Станислав Ежи Лец - Непричесанные мысли

• Название: Непричесанные мысли
• Автор: Станислав Ежи Лец
• Жанр: Публицистика
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-386-06659-8

Станислав Ежи Лец – польский писатель и философ, чьи сатирические сентенции давно уже получили всемирную известность. «Непричесанные мысли», опубликованные в Польше в 1957 году, уже в 60-е годы появились в переводах в США, Англии, ФРГ, Швейцарии, Италии и долгое время возглавляли списки бестселлеров. После смерти Леца в 1996 году вышли «Непричесанные мысли, прочитанные в блокнотах и на салфетках тридцать лет спустя». Обе книги вошли в предлагаемый читателю сборник. Мир гениального пересмешника, а именно так переводится с идиша «лец», – жестокий театр марионеток: здесь властвуют лжесвобода, глупость и преступление. И единственная защита от этой мировой глупости и пошлости – смех.

Всем тем, кто не чужд парадоксальному взгляду на мир и старается мыслить свободно и независимо, рекомендуется к обязательному прочтению.

---

Порой кажется, что за поступками людей и богов стоит неизвестная третья сила.

Есть писатели, которых невозможно перевести на иностранные языки. Их можно спокойно пропагандировать за границей.

Вот это спектакль! Столько персонажей на сцене, столько слов – и все убеждают лишь в том, что автору совершенно нечего сказать.

Будь реалистом: не говори правду.

Некролог мог бы стать прекрасной визитной карточкой.

Высший разряд клаки: те, кому платят за отсутствие аплодисментов.

Заголовок: «Шесть персонажей удирают от автора».

Стремясь к наивысшей изысканности, сможем ли мы когда-нибудь увидеть мир свежим взглядом троглодита?

К совершенству в искусстве ведет метод исключения – но только не творцов.

Даже в собственной жизни человек играет всего лишь маленький эпизод.

Бывает, что лавры укореняются прямо в голове.

Трагизм эпохи лучше всего отражает ее смех.

Исторические документы должны быть легковоспламеняющимися.

Он был задавлен насмерть своим собственным памятником.

На брудершафт с Сократами пьют цикуту.

Другие превратили все в посмешище, а мне незаслуженно достались лавры сатирика.

Всё уже написано. К счастью, не всё еще осмыслено.

Есть пьесы настолько слабые, что они просто не могут сойти со сцены.

Власть чаще переходила из рук в руки, чем из головы в голову

А что, если устроить дуэль двух Гамлетов – кому быть, а кому не быть?

Я внимательно слежу за творчеством этого писателя, начиная со времен Гомера.

Отнюдь не эстеты определяют соотношение сил.

Похоже, что у некоторых поэтов труха в голове сенная – она неплохо кормит Пегаса.

Прошло проверку временем? Укажите каким!

Положительных героев даже не надо создавать – их достаточно назначить.

После некоторых литературных ревизий от того, что им подверглось, почти ничего не осталось. Все забрали ревизоры.

Пьеса, которая отучает думать, тоже может быть поучительна.

Возможно, когда-нибудь появится искусство, способное без слов и без жестов – одним только взглядом – выразить переживания народа.

Я обратил внимание, что людям особенно по душе такие мысли, которые не заставляют думать.

Умные мысли рождаются из головы, как Афина Паллада, прекрасные – выходят из пены, как Афродита.

Самое ужасное – это личные дела несуществующих людей.

О своей эпохе больше расскажут те слова, которые не употребляют, чем те, которыми злоупотребляют.

То, что один поэт говорит о другом поэте, можно сказать и не будучи поэтом.

Неужели люди растут лишь затем, чтобы воевать за то, кто из них выше?

Бессмертный автор умирает в своих подражателях.

О нем можно отзываться лишь негативно – но зато в превосходной степени.

Искусство движется вперед, а за ним по пятам – надзиратели.

Эх, если б и узость кругозора была лишь бытовым неудобством!

В некоторых источниках вдохновения Музы лишь омывают ноги.

Шедевр будет понят даже глупцом – но совсем по-другому!

Увенчивать лаврами стоит лишь тех, у кого есть головы.

И в начале некоторых песен вместо скрипичного ключа стоял знак параграфа.

Если действующими лицами политических анекдотов становятся звери – значит, наступила бесчеловечная эпоха.

В искусстве нет новых направлений, есть только одно – от человека к человеку.

А ведь казалось, нет более восприимчивой публики, чем пустоголовая.

Нам нравится слышать свой внутренний голос откуда-то извне.

Слово, ставшее делом, покидает литературу.

Кажется, меня считают мастером юмора безвыходных ситуаций.

Как распознать историческую бурю? После нее еще долго ломает кости.

Глубину можно имитировать, сгущая краски.

Писатель, который никогда не углубляется, всегда держится на поверхности.

Шаткость доводов ужесточает позицию.

Кто нашел отклик – тот повторяется.

Стремись к лаврам! Но не с чужой головы.

Создавайте о себе мифы – ведь именно так поступали боги.

Пусть он станет индикатором того, сколько голов в среднем приходится на душу населения.

Художник, не изобразивший властителя-калеку героем, явно не был реалистом.

Порой мы стоим над пропастью, как перед рампой сцены, и удивляемся: а куда же делась публика?

Чтобы стать реалистическим, искусство должно сначала деформировать человека.

Интересно, мышление – это социальная функция или функция мозга?

Прочь с дороги Правосудия! Оно слепое.

Порой у творения есть выбор: остаться авторской работой или стать произведением искусства.

И человек бывает разделен на сферы влияния разных особ.

Чем ближе мы к истине, тем дальше от действительности.

Где тот прейскурант, в котором указано, что же все-таки можно получить, заплатив любой ценой?

Как правило, арьергард старого авангарда является авангардом нового арьергарда.

Смерть – это deus ex machina[5] человеческой трагедии.

Мне кажется, что я все время играю драматические эпизоды в каком-то бесконечном фарсе.

Ах, если бы мы могли видеть жизнь, а не ситуации!

И мелким тварям порой удаются великие творения.

О нем говорили с восхищением: «Догоняет гениев!»

Я взволнованно спросил: «А с какой целью?»

Каждый язык должен создавать такие каламбуры, какие в данный момент нужны его народу.

Из их слов вы поймете, о чем они хотели промолчать.

У сценического мастерства сейчас только режутся зубы. Сколько ж времени пройдет, пока оно приблизится к нашему зрелому лицедейству в повседневности?

Иногда две эпохи в искусстве разделяет всего лишь один штрих художника.

Как же приятно вспомнить то время, когда предавался воспоминаниям.

Он был трусоват, поэтому хранил свои мысли в чужих головах.

Он на все наклеивал фиговые листки, но, ничего не скрывая, описывал, что под ними находится.

Не богохульствуй, если не веруешь!

Всё уже открыли до нас, осталась лишь целина, граничащая с пошлостью.

Можно ли создавать шедевры силой? Да, только надо иметь эту силу.

Иногда промежуток между прошлым и будущим нужно прожить в каком-нибудь неопределенном времени грамматики.

Все люди – актеры. Как же всех обеспечить ролями?

Некоторые ступени карьеры ведут прямо на виселицу.

Раньше и вечность длилась дольше.

Отсутствие таланта он восполняет отсутствием характера.

У людей замедленная реакция: понимание событий зачастую приходит лишь к следующим поколениям.