Консуэло Сент-Экзюпери - Воспоминания розы

• Название: Воспоминания розы
• Автор: Консуэло Сент-Экзюпери
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-389-08008-9

Консуэло де Сент-Экзюпери (1901–1979) была женой великого автора «Маленького принца» и «Планеты людей». Ее живописью и скульптурой восхищались Метерлинк, д’Аннунцио, Моруа, Пикассо. Воспоминания Консуэло о муже написаны со свойственным ей экспансивным изяществом. Рукопись книги долгие десятилетия оставалась тайной архива, и только на рубеже веков разрешение на публикацию было наконец получено.

«Когда я лечу среди звезд и вижу вдали огоньки, я говорю себе, что это моя маленькая Консуэло зовет меня…» – писал Антуан де Сент-Экзюпери о своей любви к прекрасной Консуэло Сунсин. Красавец и герой, аристократ и воин граф де Сент-Экзюпери влюбился с первого взгляда. Друзья восторгались Консуэло, называя ее «маленьким сальвадорским вулканом». Эта книга – драматичная и захватывающая история совместной жизни двух талантливых людей с необузданными, взрывными характерами. Именно Консуэло стала прообразом прекрасной Розы из «Маленького принца».

В 1995 году в Великобритании был снят фильм «Сент-Экзюпери», посвященный истории этого мучительного и счастливого брака.

---

– Извините-извините, – засуетился Кремьё. – Я забыл вас представить. Антуан де Сент-Экзюпери – летчик, авиатор, с ним вы сможете увидеть Буэнос-Айрес с высоты птичьего полета. А еще он покажет вам звезды. Ведь он так любит звезды…

– Я не люблю летать, – ответила я. – Я не люблю вещи, которые движутся слишком быстро. Не уверена, что мне понравится смотреть сверху на чьи-то макушки. И к тому же мне пора.

– Но у макушек нет ничего общего со звездами! – воскликнул высокий брюнет.

– Вы считаете, что головы слишком далеки от звезд?

– Ах! Возможно, у вас звезды в голове? – удивился он.

– Я пока еще не встретила мужчину, который бы увидел мои настоящие звезды, – грустно призналась я. – Но мы болтаем глупости. Повторяю вам, я не люблю летать. Даже когда я иду слишком быстро, мне уже не по себе.

Брюнет, не выпуская моей руки, присел на корточки рядом с креслом, казалось, он с интересом изучает меня. Мне было неловко, я чувствовала себя смешной – чем-то вроде говорящей куклы. Мне казалось, что слова, которые я произношу, теряют смысл. Его рука сжимала мой локоть, и я невольно чувствовала себя его жертвой, заточенной в этом бархатном кресле, из которого невозможно сбежать. Он продолжал задавать мне вопросы. Заставлял меня отвечать. Мне больше не хотелось быть объектом его внимания, я чувствовала себя глупо, но что-то не позволяло мне уйти. Я начала досадовать на свою женскую природу. Сделала еще одну попытку, как светлячок, выпускающий последний лучик света, мысли, силы.

Снова попытавшись высвободиться из кресла, я мягко сказала:

– Я ухожу.

Своими огромными ручищами он загородил мне путь:

– Но знайте, что вы увидите с борта моего самолета Рио-де-ла-Плата сквозь облака! Это потрясающе красиво, такого заката нет больше нигде в мире!

Кремьё прочел на моем лице ужас птахи, попавшей в силки. Он поспешил мне на помощь, произнеся сурово:

– Сент-Экс, она должна идти, ее ждут друзья. И я тоже вынужден вас оставить, у меня гости.

Но брюнет так и не позволил мне встать с кресла. Он сказал очень серьезно:

– Я пошлю своего шофера забрать ваших друзей, чтобы они тоже смогли понаблюдать за заходом солнца.

– Это невозможно, их человек десять.

– Ну и что? У меня есть все самолеты, какие пожелаете. Я здесь что-то вроде шефа авиации. Я начальник «Аэропосталя».

Сопротивление было бесполезно. Он отдавал приказы. Он заставил меня позвонить друзьям. Мы оказались в его руках.

Радость, отразившаяся на лице Кремьё, побудила меня согласиться. Я попросила брюнета присесть и дать мне перевести дух. Я обратила его внимание на то, что на нас все смотрят, что он не дает мне ни вздохнуть, ни слова сказать.

Он рассмеялся от всего сердца, а потом, проведя рукой по щеке, громко выругался и сообщил:

– Как я же зарос! Вернулся из полета, который длился два дня и две ночи!

И исчез в гостиничной парикмахерской. А через десять минут появился снова – свежевыбритый, смеясь, как ребенок. Он воскликнул:

– Кремьё, в следующий раз, когда пригласите красивую девушку, предупредите меня заранее!

– Вас разве не предупредили? – лукаво поинтересовался Кремьё.

– Выпьем для начала по стаканчику, я умираю от жажды. Извините, если я говорю слишком много, это все от того, что я почти неделю не видел ни души. Я расскажу вам про Патагонию – про птиц и обезьян, которые меньше моего кулака.

Он взял меня за руки и воскликнул:

– Ах! Какие крошечные! А знаете, я умею гадать по руке!

Он долго держал мои руки в своих. Я пыталась вырваться, но он не хотел меня отпускать:

– Нет-нет, я ведь их изучаю. У вас тут параллельные линии. У вас будет двойная жизнь. Не знаю, как это объяснить, но они все параллельны. Нет, не думаю, что вы так уж сдержанны. Но здесь видно нечто, определившее ваш характер. Возможно, это ваша страна. Или переезд из Центральной Америки в Европу.

Меня очаровало его внимание, но я пыталась ему сопротивляться:

– Мне правда не хочется лететь на самолете, я не люблю скорость. Я предпочитаю тихо сидеть в уголке и не двигаться. Это наверняка из-за того, что у нас в Сальвадоре часто случаются землетрясения и каждую минуту у ваших дверей может оказаться Вандомская площадь.

– Ну что же, – смеясь, отвечал он. – Мы полетим очень медленно. Я уже заказал автобус, который заедет за вашими друзьями в гостиницу «Оксиденталь» и доставит их сюда. Те из гостей, кто согласился поехать с вами, уже тут.

Все было готово, и через двадцать минут в битком набитой машине мы уже ехали к аэродрому. Навстречу обещанному заходу солнца. От Буэнос-Айреса до Пачеко добрый час езды, и, скрючившись в автомобиле, я слушала рассказы этого человека о его жизни, о его ночных полетах. Потом я сказала:

– Знаете, вам надо записать то, что вы рассказываете. Это так прекрасно.

– Ладно, я напишу об этом для вас. Знаете, я уже написал одну книгу – воспоминания о моих первых вылетах на почтовых самолетах, когда я был еще молод, пять лет назад.

– Но пять лет – это же ерунда!

– Это много. Я был тогда молод, летал над пустыней Сахара. Книга называется «Южный почтовый». На обратном пути заедем ко мне, и я вам ее подарю. Она не имела успеха. Я продал всего три штуки – одну своей тете, другую сестре, третью – подруге сестры. Словом, три… Надо мной посмеялись, но раз вы говорите, что мои рассказы действительно интересны, я напишу об этом. Для вас одной. Очень длинное письмо.

В этой поездке я была единственной женщиной. Мадам Э., которая должна была нас сопровождать, не поехала под тем предлогом, что дороги, ведущие к аэродрому, слишком пыльные. В машине Сент-Экзюпери говорил не умолкая. Какие волшебные образы, настоящая лавина невероятных подробностей! Кремьё задавал вопросы. Сент-Экзюпери отвечал, не прерывая основного повествования. Он заявил, что неделю не открывал рта, и буквально засыпал нас историями об авиации.

Наконец мы добрались до летного поля. Нас ждал серебристый красавец самолет. Я хотела подняться в отсек для пассажиров, но Сент-Экзюпери настоял, чтобы я села рядом с ним в кресло второго пилота. Кабина была отделена от салона шторой из толстого сукна. Я не знаю, как люди умудряются летать на этих самолетах. Сент-Экзюпери задернул штору. Я украдкой разглядывала его руки – красивые, умелые, нервные, утонченные и сильные одновременно. Руки Рафаэля. В них проявлялся его характер. Я боялась, но доверила ему свою жизнь. Мы взлетели. Его лицо стало менее напряженным. Мы летели над равнинами, над водой. Нутро мое бунтовало. Я чувствовала, что бледнею, начала глубоко дышать. К счастью, шум мотора заглушал мои вздохи. От высоты у меня заложило уши, очень хотелось зевнуть. Неожиданно Сент-Экзюпери сбросил газ:

– Вы много летали?

– Нет, это первый раз, – робко сказала я.

– Нравится? – спросил он, глядя на меня с легкой насмешкой.

– Нет, это немного странно, вот и все.

Он зафиксировал ручку управления, чтобы сказать что-то мне на ухо. Затем снова поднял ее и опять зафиксировал, наклонившись ко мне. Он нарочно делал крены, чтобы нас попугать. Я улыбалась.

Он положил мне руки на колени и подставил щеку:

– Вы не хотите меня поцеловать?

– Месье де Сент-Экзюпери, вы должны знать, что в моей стране люди целуют только тех, кого любят, и только если они знакомы достаточно долго. Я совсем недавно овдовела, как же я могу вас поцеловать?

Он закусил губу, чтобы не выдать улыбки.

– Поцелуйте меня, или я вас утоплю, – сказал он, делая вид, что направляет самолет прямиком в море.

Я задохнулась от гнева. Почему я должна целовать человека, с которым едва знакома? Шутка показалась мне слишком скверной.

– Так вот как вы заставляете женщин целовать вас? – спросила я его. – Со мной этот номер не пройдет. Мне надоело летать. Сделайте мне приятное – посадите самолет. Я недавно потеряла мужа и тоскую по нему.

– Ой! Мы падаем!

– Все равно.

Тогда он взглянул на меня, зафиксировал ручку и произнес:

– Я знаю, вы не хотите меня поцеловать, потому что я слишком уродлив.

Я увидела, как жемчужины слезинок из его глаз закапали на галстук, и мое сердце растаяло от нежности. Я неловко перегнулась и поцеловала его. В ответ он начал неистово целовать меня, и так мы летели минуты две-три: самолет пикировал и взмывал, Сент-Экзюпери поднимал ручку и опускал ее снова. Пассажиров начало укачивать. Мы слышали, как они жаловались и причитали у нас за спиной.

– Вовсе вы не урод! Но вы слишком сильный для меня. Вы делаете мне больно. Кусаете меня, пожираете, а не целуете. Я хочу сейчас же спуститься на землю.

– Извините, я не слишком хорошо знаю женщин. Я люблю вас, потому что вы ребенок и вам страшно.

– В конце концов вы сделали мне больно! Вы сумасшедший.

– Это только так кажется. Я делаю то, что хочу, даже если это причиняет мне боль.

– Послушайте, я больше даже кричать не могу, приземляйтесь. Мне плохо. Я не хочу потерять сознание.