Константин Станюкович - Сочинения

• Название: Сочинения
• Автор: Константин Станюкович
• Жанр: Морские приключения

Книга включает лучшие произведения выдающегося русского писателя Константина Станюковича: «Похождения одного матроса», «Вокруг света на Коршуне», а также большой сборник рассказов.

Константин Станюкович (1843–1903) – уникальное явление не только в литературе, но и в истории военно-морского флота. Именно флоту, морским путешествиям и баталиям посвящены почти все творения этого автора, не понаслышке знающего все тонкости матросской жизни и офицерской службы.

«Вокруг света на Коршуне» повествует о дальнем вояже мирного российского судна, служить на котором неожиданно предложили юному гардемарину Володе Ашанину.

«Похождения одного матроса» расскажут о необыкновенных приключениях моряка, который случайно очутился в чужих американских краях, не имея средств к существованию, без друзей и знания иностранных языков.

---

– Любопытно было бы побывать в парламенте у канаков. Теперь есть у них заседания?

– Нет, парламент закрыт! – сообщил капитан.

– А нельзя ли побывать у них в домах? – спросил Володя.

– Конечно, можно… В любой заедем.

Кучер остановил коляску, окликнул по-канацки, и через минуту вышел молодой канак и знаками попросил в дом.

Там наши туристы были встречены целой семьей темнокожих хозяев: мужчинами, женщинами и детьми, и приняты самым радушным образом. Тотчас же на столе появились бананы и апельсины. В большой комнате, пол которой был устлан циновками, было тесно, но относительно чисто; стены были выбелены, кое-какая мебель имела приличный вид. В боковые комнаты, вероятно, спальные, ни доктор, ни Володя не заглядывали.

Посидев несколько минут, они хотели было доставать портмоне, но кучер-капитан остановил их.

– Они не возьмут и обидятся. Лучше купите у них апельсинов и бананов.

Володя так и сделал.

Объехав весь город и побывав в нескольких канацких домиках, наши путешественники позавтракали в гостинице – и кучер уехал завтракать, предупредив, что завтракает час, – и затем поехали за город.

Солнце палило невыносимо. Лошади тихо поднимались в гору.

Но вот, наконец, через час езды показался лесок, и оттуда донесся острый аромат апельсинов. Скоро коляска въехала в роскошную большую рощу апельсинных и лимонных деревьев; аромат от зеленых еще плодов и листвы сделался еще сильнее. Здесь остановились и вышли погулять, но долго гулять не пришлось: у наших путешественников начинали болеть головы и от жары и от этого душистого запаха, и они поторопились сесть в экипаж.

Роща или, вернее, лес этих плантаций кончился, начался спуск, и коляска въехала в дикое ущелье между отвесно поднимающимися горами. По бокам, на этих отвесах, гордо поднимали свои верхушки высокие пальмы различных видов, преимущественно кокосовые, развесистые тамаринды, пихты и великаны секвойи. В ущелье было прохладно. Коляска двигалась медленно по узкой дороге, загроможденной камнями. И доктор и Володя были в восторге, любуясь этой роскошью растительности и мрачным видом ущелья.

Но вот коляска остановилась, и кучер сказал:

– Выходите, джентльмены.

Джентльмены вышли и ахнули от восторга.

Они были над кручей, над которой громоздились камни и среди них деревья, казавшиеся крошечными, а прямо перед ними расстилалась беспредельная даль океана, красивого, голубого. Кругом царила тишина, и только тихий гул прибоя нарушал эту торжественную тишину.

– Прелесть! – воскликнул Володя.

– Хорошо! – ответил Федор Васильевич.

Они уселись на камне. Через несколько минут кучер, повернув коляску назад и привязав лошадей к дереву, подошел к ним, уселся на другом камне и проговорил:

– А знаете, господа, какую историю рассказывают канаки об этом месте?

– Не знаем. Расскажите, пожалуйста.

И кучер рассказал, что много лет тому назад здесь, на острове, была междоусобная война, против короля восстали и объявили королем другого. Это самое ущелье решило участь прежней династии. После победоносного сражения инсургенты загнали своих врагов к этому обрыву, и все они были сброшены вниз.

– До сих пор еще груды костей валяются внизу у берега! – заключил рассказчик и снова засосал свою сигару.

Этот странный извозчик, которого называли капитаном и который, по всем признакам, занимался своей теперешней профессией случайно, давно уже интересовал и доктора, и Ашанина. И Володя осторожно спросил:

– А вы давно здесь живете?

– Да уж лет пять, – отвечал кучер в цилиндре и прибавил: – с тех самых пор, как погибла моя бедная «Нита».

– Ваша супруга? – спросил Володя.

– Нет, молодой джентльмен, не супруга – я тогда еще не был женат, – а превосходный китобойный барк «Нита», которым я командовал пятнадцать лет и в последний год купил у владельцев и стал полным собственником. И как удачен был последний лов!.. «Нита» имела полный груз, даже палуба была полна бочками… и я рассчитывал положить в карман, по крайней мере, тысяч пятнадцать долларов, а вместо того… А главное, сам виноват: не застраховал «Ниту»… Ну, да мы, американцы, не падаем духом… Теперь я вот извозчик, а скоро опять заведу новую «Ниту» и пойду китобойничать! – вызывающе прибавил янки.

– А где ваша «Нита» погибла, капитан? – осведомился Ашанин.

– Недалеко отсюда, недалеко отсюда, милях во ста… Шторм был отчаянный, я вам скажу, господа, и продолжался, подлец, целые сутки… Думал: «Нита» выдержит, не в первый раз она бывала в передрягах…

– Отчего же она не выдержала, капитан?.. Не угодно ли вам сигару? предложил доктор.

– Благодарю, сэр… Сигары у вас, кажется, хорошие! – проговорил он, понюхав сигару, и тотчас же закурил ее, швырнув свой окурок. – Добрая сигара! Гаванская и высшего сорта! – прибавил он, потянув носом дым. Отчего «Нита» не выдержала? Да опять-таки по моей самонадеянности и жадности… Да… «Нита» была перегружена, а я жалел бросить за борт часть драгоценного груза… Все ждал до последней минуты… И когда мы побросали бочки с палубы, было поздно… Волны залили «Ниту», и она с моими долларами пошла ко дну…

– И многие спаслись?

– Всего трое из двадцати пяти человек экипажа: плотник, юнга и я… Сутки держались на обломках марса-реи… Целые сутки… Не особенно приятно… Проходивший китобой заметил наши сигналы и спустил вельбот, снял нас и довез до Гонолулу. С тех пор я и застрял здесь. Ну, да нечего жаловаться… делишки здесь идут хорошо с тех пор, как я вздумал завести здесь первую коляску…

– А до вас их не было?

– Были только у короля да у богатых европейцев, а для публики ничего не было, кроме безобразных канацких экипажей, в которых все ваши внутренности выворотит. Спасибо товарищам-китобоям: дали денег в долг для начала, и я выписал из Фриско первую коляску. Теперь у меня четыре! – не без горделивого чувства прибавил предприимчивый янки.

– И работаете хорошо, капитан?

– Недурно, особенно когда приходят военные суда и почтовые пароходы из Фриско и из Японии… Тогда и я и три моих кучера-канака целый день заняты… Впрочем, недавно конкурент явился. Тоже янки.

– И вы все-таки думаете завести китобойное судно и опять в море?

– Непременно… На будущий год продам все свое заведение и закажу хорошее суденышко… Надоело сидеть на козлах, когда привык стоять на палубе. И китов набью, и разбогатею, ну, тогда вернусь домой в Калифорнию… А пока прошу вас, джентльмены, рекомендовать мои экипажи вашим товарищам. Они не ездили еще сюда, а непременно следует… Не правда ли, отличная прогулка?.. Пожалуйста, посоветуйте, и вот моя карточка!

С этими словами американец достал из бокового кармана с десяток карточек-объявлений и подал их доктору и Ашанину.

На карточках значилось:

Капитан А.Э.Куттер

содержит лучшие экипажи в Гонолулу,

знает лучшие места для экскурсий.

Коляски и кабриолеты

отпускает и верховых лошадей.

Внизу стоял адрес.

– И пусть господа моряки за экипажем прямо ко мне обращаются, а не через отель. Меня здесь все знают, и каждый мальчик-канак за монету в 5 центов с удовольствием сбегает за мной, только скажите ему два слова: капитан Куттер, так как и от меня он получит свои десять центов.

Разумеется, и доктор, и Ашанин обещали рекомендовать капитана Куттера и выразили уверенность, что все офицеры непременно совершат эту интересную прогулку.

К вечеру они вернулись в город и после обеда в отеле вернулись на корвет.

А там их ждали важные новости. Утром пришел пароход из С.-Франциско и привез из России почту. В числе бумаг, полученных капитаном, был приказ об отмене телесных наказаний и приказ о назначении контр-адмирала Корнева начальником эскадры Тихого океана. Он уже в Гонконге на корвете «Витязь», и от него получено предписание: идти «Коршуну» в Хакодате и там дожидаться адмирала.

Все это им сообщил мичман Лопатин, бывший на вахте, и весело прибавил:

– Теперь дантистам и любителям порки окончательный капут!

– Да… Слава богу! – радостно воскликнул и Володя.

– Наконец-то! – проговорил доктор.

– Воображаю, как рад Василий Федорович…

– Сияет! – ответил Лопатин. – Да и как же не радоваться всякому порядочному человеку? – прибавил мичман.

– Матросы знают о приказе?

– Нет, завтра капитан им торжественно объявит об этом… Офицерам велено к подъему флага быть в мундирах… Ну, а затем торопитесь, господа, вниз… И вам, доктор, и вам, Владимир Николаевич, есть письма!

IV

И капитан и все офицеры вышли к подъему флага в полной парадной форме, и как только флаг и гюйс были подняты, велено было гг. офицерам остаться и команду построить во фронт.

Веселый и радостный подошел командир к офицерам и поздравил их с отменой телесных наказаний.

– У нас их, господа, не было по нашей доброй воле, но теперь не будет по закону! – сказал капитан. – И, конечно, никто не позволит себе нарушить закон; никто не позволит себе и собственноручной расправы. Надеюсь, господа! – прибавил Василий Федорович, обращаясь почему-то к Первушину. – По крайней мере я, господа, буду строго преследовать нарушителей за кона, благодаря которому во флоте теперь наступает новая эра. С высоты трона матрос признан человеком, который имеет права… Не сомневаюсь, что все рады этому так же, как и я.