Валерий Шитуев - Хроники ускоренного сердцебиения (сборник)

• Название: Хроники ускоренного сердцебиения (сборник)
• Автор: Валерий Шитуев
• Жанр: Поэзия
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-17-080813-7

Валерий Шитуев – член Союза писателей России и Союза журналистов России. Лауреат литературных премий «Золотое перо Московии», им. Я. В. Смелякова, награжден медалями: «Золотой Есенинской» и золотой «За помыслы и деяния» им. С. Ю. Витте, «За заслуги» Союза журналистов России.

Его стихи все очень разные – и по звучанию, и по настроению, и по темпераменту, но они пронзительно искренние, в них и сострадание и вера в духовные силы русского народа и безграничная любовь к Родине. Такие стихи цепляют за живое и никогда не смогут оставить равнодушным.

---

Я бегал босиком в густой траве

И думал, что несусь по голове

Моей планеты… И держал свой путь

И на себя весь мир хотел замкнуть!

И получить ответ… Но не сумел.

А как же я просил, мечтал, хотел

Достичь Того, кто ласково глядел.

И усмехался: высоко взлетел!

Но я его запомнил навсегда —

Во сне мой ангел подхватил меня

И воспарил….И только шелест мощных крыл…

И был мне свет, и он глаза затмил…

Я прожил жизнь в попытке осознать,

Того, что мог найти и потерять

Для вещей Веры множил я года.

Поднять бы душу – раз и навсегда!

Которая дает надежду жить —

К Нему на Небо снова воспарить,

Которая дает мне силы петь,

Любить свой мир, любить и ввысь лететь…

Так кто же я?

Так кто же я – рожден под Тигром,

Хотя моей заслуги в этом нет.

И кто со мной играет в эти игры

И кто мне даст спасительный ответ?

Всего лишь винтик в иллюзорном мире,

Готов, как тварь последняя, солгать

Себе, друзьям – угомонюсь в могиле, —

Рожден я, чтобы красть и убивать.

Я – узник человеческой неволи,

Любовник, искуситель и палач.

За мною шлейф греха и женской боли,

И не смолкает тихий детский плач.

Я самый страшный лиходей в округе,

Я дезертир, покинувший свой пост.

Насильник, обрекающий на муки,

Я ростовщик, дающий деньги в рост.

А может, я хотел побыть любимым

И жить как все, волнуясь и любя,

А может, я сумею стать счастливым,

Ласкать подругу и лепить себя.

Я врач, спасающий от боли,

Учитель, помогающий любить,

А может, я избавлю мир от боли

И научу всех верить и любить?..

Так кто же я? Дождусь ли я ответа?

Простая тварь иль Божий человек?

Ужель терзаться до скончанья века

Чтоб уяснить однажды и навек!

Весь мир объять и возлюбить планету

В тени берез родимой стороны,

И путь открыть, ведущий прямо к Свету,

Под сенью Бога, а не сатаны.

Хозяюшка

Забросай мне, хозяюшка, травами

Свой глухой и пустой сеновал.

Сколько лет номерами-канавами

Я себе сладкий сон навевал.

Постели мне под тенью часовенки

Сена клок в ненаглядном краю,

Чтобы утром сухие соломинки

Вновь напомнили юность мою.

Дай, хозяюшка, неба и воздуха,

Широко распахнув сеновал.

Я чужбину изъездил без роздыха —

И на славу я там погулял…

А теперь под плакучими ивами

Я пытаюсь хоть что-то понять,

Пусть откроется небушко синее

В тихой песне, что пела мне мать.

Расстели мне, хозяюшка, Родины,

Расстели мне при свете луны,

Как забыть этот запах смородины,

Как забыть эти сладкие сны!

Потянусь без подушки и простыни,

Словно в детстве я тут же усну,

Сквозь постель, что небрежно ты бросила,

Я во сне обнимаю страну!

Звезды и грязь

Под теплым ветром высохнут все слезы,

Земные звуки просвистят все уши,

Но ты не вздрогнешь и не сменишь позы,

Чтоб не вспугнуть неопытные души.

Чихать тебе на тех, кто верит в сказки,

И не для них поешь ты серенады,

Ты даже в церковь ходишь для отмазки

И черт-те с кем ты разделяешь взгляды!

И смотришь в лужу долгими часами —

И видишь только грязные разводы…

Когда же отразится в луже – с нами,

Мерцанье спящих звезд на небосводе.

Товар

Ну купите меня, ну купите…

За две тысячи… больше не стою…

Отстирайте меня, заверните,

Заберите к себе – и в неволю.

Буду петь вам хвалебные речи

И смотреть снизу вверх, чуть пригнувшись,

Зажигать перед ужином свечи,

С опахалом стоять над заснувшим.

Ну купите меня, ну купите…

За пять сотен продам с потрохами…

Вы возьмите товар, разверните,

От души помните руками.

Я лизать буду ваши подметки

И пылинки сдувать с вашей тени,

Доедать на тарелках ошметки,

Разжигать страсти сладостным пеньем.

Ну купите меня, ну купите…

На две сотни цену убавьте,

Поскорей только деньги несите,

Все берите… но немного оставьте.

Только совесть моя не в продаже,

Только в душу не лезьте, не трожьте,

Ну а веру… не думайте даже,

К ней никто прикоснуться не сможет.

А зачем я кому-то с гордыней

И с характером старой закалки

Процветают рабы и рабыни —

Мудрецы догнивают на свалке.

Никому совестливый не нужен,

Я моральный урод в своем роде.

Лицемеры живут и не тужат:

Бессловесный товар нынче в моде…

Ну купите меня, ну купите…

За червонец отдам все на свете…

Охота

С давних пор я охочусь лишь на себя,

Но добычей своей никогда не делюсь,

Только пуст мой ягдташ, позолотой слепя,

Помолиться бы мне, и я снова молюсь.

Я стреляю давно только в личную тень —

Бью, не целясь на звуки шагов за спиной.

Я себя превратил в номерную мишень,

Только кто бы поведал про путь мой земной?

Я себя украду из своих закромов —

Из безумных извилин своей головы;

Разрывая догматы незримых тисков,

Порождаю фантомы из гибельной тьмы.

И частицы утраченной сути своей

Отмываю от грязи фальшивых пород,

Отделясь от примеси черных кровей —

Вновь ищу свою суть у незримых ворот.

Вера

Так уж повелось по всей России:

Кто в тюрьме, а кто трясет сумой,

Мы ли удила вдруг закусили —

Не сдержать нас никакой рукой!

И под свист разбойных атаманов,

Вновь – сарынь на кичку! И в поход —

Разгулялось мужичье шалманов,

До потех охочий лютый сброд.

Раскатился вал в степи татарской,

Взяли влет с десяток крепостей,

А в награду от свободы царской

Огребли тьму-тьмущую плетей!

Разгулялся чтой-то Стенька Разин,

Прошумел Емелька Пугачев,

От Москвы до самых до окраин

Свист стоит и топот мужичков.

Через край – подвохи и приметы,

Но к иконам припадем не зря,

Вновь споем разбойничьи куплеты,

Вновь поверим в доброго царя.

Сдюжим все и в самой полной мере

Русским духом будем побеждать,

Коли жить, то во Христовой вере,

Смерть найдет, так с песней пропадать!

Возлюби

Возлюби сам себя, а потом уж любовь.

Сколько в мире бредет неприкаянных душ!

Все готовы урвать незаслуженный куш

И других утешать через муки и кровь.

Нам Господь завещал, возлюби сам себя,

Вечный символ любови – очнись, человек,

Ты себя возлюбил и короткий свой век,

Даже бремя страстей ты несешь, возлюбя.

Сколько раз в этой жизни себя отдавал,

Сколько душ озарил благодатной мольбой?

Раздарил ты любовь, чтобы вместе с тобой

Даже самый последний поднялся и встал.

Возлюбить бы себя, а потом всю любовь,

Дать другим, чтобы каждый открыл сам себя,

Пусть поверят на миг и весь мир возлюбя,

Вновь надежду и веру постигнут… и кровь!

Дар

Я пел в лесу – но кто меня там слышит?

Я взял гитару, вышел на проспект.

Вокруг все то ж – страдают, пьют и дышат,

И только там – на старых мокрых крышах,

Признаться, уважуха и респект.

На паперти стоял – порой часами,

И даже медный грош никто не дал.

Кормился у скамейки с голубями,

У рыбаков питался отрубями,

Еще чуть-чуть – карманником бы стал.

Уйти бы в лес, залечь в свою берлогу —

Вернуться к птицам, диким кабанам.

А там, глядишь, охотники найдутся,

Они поймут меня и отзовутся,

И дам я волю песням и стихам!

К чему мне шоу-бизнес и реклама,

Забавный пафос, слава и почет.

Куда бежать мне от людского срама,

Пускай глупцы кайфуют от бедлама —

Но Божий дар? Заметит ли народ?

Построить дом и вырастить деревья —

Пусть для кого-то это ложный путь —

Вложить бы душу мне в стихотворенье,

Мир возлюбить, как божие творенье,

Авось и научусь чему-нибудь!

Костер

Ночь упала в закатную дымку,

Словно в черный прозрачный шатер.

Мы сидим на поленьях в обнимку,

Развели на поляне костер.

Треск еловых дровишек гоняет

Налетевшую вдруг мошкару,

А огонь за кустами сгущает,

Обступившую нас темноту.

Мы сидим и молчим – всяк о жизни

Написал свой заветный рассказ —

О любви, о вражде, о трагизме

И о том, что не умерло в нас.

Наши души на тоненькой нитке,

Словно звезды на Млечном пути,

Мы сплелись, как молекулы в слитке, —

Никому не дано развести.

Мы прожили на свете так долго,

Гаснут искры на мутной воде;

Тихо плещется вечная Волга,

Мы вдвоем – мы везде и нигде!

Голубой гелий

Должно быть, спит во мне какой-то гений,

Я мог бы вены вскрыть и показать

Голубоватый синий гелий…

У нас у всех отмеченная стать.

Когда бы я открыл в церковном храме,