Маргарита Городова - Священное наследие

• Название: Священное наследие
• Автор: Маргарита Городова
• Жанр: Философия
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-9265-0696-6

Авторами проведено фундаментальное философское исследование. Вопросы истории, философии и теории древнерусской архитектуры осмысливаются как неотъемлемые от вопроса самой сути возникновения феномена Святой Руси.

Это серьезное и многогранное исследование не только в области архитектуры, но и духовной сущности истории и культуры. Современных архитекторов, проектирующих в исторических городах, эта книга может подвигнуть на переосмысление своих архитектурных творений, поможет впитать традиционные формы творческого метода, дабы своими произведениями следовать стопами исторической памяти и не причинить вреда древнему духу «города-дома». Книга является напоминанием соотечественникам об изначальной сути нашего общего «дома» – образа-дома, дома-града, града-Руси. Триединства – прошлого, настоящего и будущего.

---

Как и древнему Израилю, так и древней Руси такая строгость по отношению к соседям позволила выжить и выстоять на безжалостном ветру истории. Бережное отношение к своим соотечественникам-родичам было важной чертой всей русской внешней политики до Петра Великого. Это отношение и создало могучую страну, и сделало наш народ великим.

С потерей чувства родства, с угасанием братской взаимопомощи, с утратой древнего и священного чувства необходимости мести за своих в любой политической ситуации мы стали утрачивать и великую страну и престаем на глазах быть великим народом. И разговоры о якобы изначально присущей христианству всетерпимости к любому проявлению зла и кощунства, это разговоры людей отнюдь не христианского вероисповедания, людей, не желающих видеть наш народ сильным и здоровым, духовно, нравственно и физически.

Но наш народ роднит с древними иудеями не только жесткое отношение к своим врагам и врагам Божиим. Нам так же сродно духовное чувствование ритма священной истории, свершающейся через нас, чувство хождения по путям истории промыслом Божиим, под его прямым водительством, чувство нравственного императива как основного нерва исторического процесса.

Наш великий мыслитель, славянофил И.С. Аксаков в статье «По поводу празднования тысячелетия России», написанной 8 сентября 1862 года, с предельной ясностью выразил это особое чувство истории, присущее народу русскому и находящее ближайшие аналогии в истории только у библейского израильского народа времен пророков. Позволим себе достаточно обширное цитирование этой работы: «Нынешний день назначен днем празднования тысячелетия России. Нынешний день Россия из собственных уст воздает себе хвалу и собственными руками ставит себе памятник славы в Великом Новгороде. Такова официальная программа официального торжества, которого значение, впрочем, едва ли доступно пониманию простонародной России. Она не ведает наших археологических вычислений, она непричастна западной юбилейной сентиментальности; ей, живущей непрерывным историческим преемством народного духа, малоизвестны времена и лета минувшего, внешние грани внешней истории. Но и внешняя история не была ей чужда, пока сохранялась связь между землей и государством, пока переворот, положивший начало нашей новой истории, не нарушил цельности общественного организма, пока Петр I не воздвиг гонения против народной исторической памяти одного из могущественнейших образовательных элементов русского народа…». Речь здесь идет о монашестве, которое веками являлось хранителем исторической народной памяти, вело летописание.

Прежде, чем мы продолжим цитирование, скажем, что статья писалась до того, как памятник в Великом Новгороде был открыт. И, не отменяя ценности всего, что будет сказано нашим национальным пророком дальше, отметим, что памятник, открытый к тысячелетнему юбилею России в Новгородском кремле, должно назвать, по иррациональной великорусской скромности, одним из величественнейших исторических монументов всего мира, а без вышеуказанной скромности достойно признать наивеличественнейшим.

Но вернемся к особому пониманию исторического процесса православного русского народа, получившему исчерпывающий анализ в вышеуказанной статье Ивана Сергеевича Аксакова: «Мы невольно спрашиваем себя, чем бы в настоящую минуту проявил себя русский народ, если бы, обладая нашей наукой, он сознавал в то же время всю историческую ценность тысячелетнего пространства времени в жизни гражданских обществ? Он почувствовал бы потребность подвести итог десятивековому своему существованию, обнять сознанием все прожитое им тысячелетие и, силою мысли и памяти воссоздав в своем представлении эту тысячу лет яко день един, призвать самого себя к неумолимо строгому суду всенародной совести. Постоянно знаменуя присутствие Бога в истории, постоянно преднося в своих бытописаниях созерцание глубоко верующего духа и простирая устами своих летописцев нравственные требования ко всем деятелям историческим, русский народ и теперь, как и в прежние времена, не стал бы ублажать себя горделивым самовосхвалением, легкомысленными славословиями и вообще превозноситься земною славою: он понял бы, что такой минуте, какая переживается теперь, такому действию народного самосознания приличны важность и жертвенное слово. Он не соорудил бы себе памятника, восхищая прежде времени приговор истории, а воздвиг бы храм тому, в чьей руке времена и лета, и в этом храме покаяния принес бы всенародную исповедь всех своих исторических неправд и прегрешений!».

Согласитесь, примеров такого нравственного отношения к национальной истории история всечеловеческая имеет всего два. Первый раз дух человеческий, дух народа через своих духовных лидеров осознал личную нравственную ответственность перед лицом Всевышнего, ответственность участника и сотворца внешнего исторического делания во времена ветхозаветные, во времена пророков Израиля. Второй раз, с еще большей нравственной силой с еще большим национальным единодушием в русской истории до Петра Великого.

Вослед И.С. Аксакову и мы можем быть совершенно уверены, что «… если история вообще считается наставницей народов, то ни для кого не имеет она такого жизненного значения, как для племен славянских, и для русского в особенности… Она возвращает нас к нашим основным органическим началам и предносит путеводный свет нашему историческому шествию.

Ни один европейский народ не состоял никогда и не имел надобности состоять в таком сознательном отношении к своей истории во всем ее целом объеме; ни один не искал в ней ответов на такие жизненно нравственные запросы, как народы славянские, ни у кого из них литература исторической науки не представляет такого пытливого суда, такого строгого следствия над своей историей, как русская историческая литература. Действительно, какими бы ближайшими побуждениями ни руководствовались наши деятели на поприще исторической науки, как бы некоторые из них ни отрицали в принципе нравственный элемент и его духовно-производительную силу в истории, как бы ни уклонялись, по-видимому, от христианского созерцания, все они невольно, бессознательно движимые тем же народным инстинктом, к которому большая часть из них выражает такое высокомерное презрение, – все они предъявляют прожитому тысячелетию такие нравственные требования, которые свидетельствуют о живучести нравственного начала в народе и о живом значении истории… Мы постоянно встречаемся в нашей словесности с оживленными прениями о том, вполне ли согласен с понятиями добра или чести тот или другой поступок народа или князя… вопрос об оправдании Иоанна Грозного или Бориса Годунова есть для нас вопрос вовсе не мертвый и не отвлеченный… Наша историческая литература постоянно вращается в сфере нравственного суда и не сходит с поля нравственных требований, предъявляемых во имя того нравственного идеала, который без их собственного ведома живет в сердцах отрицателей этого нравственного идеала!».

Мы еще раз убеждаемся, что слова о глубокой воцерковленности русского быта, нравов и национальной истории нашего народа в первый же век после крещения – не пустые слова. Весь дух народный пропитался Христовой истиной. Вся национальная жизнь его искала уподобится Божественной литургии. «Действие нравственных истин не прекращается в нашей истории и продолжает свой логический процесс в сфере отвлеченной работы мысли, и мы, таким образом, как бы повторяем, как бы переживаем вновь и должны пережить всю нашу тысячелетнюю историю в области сознания», – уверен И.С. Аксаков, уверены и мы вслед за ним.

Нравственное понимание своих исторических задач, однако, не есть плод отвлеченной исторической мысли девятнадцатого века. Отнюдь. С этого понимания вообще начинается наша национальная литература, в чем нас убеждает «Слово о Законе и Благодати» первого русского митрополита Илариона. Это истинное чудо, что наша национальная мысль, наша литература сразу начинается с такой головокружительной духовной и нравственной высоты, каковой является Слово Илариона. Но, самое удивительное, что уже в середине XI века русский народ, устами своего ученого мужа, первого митрополита родной крови, осознает и утверждает свое духовное преемство с ветхозаветной Церковью и свое новое избранничество в качестве «новых мехов» для «нового вина», в качестве национального ковчега для Нового Завета, ковчега хранителя истинной, православной веры. И уже тогда русские умы осознанно проводят священные параллели из ветхозаветной истории применительно к реалиям русским, и в ветхозаветных символах пытаются осознать роль и место в священной истории родной Руси.

Кроме слова митрополита Илариона ярким свидетельством тому не только Начальная русская летопись, редактированная преп. Нестором, но и хорошо известное «Слово о погибели земли Русской», где в описании границ священной земли народа христианского, Святой Руси легко узнаются стилистические и смысловые заимствования из Священного писания.