Сергей Кара-Мурза - Кризисное обществоведение. Часть вторая. Курс лекций

• Название: Кризисное обществоведение. Часть вторая. Курс лекций
• Автор: Сергей Кара-Мурза
• Жанр: Политика
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-91290-142-3

Эта книга – лекции 2-го семестра курса введения в кризисное обществоведение. В них дается описание и прикладной анализ проблем, возникших в ходе кризиса государства и общества постсоветской России. Изложены основные положения доктрины реформы, последствия ее реализации и главные угрозы для России, порожденные в ходе трансформации прежнего жизнеустройства.

Предназначена для студентов, аспирантов и преподавателей в социальных и гуманитарных науках, а также для широких кругов интеллигенции, думающих о путях выхода из кризиса.

---

Для «узнавания» своего этноса нужно его соотнесение с другим, т. е. необходимо наличие в зоне видимости других этносов, не похожих на свой. Различение людей по этническим признакам устанавливает этнические границы. Говорится, что этнос существует благодаря этнической идентичности членов группы, основой которой являются этнические границы.

Критерии для проведения этнических границ и применяемые при этом маркеры различны в разных культурах, да и сами границы не являются «объективными» и неподвижными.

Например, чернокожие граждане США, поселившиеся в Америке вместе с первыми европейскими иммигрантами и уже четыре века говорящие на английском языке, официально считаются отдельной этнической группой, и эта их идентичность сохраняется. Считается, что первопричиной ее возникновения была социальная граница между рабами и господами. Черный цвет кожи стал восприниматься как маркер, обладающий отрицательным смыслом, – как клеймо (stigma) на человеке с низким социальным статусом.

Напротив, в Бразилии чернокожие не считаются этнической группой, и цвет кожи не учитывается в официальных документах (например, в переписях населения).

6. На наших глазах менялись условия бытия, и в некоторых общностях процесс их идентификации ослабевал или усиливался – одни и те же люди то называли себя русскими, то вдруг оказывались прирожденными евреями или находили и выпячивали свои немецкие корни. Сравнительно недавно в судьбе русских большую роль играли сильные соседние народы – половцы и печенеги. Потом по каким-то причинам, которые до нас не дошли, их потребность в идентификации себя как половцев и печенегов угасла, и они совершенно незаметно для себя и для соседей растворились в других народах.

Вот близкий нам пример: тюрко-язычные группы – качинцы, кизыльцы, койбалы, бельтиры, сагайцы, – в советское время были объединены в народ под названием «хакасы». Аналогично произошло создание «аварской народности» в Дагестане из лингвистически сходных групп. Но при микропереписи 1994 года некоторые «аварцы» предпочли записать себя андиями, ботлихцами, годоберинцами, каратаями, ахвахцами, багулалами, чамалалами, тиндиями, дидоями, хваршинами, капучинами или хунзалами.

Но все, о чем мы говорили выше, относится лишь к формальному обозначению видимых сторон явления этничности. Главное же – в понимании сущности явления. Где оно кроется? Как возникает? Какому миру принадлежит – миру природы или миру культуры? Именно в таком понимании этничности возникли две несовместимые концепции, которые развиваются по двум непересекающимся траекториям. Обе они корректируются и наполняются новым и новым фактическим материалом. Оба сообщества ученых, принимающих ту или иную концепцию, находятся в диалоге, следят за работами друг друга и выступают друг для друга оппонентами. Здесь мы их кратко обозначим, а затем изложим каждую концепцию отдельно.

Как научная дисциплина этнология возникла под давлением практических задач, возникших при становлении колониальной системы, и усилия ученых были направлены на описание и изучение неевропейских народов, находившихся под властью европейцев. Как говорят, исследования в этих науках «выполнялись европейцами для европейцев».

По выражению К. Леви-Стросса, прикладная антропология родилась под сенью колониализма. Это дало основание многим авторам левых взглядов неприязненно относиться к этнологии как чему-то вроде «продажной девки империализма». Эта позиция, на мой взгляд, неразумна. Да, любая общественная наука обслуживает идеологию и власть. Но при этом (и даже именно поэтому) она получает достоверные знания и вырабатывает объективные методы познания, ценность которых далеко выходит за рамки потребностей власти. Эти знания и эти методы надо осваивать независимо от отношения к «заказчикам».

Власти США уже в 1860 году привлекали антропологов к управлению индейскими сообществами. Но систематически стали использовать антропологов англичане. В некоторых колониях была введена официальная должность правительственного антрополога. Развитие этнологии было сопряжено с острыми идеологическими проблемами и сопровождалось конфликтами. Так, в 1863 году произошел раскол Лондонского этнологического общества в связи с расовой проблемой, обострившейся в ходе гражданской войны в США.

Необходимость познания этничности с помощью научной методологии обострилась в период империализма, когда вторжение западного капитализма дестабилизировало традиционные общества и вызвало множество конфликтов, структуру и динамику которых было нельзя понять с помощью здравого смысла.

В период между первой и второй мировыми войнами значительное число антропологов служили в МИДе и Министерстве по делам колоний Англии. Быстрое развитие этнологии происходило после Второй мировой войны в период разрушения мировой колониальной системы.

Шире всего исследования проводились в США. С 50-х годов ХХ века правительство и спецслужбы США стали активно привлекать антропологов и этнологов для прикладных исследований в Латинской Америке, а также к участию в разработках, связанных с войной во Вьетнаме. Говорилось, например, что антропологи США были косвенно причастны к свержению правительства Альенде в Чили. Это вызвало кризис в научном сообществе. В 1970-е годы в США работали две трети антропологов и этнологов всего мира. Они вели работы во всех частях света, к тому же и в самих США начался новый виток обострения этнических проблем.

Начиная с 80-х годов ХХ века, когда произошло взрывное нарастание межэтнических противоречий и конфликтов во всех многонациональных государствах, исследования этничности и посвященная этому предмету литература стали быстро расширяться.

7. Язык обществоведения, которым мы пользуемся, был создан в Европе молодым буржуазным обществом. В нем отразилась определенная картина мира и определенная антропология – представление о человеке. Ему была присуща жесткая натурализация (биологизация) человеческого общества. Как говорят, «социал-дарвинизм» возник гораздо раньше самого дарвинизма. Перенесение понятий из жизни животного мира («джунглей») в человеческое общество мы видим уже у первых философов капитализма.

Из представлений об этносах как сообществах, соединенных кровнородственными (биологическими) связями, возникло и представление об этничности, которое господствовало в западной науке до недавнего времени. Оно получило название примордиализм (от лат. primordial – изначальный).

Согласно этому учению, этничность рассматривается как объективная данность, изначальная характеристика человека. Иными словами, этничность есть нечто, с чем человек рождается и чего не может выбирать. Этничность является органичным образованием – вещью, которая запечатлена в человеке и от которой он не может избавиться. Она неизменна, как пол или раса (хотя в последнее время кое-кто стал менять и свой пол, и даже расу).

Как считают современные этнологи, «примордиализм возник при изучении этнических конфликтов, эмоциональный заряд и иррациональная ярость которых не находили удовлетворительного объяснения в европейской социологии и представлялись чем-то инстинктивным, «природным», предписанным генетическими структурами народов, многие тысячелетия пребывавших в доисторическом состоянии».

Примордиалистов разделяют на два направления: социобиологическое и эволюционно-историческое. С точки зрения социобиологии этнос есть сообщество особей, основанное на биологических закономерностях, преобразованных в социальные. Биологический примордиализм был характерен для романтической немецкой философии с ее мифом «крови и почвы», от нее он был унаследован и основоположниками учения марксизма.

Среди серьезных ученых примордиалистов такого рода в настоящее время очень немного, тем не менее, миф крови время от времени реанимируется даже в среде элитарных интеллектуалов.

Этнолог Э. Кисс пишет об этой установке придавать этничности характер природной сущности, записанной в биологических структурах человека: «Общности, как и те значения, что мы им придаем, формируются в ходе исторического процесса… Тенденция считать нации "чем-то заданным изначально" является всего лишь иллюстрацией более общей склонности людей к натурализации (объяснению исторических процессов с точки зрения законов природы – прим. пер.) исторических событий. В то время как для определения человеческого рода в качестве природной категории существуют истинные биологические основания, нации являются конструкциями историческими, но все виды национализма, включая и культурный, склонны рассматривать нации в качестве естественных или, по крайней мере, очень древних коллективов. Это, однако, иллюзия».