Ника Януш - В летаргию и обратно

• Название: В летаргию и обратно
• Автор: Ника Януш
• Жанр: Русское современное

Ее зовут Лана Косьмач и ей тридцать лет. Она живет в большом городе, работает в рекламном агентстве (очень много работает) и… ненавидит свою работу. Ненавидит расписывать и перекладывать бумажки с утра до ночи, ненавидит рождать оторванные от жизни идеи, именуемые «креативом», устает от нервных клиентов, беззастенчиво качающих свои права.

Но она любит Антона, путешествовать и мечтать. Мечтать, например, о том, как изматывающая опостылевшая работа когда-нибудь закончится, как они с Антоном купят домик на берегу моря, как посетят интересные уголки и страны. И как она будет писать книги.

Вообще писать книги и жить так, как самой хочется, а не диктуют обстоятельства, – это мечта Ланы. Робкая, несмелая, неправильная мечта. Мечта, противоречащая представлениям об успехе – кресле директора агентства, модном авто, трехэтажном коттедже за городом. Лана долгое время думала, что именно это – кресло, машина, особняк, уважение среди рекламной тусовки – всегда было ее желанием и жизненным стремлением. Но чем дальше, тем больше мысли спутаны, а Мечта крепко засела в голове и не отпускает. В растерянности, нерешительности и со слезами на глазах Лана ступает на такую зыбкую территорию – в Неизвестность, на путь к Мечте.

Книга «В летаргию и обратно» Ники Януш заставит каждого читателя остановиться и вспомнить о своих мечтах, поверить в собственные силы и не откладывать больше свою жизнь и желания в долгий ящик.

---

Или им это просто не нужно, парирую я мысленно. Не все такие умные, как мы с тобой. Как ты, Антоша. Если рассуждать здраво, то далеко не все хотят быть Юрием Гагариным или Жаком-Ивом Кусто. Очень, очень много и тех, кого устраивает их положение. Стабильность, распорядок дня (подъем, на работу, домой, ужин, пиво у телевизора, сон) и предсказуемость жизни (садик, школа, институт, женитьба, дети – и потом все по кругу: садик детей, их школа, их институт, их женитьба и их дети…) – это вовсе не так уж и плохо, как мы можем с тобой думать, Антош. Не гнаться за журавлем в небе и не хватать звезд – это тоже выбор. Если бы все хотели стать океанологами или исследователями космоса, это привело бы к плачевным последствиям, начиная с того, что банально увеличило бы конкуренцию в этих профессиях и нарушило бы существующий баланс. Поэтому девяносто процентов людей и отказываются от своих мечтаний – в пользу более приземленных, реальных и повседневных целей. «Ты обманываешь в первую очередь сама себя, – сказал как-то Антон, когда я высказала ему похожие рассуждения. – Путаешь повседневные цели с собственной реализацией. В конечном счете, самореализация в той сфере, в которой у тебя есть способности, – это исполнение своего предназначения в жизни…»

Да, Антош, тебе легко говорить, умный ты у меня. Умный и храбрый. Не то что я.

Мой поток мыслей нарушает аромат мяса – официант уже расставляет приборы, устанавливает сковороду прямо перед моим носом и подливает вино.

– Вы грустите.

– Да нет, что вы. В вашем городе невозможно грустить. Думаю.

– Откуда вы?

– Киев.

– Добро пожаловать. Мы любим киевлян.

– Спасибо. Мы вас тоже.

– Хотите, когда съедите этого барашка, подумаем вместе?

Я удивляюсь: какого еще барашка? Я заказывала говядину.

– Просто мы думаем, что нежный барашек будет более созвучен вашему настроению.

По-видимому, мое лицо выражает крайнюю степень изумления, поскольку официант добавляет:

– Это наше фирменное блюдо. И оно не в пример лучше говядины.

Что тут скажешь? Одесса!

– Вот скажи, тебе нравится твоя работа? – спрашиваю я официанта после того, как стейк съеден, третий бокал вина выпит, а гости заведения почти разошлись. Стас (так зовут официанта) долго говорить не может, так как работы у него все еще много, но выкраивает минутки, чтобы поддержать со мной разговор.

– В общем, да.

– Ты хотел бы всю жизнь вот так проработать?

– А почему ты спрашиваешь? – у одесситов привычка отвечать вопросом на вопрос.

– Просто именно об этом я и думаю. О том, что большинство людей отказываются от исполнения своих мечтаний – не становятся теми, кем хотели бы. Ну, знаешь, типа пожарниками, балеринами, исследователями, поэтами – мало ли, у кого какое призвание. Или вообще не знают, кем хотят быть. Работают, но работу свою ненавидят.

– Знаешь, в я детстве хотел быть водителем мусорного грузовика, но сейчас это желание мне кажется бредом. Повзрослел, наверное? – улыбается Стас. – А ресторанное дело я люблю. Не тарелки подносить, конечно, нет. Тарелки – это первая ступень. Мне нравится общаться с людьми, нравится, когда им нравится. А вообще, хочу иметь свой ресторан.

Стас делает лицо, мол, прости, давай позже, и уносится на кухню с очередным подносом немытой посуды. Кроме собственного ресторана, этой распространенной (и социально одобряемой) топ-цели своей карьеры, я услышала от него и другое: подтверждение своим недавним мыслям о том, что не всем нужно высокое и недосягаемое. Что могут нравиться и простые обыденные вещи – общаться с людьми, например, и доставлять им удовольствие. И между делом Стас мне подкинул еще одну мысль: если знать, что именно тебе нравится, и свою карьеру строить вокруг этого, обычная рутинная работа станет нравиться гораздо больше. Далеко не новая и не оригинальная мысль. Но эта банальность ввиду последних размышлений меня вдруг проняла: к примеру, я в своем агентстве могу попробовать себя в роли копирайтера, то есть писателя текстов, а не организатора проектов и групп-лидера. И если Антону это снова покажется откладыванием нашей цели, то для меня это может стать возможностью больше писать.

– У нас говорят: не делай себе беременной головы, – вновь вырос у моего столика Стас.

– Не буду, – из-за принятого решения меня немного отпустило, и я даже пытаюсь улыбнуться.

– Может, еще бокал вина?

– Почему бы и нет?

– Ну, нет так нет! – шутит Стас чисто по-одесски и приносит еще один бокал.

Мне уже пора. Сегодня у меня был насыщенный впечатлениями и размышлениями день, выпитое вино отнимает остатки бодрости, а впереди еще ночной поезд на Киев. Времени ровно столько, чтобы забрать из гостиницы вещи и доехать до вокзала.

– Ты не знаешь, как мне добраться отсюда до гостиницы XXX?

– Это я не знаю? Это ты, похоже, не знаешь! – Стас продолжает шутить.

– Ну так случайно не подскажешь?

– Почему не подскажу? Мы же не ссорились.

Он изводит меня до тех пор, пока я не начинаю хохотать.

– Таки да, ты смеешься, – говорит на прощание Стас. – Я не мог тебя отпустить грустной.

Одесса!..

* * *

Вещей у меня мало, так что из отеля выселяюсь быстро, и в запасе у меня остается час до отхода поезда. Уезжать из центра Одессы не хочется. Поэтому вновь брожу по Приморскому, по улочкам возле Литературного музея, кружу возле красавца Оперного театра, памятника Ришелье; вглядываюсь в Морвокзал и, конечно, в море. На море я смотрела бы, наверное, вечно, для чего и присаживаюсь на теплые ступеньки знаменитой Потемкинской лестницы и смотрю, смотрю, смотрю…

Возможно, когда-нибудь мы с Антоном переселимся в Одессу. Во всяком случае, мне бы этого хотелось. Антон несколько раз говорил, что ему все равно, где работать, лишь бы под рукой был айфон, ноутбук и фототехника. Для писателя место жительства тоже неважно, наоборот, новые места и опыт вдохновляют, так что мне это даже пойдет на пользу.

Когда-нибудь.

Впрочем, Антон всегда ворчит на меня за это неопределенное «когда-нибудь». Обычно, говорит он, это оказывается «никогда». Для того чтобы мечты стали похожими на план, необходимы сроки. К примеру, к июню 2014 года мы приобретем дом в районе Аркадии, а к августу вселимся в новое жилье. Тогда это похоже на план, над которым надо работать. Но эти мечты не станут планами, пока я, Лана, оттягиваю момент их принятия, – частенько в конце наступает на мою больную мозоль Антон.

Пожалуй, он на меня давит. Хотя и из самых лучших побуждений.

Задумавшись, я не заметила, как пробежало время. Мои медитативные размышления прерывает смех таксистов, сгрудившихся возле Дюка. Смотрю на часы: поезд отходит через – о, господи! – семь минут! У меня ровно минута, чтобы найти машину, и две – чтобы добраться до вокзала. И семь гривен в кармане, потому что последние пару сотен я оставила Стасу за ужин.

Словно ужаленная, подскакиваю к таксистам.

– Ребята, подбросьте на вокзал, ну очень надо!..

Смех стихает, седовласые веселые «ребята» с жидкими усами и пивными брюшками вопросительно смотрят на меня, потом перемигиваются между собой. От группы отделяется один – безусый, в шортах и кожаной куртке (в летний-то вечер) – и взглядом показывает мне, дескать, пошли, моя очередь везти. Он быстро приближается к многометровому лимузину «Линкольн Таункар» цвета молочного поросенка – поросячья розовость заметна даже под покровом южной ночи. Безусый в шортах и кожанке распахивает передо мной дверь и изрекает:

– Прошу!

Все это выглядит настолько киношно, что у меня возникает желание зажмуриться и ущипнуть себя – возможно, я под Дюком уснула? Но безусый снова приглашает меня жестом, и я упираюсь коленом в теплый металл авто.

Так. Раз не сплю, мне надо расставить точки над «и», пока мы еще не уехали.

– Сколько? – спрашиваю я, как дурочка, ведь больше семи гривен, смятых в левом кармане, у меня все равно нет.

– Пятьдесят.

– …

– Небольшой торг уместен.

– Пять…

– Или?!

– Послушайте, я очень тороплюсь на поезд, он отходит через шесть минут. У меня есть семь гривен, и это все, что осталось!.. Подвезите меня… Пожалуйста!.. Если я на него не успею, то и ночевать здесь мне не за что… Пожалуйста.

– Вы мне начинаете нравиться, – отмахнулся безусый, что на одесском языке означает полностью противоположное.

– Пожалуйста!.. – снова в отчаянии вскрикиваю я – осталось пять минут, и проводник наверняка уже попросил провожающих покинуть вагоны.

Безусый оглядывается, затем порывистым движением снимает свою кожанку, бросает в огромный салон машины, нервно чешет затылок, плюет себе под ноги и кричит в ответ:

– Шо ты себе думаешь? Садись уже!.. Быстро! Едем.

И вот я отъезжаю от бульвара в огромном розовом лимузине рядом со своим спасителем, внешний вид которого так сильно контрастирует с авто, а безусый еще умудряется меня подбадривать: