Сергей Шишков - Петербург экскурсионный. Крепость и город

• Название: Петербург экскурсионный. Крепость и город
• Автор: Сергей Шишков
• Жанр: Гиды, путеводители
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-905636-46-2

Эта книга для тех петербуржцев, которые любят свой город, с интересом хотят рассказать о нём и показать его своим родным, близким, друзьям и гостям северной столицы.

---

Место остановки. Остановиться перед западным фасадом колокольни.

Элементы показа. Показать общий вид колокольни и отдельные его элементы.

Из «Портфеля экскурсовода» показать портреты царя, фото увеличенных архитектурных элементов колокольни: волют первого и второго этажей, херувимов по углам третьего этажа, часов, шпиля, яблока, ангела с крестом.

29 июня 1703 года, в день Святых апостолов Христа Петра и Павла, в центре строящейся «фортеции» заложили деревянную церковь для духовной поддержки всем верующим солдатам и согнанным со всей России «переведенцам», выполнявшим тяжёлые работы в крепости.

Освящение церкви именами апостолов Петра и Павла имело исторический и патриотический смысл, так как по библейским сказаниям святой Пётр обладал ключами от райской жизни, что очень гармонировало с настроем царя Петра строить здесь свой город.

Ведь и новый город должен стать для России своеобразным символическим ключом, которым мог открыться путь на Запад.

Святые Пётр и Павел становились духовными покровителями города и его защитниками, хотя имя Павла постепенно утратило связь с городом.

Имя же Петра стало символичным и вскоре всё укрепление на острове нарекли городом святого Петра.

Быстро вошли в употребление и различные вариации названий крепости в виде слов Петрополис, Питербург и Питер, Санкт-Петербург и просто Петербург.

В Европе очень внимательно следили за стремительными действиями русских войск и, конечно, хорошо понимали намерения царя Петра.

Европейские газеты постоянно публиковали сообщений о том, что происходит в Невской дельте.

Эту информацию регулярно перепечатывала в переводе и первая русская газета «Ведомости».

Например, 4 октября 1703 года было опубликовано сообщение из Риги, в котором говорилось, что «его царское величество по взятии Шлотбурга в одной миле оттуда ближе к Восточному морю на острове новую и зело угодную крепость построить велел, в ней же есть шесть бастионов, где работали двадцать тысяч человек подкопщиков, и так крепость на свое государственное имянование прозванием Питербургом обновити указал».

Крепость уже в 1710-е годы стала называться официально Санкт-Петербургской, или просто Петербургской, а со временем у неё появилось и неофициальной название – Петропавловская, по находящемуся в её центре собору.

В мае 1712 года в крепости состоялась закладка каменного собора и колокольни при нём, тогда же была выполнена и их деревянная модель.

Вид колокольни

Один из путешественников в 1717 году пришёл от увиденной им модели в восторг и уверял, что ничего подобного в России до этого ещё не было.

В его время были возведены все четыре яруса колокольни, но ещё не был поставлен шпиль, который должен был быть «сооружён из дерева, при том такой же высоты, как и каменная часть».

Немецкий путешественник считал, что эта башня могла бы стать самой «высокой изо всех существующих в Германии».

Тогда же в августе 1720 года на колокольне заиграли главные часы Петербурга, поднятые на самую высокую точку над Санкт-Петербургом, с которой зазвучала новая непривычная для слуха русского человека музыка, исходившая от тридцати пяти больших и малых колоколов.

Начиная с 11 часов 30 минут дня, они разливали свой мелодичный перезвон, по окончании которого часы гулко пробивали двенадцать ударов, напоминавших петербуржцам, что в северной столице России наступал полдень.

Царь, присутствовавший при этом звучании, ликовал и изъявил желание побывать наверху, осмотреть механизм часов и с высоты взглянуть на свой город.

Это случилось 21 августа утром.

Доменико Трезини, автор проекта Петропавловской колокольни, одетый в свой лучший камзол, вначале провёл для царя и его свиты целую экскурсию по крепости, а затем все они поднялись на самый верх.

Замерев в радостном восторге, они через окошки башни увидели вдоль Невы овалом раскинувшийся город: на западе – Васильевский остров и недостроенное здание Кунсткамеры, на юге – Адмиралтейство со скелетами недостроенных кораблей, на востоке – Летний сад, Литейный двор, Александро-Невский монастырь, а на севере – Кронверк.

Взволнованный Пётр Алексеевич, наверное, переходя от окошка к окошку, радостно восклицал: «Парадиз! Истинный парадиз!», а каждый из его спутников старались разглядеть свой дом, свой участок, чтобы показать его соседям.

Часы на колокольне

Пётр I захотел познакомиться и с устройством курантов, которые он присмотрел в Голландии во время одного из своих путешествий и обошедшиеся ему в астрономическую сумму – пятьдесят пять тысяч рублей.

Царь знал толк в часах и умел разбираться в их механизме.

Ведь известно, как, будучи в Амстердаме, он, овладев искусством часовых дел мастеров, собственноручно собрал тогда небольшие подарочные карманные часы.

Может быть это пристрастие Петра I к часам и явилось толчком к осуществлению в России одной из задуманных им реформ – временной.

В Петербурге при нём родилась новая традиция – устанавливать часы на фасадах зданий, в которых работали военные учреждения, предприятия, церкви.

Новая традиция закрепляла и введённое царём Петром новое летоисчисление на Руси – от рождества Христова, а не от сотворения мира, как это было ранее.

Счёт времени в России с 1706 года был приведён в соответствие с общеевропейским, где сутки стали измеряться не с восхода до заката солнца, то есть с делением на ночные и дневные часы, а непрерывно.

Нам сейчас трудно понять, как в допетровское время на циферблатах часов было нарисовано семнадцать делений, заменённых с 1706 года на сохранившиеся и поныне двенадцать равных частей.

Кроме того, тогда же были введены цифровые обозначения вместо прежних букв старой русской азбуки.

После 1720 года работы на колокольне продолжались и уже в следующем году шпиль обили и позолотили, а в 1722 году по рисунку Доменико Трезини из листовой меди сделали с крестом в руках летающего ангела.

Наконец, летом 1724 года скульптор, француз Николя Пино вырезал «арнаменты к указательным часовым кругам» и сделал «херувимов… по углам на колокольне», головки которых до сих пор украшают четыре угла у основания нижнего купола колокольни.

Позже колокольня была открыта для посещения и знатным иностранцам.

Так, побывавший наверху колокольни камер-юнкер В. Ф. Берхгольц удивился двум чудесам – красоте города и его главным часам-курантам.

«Они так же велики и хороши, как амстердамские, – записал он в своём “Дневнике”. – Каждые четверть часа, полчаса и час играют сами собой, приводимые в движение машиной с большим медным валом».

Куранты имели карильон, на клавиатуре которого исполнялись сложные мелодии, для чего приходилось одновременно действовать и руками и ногами.

Как пишет Берхгольц, ручная игра требовала «многих физических сил и высокого мастерства».

Так на Невских берегах «танцы петровских курантов» заменили московский церковный перезвон.

В архитектуре колокольни отразилась идея решительного превосходства новой столицы по сравнению с Москвой, ведь золочёный шпиль колокольни в Санкт-Петербурге на тридцать два метра стал выше московской колокольни Ивана Великого.

Архитектор Трезини при создании колокольни Петропавловского собора превзошел сам себя, сумев создать оригинальное сооружение и дерзко водрузить прямо над «итальянским» фасадом «северную» башню.

Современники Петербурга разных времен отмечали красоту колокольни собора Петра и Павла, в том числе ее пропорции и выразительность композиции.

Хорошие пропорции в архитектуре, как утверждают архитекторы, позволяют создавать выразительные соотношения между природной красотой и архитектурным сооружением в целом, а также между отдельными крупными и более мелкими элементами.

Доменико Трезини раскрыл здесь весь свой талант, рассчитав высоту и объём каждого из этих элементов колокольни таким образом, чтобы подчеркнуть возможность лёгкого выразительного стремительного взлёта над водной панорамой Невы.

Легко заметить отдельные части колокольни, возвышающиеся друг над другом, но осмыслить красоту и выразительность их возвышения не просто.

А Трезини всё продумал и рассчитал.

Обратим внимание на некоторые выразительные приёмы, создающие ощущения цельности и возвышенной красоты этого прекрасного архитектурного произведения.

Волюты первого и второго этажей

Так, чтобы не допустить расползание нижнего этажа под тяжестью колокольни, он использует мощные каменные завитки – волюты на первом и втором ярусах, мотивы которых на западном фасаде усиливают впечатление единства, стройности и пирамидальности силуэта колокольни.

Обратим внимание на третий ярус башни, заканчивающийся золочёной, изящной формы кровлей с четырьмя головками «херувимов» по углам, придающих некоторую сентиментальную утончённость силуэтам.