Сергей Соколкин - Rusкая чурка

• Название: Rusкая чурка
• Автор: Сергей Соколкин
• Жанр: Русское современное
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-386-07395-4

Роман-поэма «Rusкая чурка» содержит в себе черты сатиры, фарса, комедии, мелодрамы, трагедии, фантасмагории. Действие происходит в наше время с ретроспективой в «лихие» девяностые, на которые пришлось детство красавицы, певицы, полукровки Алины, после жуткой трагедии попавшей из ненавидимого ей Дагестана в Москву, где она знакомится с журналистом и защитником фимковского леса Алексеем Паримбетовым (прообраз – Михаил Бекетов). В произведении ярко и остро выписаны сцены, характерные для Москвы последних лет, показаны представители больного современного общества – олигархи, представители шоу-бизнеса, силовых структур, бандиты… Через все произведение нитью проходит чуть ли не мессианская идея отмщения за всех обиженных, оболганных, обворованных в нашей когда-то великой стране.

---

Наконец Леша торжественно заявил, что шашлык-машлык готов и можно приступать к трапезе. Он выложил на специально приготовленное большое блюдо ароматные, сочные, текущие жирным соком, почти кипящие куски мяса с прилипшими к ним лоскутками желто-коричневого лука. На другую тарелку, поменьше размером, улеглись нежно розовые дымящиеся кусочки семги и форели, переложенные золотыми лимонными дольками и пересыпанные мелко нашинкованной зеленью.

Вдыхая неземные ароматы еще шипящих рыбы и мяса, все с пробудившимся аппетитом набросились на еду. Хотелось попробовать и мясо, и рыбу, и блестящие дольки лимона, и даже сморщившиеся лоскутки желто-коричневого лука. Ели, смеясь и обливаясь шашлычным соком, раздирая крепкими, голодными волчьими зубами обжигающее губы, еще вчера бегавшее и блеявшее мясо. Когда первая волна обжорства спала и все, переваривая пищу, откинулись на перила беседки, Леша на правах хозяина, налив всем спиртного (мужчинам – водку, девушкам – полные бокалы вина), провозгласил первый тост:

– Я хочу выпить за моего друга Сашу, которого я много лет знаю, с которым был несколько дней в окруженном и отключенном от света Доме Советов, потом под пулями в Останкино… Повезло, под танковый обстрел еще потом не попали… Которого знаю как прекрасного русского поэта, русского патриота, кстати, даже сидевшего в девяносто третьем году в тюрьме…

– В какой тюрьме? – голос Алины.

– Как в тюрьме? – голос Ксюши.

– Все там будем, наливай! Я уже выпила… – Голос скорострельной Аньки.

– …а сейчас еще текстовика и успешного, счастливого продюсера, – продолжил Паримбетов под выкрик Аньки: «А мыто как счастливы. Наливай!» – у которого такие замечательные, правда, немного крикливые, – Леша посмотрел на растянувшуюся в довольной улыбке Аньку, – очаровательные, талантливые девушки. Я давно вас звал. И вот вы, наконец-то, приехали. За дружбу! Я пью за Сашу, я пью за вас!

Саша встал. Они обнялись, похлопав друг друга по спинам свободными от рюмок руками. Чокнулись друг с другом, с девчонками. Резко выдохнув воздух, выпили. Стало тепло, хорошо. Уютно. Опять зазвенели вилки и ножи, послышался легкий противный звук шарканья железа о керамику, шлепанья в тарелки новых жирных кусков, звук разливаемого спиртного.

– А мне вот этот, пожалуйста…

– Как скажете, мадам…

– Сань, налей пепси, будь другом…

– Лешань, а мне водки еще.

– Алинка, ты мне на ногу наступила.

– Ксюх, у тебя нос в рыбе.

Встал Глынин, улыбнулся, поднял рюмку с коньяком, оглядел девчонок, Лешу, потоптался, встал поудобнее:

– А я хочу выпить за любовь! За наших любимых женщин. Потому что, если они не любимые, значит, не наши. Девчонки, я вас люблю! И не дай бог, чтобы было не так! Убью!

– Умри, лучше не скажешь!..

Девчонки радостно вскочив, полезли целоваться. В щечку, разумеется…

Купание

Не дело пьяной бабе коров доить.

Русская поговорка

Вечер был в полном разгаре, взаимопонимание тоже. Июньское солнце, теплое и ласковое, словно соскучившееся по людям, траве и земле, не спешило заходить и упрямо, несгибаемо светило откуда-то снизу, с конца дороги, из-за того вон желтого с зеленой крышей дома. Оно устало – это было видно, – но упорно держалось на ногах вместе с ребятами и девчатами. Раз обещали веселый отдых, надо соответствовать, не подводить хозяина. А-то какой отдых в холоде, без теплого нежного солнышка? Дальние деревца тихо покачивались, словно убаюкиваемые еле заметным ветерком, зеленая свежая травка трепетала, словно приглашая к себе – поваляться, понежиться напоследок на заходящем солнце. От солнышка, ласкового летнего теплого ветерка, свежего неуемного воздуха и конечно же немалого количества выпитого девчонок потянуло в сон, они сидели, глупо улыбаясь, кто с закрытым левым, кто – правым глазом. Даже мужчины почувствовали легкое опьянение, что тоже не предвещало ничего хорошего в смысле продолжения банкета. И тогда Алексея осенило.

– Всё! Все встаем, едем купаться. Тут недалеко речка есть. Взбодримся. А то уже все как курицы вареные.

– Особенно курица Аня, – сострила Алина, поддерживая на своем плече голову новоявленной подруги.

– Ага, купаться будем без трусов, – констатировала проснувшаяся на одну восьмую трусоненавистница Аня.

– Я тебе дам без трусов, я же тебе их купил, – возмутился продюсер, – ты их что, раздала бомжам?

– Да пошутила я…

– Да пусть без трусов, я не против, – хитро заулыбался оживившийся Леша, – я ее поддержу.

– За какое место? – вмешалась в умный, содержательный разговор Ксюша.

– Да пусть, как хочет, так и купается, взрослая уже. Да и не на людях же. Тут все свои. У меня, кстати, тоже купальника с собой нет. А портить в речной воде французское белье я не хочу. Так что я тоже за стриптиз, – выдала длинную справедливую тираду Алина, но, поймав встревоженный взгляд Саши, добавила: – Мальчики перед кустиками, девочки за… На середине речки будем встречаться и делиться впечатлениями…

– Ну ладно, у вас всех что, кроме трусов, других тем нет? Поехали, купальщики, – завершил разговор Саша. И пошел за Алексеем в сторону открытых уже ворот.

Леша вывел из гаража новенький блестящий белый кабриолет «шевроле». Потом зачем-то зашел в дом и через три минуты вышел в белой рубахе, светлых штанах и широкополой белой шляпе. Такой лондонский денди фимковского розлива. Да еще и со счастливой улыбкой и бутылкой виски в руках. На раздавшиеся протесты хоть и пьяного, но очень хотящего жить народа спокойно возразил:

– Поедем медленно, но с ветерком. Проветримся. Менты все знакомые. Свои, родные. И ехать, ну, совсем недалеко. К тому же я трезвый, как вы все, вместе взятые… Ладно, не валяйте дурака, дураку купаться хочется, – довершил хозяин, ровнехонько прыгая на одной ноге к машине по прямой линии и даже не пошатываясь.

Спорить никому особо не хотелось. Все запрыгнули в салон. Девчонки разместились на заднем сиденье, Саша с Лешей впереди. Причем все девушки вытащили откуда-то черные очки (где они их прячут?). Леша в белой широкополой шляпе, девушки в непроницаемых для заинтересованного взгляда очках, с развевающимися длинными волосами (один Саша, как лох какой-то, без шляпы, без очков) да еще в белом кабриолете производили, прямо скажем, романтическое впечатление на себя самих и на встречных водителей и пешеходов. Леша включил приемник, поставил диск с песнями группы «Фейс». И веселая гоп-компания покатила за приключениями на свою, как обещалось – без трусов, элегантную часть тела… Импровизированный концерт сопровождал машину по всему городу Фимкову, точнее, по его задней, малонаселенной части. Музыка гремела, девчонки орали, подпевая себе самим на скоростном ветру, движок гудел, контролируя передвижение коллектива. Из многих встречающихся авто сигналили и махали руками радостные, узнавшие Лешину машину и Лешину шляпу водители и пассажиры. Один переросток на папином «БМВ» увязался за кабриолетом, то обгоняя его, то отставая, то идя параллельным курсом по встречной полосе и желая познакомиться с девчонками. Пришлось даже остановиться и культурно объяснить идиоту, что он полный дебил, ну, то есть что он совсем не прав. И чтобы он ехал в другую сторону. Попавшийся милиционер, улыбнувшись, отдал честь и помахал Леше рукой. Саше даже показалось, что он от счастья смахнул слезу… Машина свернула по маленькой дорожке в смешанный, сосново-липово-березовый лесок и, проехав метров триста, остановилась. Лесок заканчивался обрывом, по которому надо было сбегать к неширокой, метров сто пятьдесят – двести, речке.

– Она, кстати, глубокая, даже теплоходы ходят, – сказал Леша и начал раздеваться.

– Да ладно тебе, Лешаня, это, наверное, машины с обрыва съезжают, – как всегда заспорила уже бодрая Аня, тоже начав расстегивать пуговицы на рубашке.

Купающегося народу не было. Звонко пели птицы. Было тихо, свободно и безветренно. Пока все болтали и спорили, Саша уже успел раздеться, сбежать вниз по небольшому обрыву и прыгнуть в прохладную, бодрящую воду. Вынырнув метрах в десяти от берега, он, фыркнув, поплыл вперед по спокойной реке, мощными взмахами крепких рук разрезая тихо перемещающиеся спрессованные пласты пахнущей водорослями, черной мутной воды. Он плыл медленно, непрофессионально, с задранной над поверхностью головой, тратя на продвижение значительно больше, чем надо, энергии. Он чувствовал, как наливается знакомой тяжестью тело, как легонько начинают гудеть не привыкшие к плаванию мышцы рук, ног, живота. Опять плыл и жалел, что в детстве не научился это делать профессионально, опустив в воду голову и уравновесив, освободив от лишних движений свое достаточно накачанное, спортивное тело. Ведь вот боксом занимался, хоккеем, футболом, даже гандболом дурацким, а плавать как следует не научился. Ну, греби теперь, как паровоз… точнее, пароход. Да нет, паровоз-то как раз точнее… Он вышел на берег. Попрыгал на одной, потом на другой ноге, вытряхивая воду из ушей. Потянулся. Вдохнул воздух полной грудью. А все равно хорошо! Молодец Лешка, что привез нас сюда.