественник Мадерни Пауль Катоцци вырубил из мрамора в 1828 г. массивную фигуру женщины с крестом, символизирующую Веру, для надгробия П. В. Киндякова на Смоленском кладбище (перенесена в Некрополь XVIII в.). Подпись этого мастера встречается и на других памятниках. В «Городском указателе» Н. И. Цылова (1849) фамилия Катоцци, владевшего домом в Сайкином переулке, упоминается среди скульпторов, к которым отнесены и Трискорни с Мадерни[183]. «Скульпторы» по классификации «Городского указателя» отличались от «мраморщиков», «монументщиков» и «лепщиков». Из семнадцати фамилий, отмеченных Цыловым, большинство составляют мастера иностранного происхождения, что характерно для Петербурга XIX в. с его космополитизмом и веротерпимостью.

Надгробие М. С. Таировой на Волковском православном кладбище

Одни и те же итальянские и немецкие мастера работали как для православных, так и иноверческих кладбищ. Но кладбища эти тем не менее достаточно различны по своему облику. Некоторые формы, принятые на иноверческих кладбищах, оказались совершенно чужды православному некрополю. Так, идущая еще от этрусских надгробий форма скульптурного изображения покойного в виде спящего человека имеет богатейшую традицию в европейском искусстве. В Петербурге сохранились лишь два подобных памятника – на лютеранских Смоленском (надгробие А. Магира, скульптор Ш. Лемольт, 1840-е гг.) и Волковском (надгробие К. Рейссига, скульптор А. Штрейхенберг, 1839 г.) кладбищах. Надгробия иноверческих кладбищ, которые в петербургском некрополе являлись как бы островками западной культуры, отличают некоторая измельченность и сухость форм, тщательность проработки деталей.

Иногда аристократы-заказчики, не доверяя местным мастерам, заказывали памятники за границей. Эти надгробия, сами по себе превосходные, выглядели чужеродными в облике православного кладбища. Показателен пример надгробия Е. А. Кочубей, выполненного в 1856 г. во Флоренции известным скульптором А. Костоли. Мраморное изваяние ангела на сложном постаменте, испещренном виртуозной резьбой, резко выделяется масштабом и усложненностью формы в старинном Лазаревском некрополе. То же можно сказать о великолепном мраморном саркофаге архитектора И. Д. Черника (скульптор Д. Карли, Генуя, 1878 г.) на Новодевичьем кладбище.

Надгробие Рейссигов на Волковском лютеранском кладбище

Из петербургских «монументщиков», работавших в первой половине XIX в., довольно хорошо известен А. М. Пермагоров: в его мастерской было заказано надгробие А. С. Пушкина в Святогорском монастыре. Мастерской Пермагорова подписаны надгробные памятники в Александро-Невской лавре (царевича Вахтанга, С. Гики), относящиеся к концу 1810-х гг. Наследник мастера Л. А. Пермагоров работал еще в 1860-е гг.[184] Судя по вышедшим из этой мастерской памятникам, здесь изготавливались архитектурные надгробия в форме порталов, своеобразных ступенчатых композиций, увенчанных полуколоннами со светильниками. Подобные памятники сохранились на Лазаревском, Смоленском и Волковском кладбищах.

На этих же старинных кладбищах встречаются памятники, подписанные мастерской Тропиных: Михея и сына его Ефима, скончавшегося в 1848 г.[185] Для этой мастерской характерно использование черного полированного гранита, из которого рубились обелиски и жертвенники. Надгробие А. О. Статковского (ум. 1837) отмечено редчайшей для петербургского некрополя деталью: живописным портретом, написанным на меди. По аналогии с подписным тропинским надгробием лейб-медика И. Рюля на Волковском кладбище можно с уверенностью сказать, что именно в этой мастерской, по типовому проекту, было изготовлено надгробие И. А. Крылова (Некрополь мастеров искусств).

Надгробие А. Я. Охотникова на Лазаревском кладбище

В 1820-е гг. работал «монументщик» Мирон Абрамов, из мастерской которого происходят гранитные портики-сени С. Королева с Волковского кладбища и А. П. и А. Е. Жадимеровских на Лазаревском кладбище.

Из петербургских бронзовщиков первой половины XIX в. известны Андрей и Павел Шрейберы[186], Иван[187] и Александр[188] Дипнеры, Федор Ковшенков[189]. Их подписи на надгробных памятниках из Духовской церкви лавры, Воскресенской на Армянском кладбище и других не могут, однако, расцениваться как указание на авторство. Как и мраморщики, бронзовых дел мастера работали по данным им рисункам и образцам. Существуют и такие примеры, когда отдельные детали памятника делались в разных мастерских. Мраморная сень надгробия откупщика А. И. Косиковского (Некрополь мастеров искусств, 1838 г.) подписана мастером И. А. Алешковым, саркофаг под ней выполнен П. Катоцци.