Владимир Зоберн - Граждане неба. Рассказы о монахах и монастырях

• Название: Граждане неба. Рассказы о монахах и монастырях
• Автор: Владимир Зоберн
• Жанр: Религия
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-69635-2

Впервые в одной книге собраны лучшие произведения духовного творчества о русских монастырях и монашестве: рассказы Е. Маркова о Святых Горах на Донце; В. Маевского об Афоне; протоиерея В. Свенцицкого о пустынниках гор Кавказа; А. Муравьева о Рождестве в Вифлееме; И. Ювачева об Александрии, Греции и Турции. Точное, тонкое описание дивных краев, лиц, ощущений, чувств и всего того, чему нет названия. На это способно только слово, вдохновленное верой. Рекомендовано к публикации Издательским Советом Русской Православной Церкви.

---

И такая приятная неожиданность встретила меня на берегу, какую можно было объяснить только исключительным радушием и гостеприимством милых афонских хозяев-иноков.

– Не вы ли господин М.? – послышался около меня спокойный, мягкий голос, произнесший мою фамилию. – Отец наместник прислал за вами лодку. Из монастыря целителя Пантелеимона. Ведь это вы, не правда ли?

Передо мной стоял высокий и худой седоватый монах в сером подряснике, с открытым лицом, сильно обветренным при постоянной работе лодочника. Это был иеросхимонах отец Петр, впоследствии мой большой друг и интересный собеседник.

Растроганный редкой любезностью отца наместника, а также вниманием отца Петра, с ласковой улыбкой смотревшего на меня, я назвал себя. После этого покорно последовал за ним к лодке, колыхавшейся у берега.

– Пожалуйте! – приветливо пригласил отец Петр. – Путь недолгий, да и море спокойное. Быстренько доберемся в нашу обитель.

В лодке было еще два монаха: средних лет схимонах отец Вениамин с окладистой черной бородой и седенький старичок.

Сначала они погрузили вещи в лодку, потом сошли туда мы, паломники, и вскоре уже поплыли по морской глади, как по бархату.

Братские корпуса Андреевского скита. Монастырь святого Пантелеимона. Афон. Фото Aroche.

Заходило солнце, и зелень цветущего Афона, а вместе утопающие в ней святые обители – монастыри, скиты[10], каливы[11] и кельи[12] – представляли собой неописуемую и чудную картину, полную жизни и присутствия Божией благодати. И мы, пока плыли в лодке, все время смотрели на эту красоту, Самим Господом устроенную и данную в удел Своей Пречистой Матери для возделывания на ней цветов неувядаемых – святых душ, которые растут и благоухают своими подвигами, трудами и постоянной борьбой со всякого рода искушениями.

Но вот лодка причалила к пристани святого Пантелеимонова монастыря, и нас радушно встретила группа старцев, присланных внимательным игуменом для оказания услуг прибывшим в обитель.

Начиналась моя жизнь в чудеснейшем монашеском царстве, слава которого уже много веков разносится по всему свету.

…Я поднимался все выше, сопровождаемый услужливым иноком, двигавшимся следом за мною с тяжелыми вещами. И это обстоятельство смущало меня до крайности. Но монашек в выцветшей от солнца скуфейке пребывал в самом благодушном настроении и явно был охвачен непритворной радостью от возможности услужить и помочь.

Монастырь Дохиар. Афон. Фото Witold Rawicz.

Зелень цветущего Афона, а вместе утопающие в ней святые обители – монастыри, скиты, каливы и кельи – представляли собой неописуемую и чудную картину, полную жизни и присутствия Божией благодати

– Вот все же Господь приводит к нам русских людей! – сказал он просто. – Редко, очень редко, но все же приводит. Что сотворилось с Россией-то, Царица Небесная!..

Несколько утомившийся от непривычного подъема в гору, я не мог вести беседы с моим милым спутником, что, впрочем, он и сам хорошо понимал.

– Ну, теперь уже скоро кончится! – обнадеживал он меня. – Спервоначалу так с каждым гостем бывает, а после обвыкаются. Вот сейчас отдохнете на фондаричке[13] у отца Паисия… Вот она уже видна, гостиница… Умоетесь, чайку попьете… отдохнете…

Направо и налево от меня высились громадные каменные здания монастырских корпусов, среди которых ступеньками пробегала наша дорога. Их белые стены теперь казались золотисто-розовыми от лучей солнца. В такие же чудесные цвета были окрашены роскошные олеандры и пальмы, среди которых мне пришлось идти по дороге в гостиницу. Я и поныне, как наяву, вижу эти ярко-красные цветы, казавшиеся под лучами солнца огненными.

Прошло еще несколько минут – и я очутился на фондаричке, в длинном и чистеньком коридоре монастырской гостиницы. Навстречу мне вышел любезный и деловитый гостинник, отец Паисий, тотчас же распахнувший предо мной дверь номера. Это было помещение выше всяких похвал – благодаря уюту, удобствам и чистоте, а также поистине чудесному виду, какой открывался из окон.

Помню, как, пройдя на балкончик, увитый янтарными гроздьями винограда, я долго не мог оторвать взгляда от прекрасной картины тихих вод залива Монте-Санто, омывавших находившийся справа гористый выступ полуострова Лонгос… Невыразимо чудесно светилось море, нежно зеленели рощи, покрывавшие горные склоны, уже слегка подернутые синими туманами умирающего дня. А значительно ближе, прямо перед моими глазами, целою панорамой развертывался он – наш истинно русский монастырь, являющийся по своему положению и богатству построек одним из живописнейших мест Святой Горы.

– Полюбуйтесь, – тихо прозвучал за мною голос моего любезного проводника. – Отсюда наш Целитель виден как на ладони… Вот это храм святого Митрофания, там дальше – святого Пантелеимона и церковь Покрова Матери Божией… Всего у нас до двадцати пяти больших и малых храмов. Большая наша обитель!

Я с восторгом смотрел на эту «большую обитель», сиявшую золотыми главами, и чувствовал, что глаза наполняются: так сильно было впечатление, ею производимое. Мне чудилось, что от всего того, что я видел, веяло Россией, родиной – настоящей Россией, святой Русью, той, что дорога каждому нашему изгнаннику.

– Чудесно! – вырвалось у меня. – Как хорошо у вас здесь, батюшка!

– Да, хорошо, – просто ответил монах. – Не оставляет нас, грешных, Своею милостью Царица Небесная, хотя и трудные времена переживаем. Теперь самим приходится обходиться, потому что на родине-то, сами знаете, что делается… Тяжело Афону без матери-России…

Начались южные сумерки, перешедшие скоро в мягкий, полный тишины и покоя, афонский вечер.

Изрядно утомившийся после морского путешествия и непривычных впечатлений, я улегся спать.

А утром проспал бы, вероятно, значительно дольше, если бы в слух мой не ворвался неожиданный и осторожный, но все же упорно-настойчивый звук, тотчас напомнивший о месте пребывания.

Колокольня и главный храм монастыря Святого Пантелеимона. Афон. Фото В. Кривцова.

Но вот лодка причалила к пристани святого Пантелеимонова монастыря, и нас радушно встретила группа старцев

Стучал в дверь фондаричный, отец Паисий, одновременно со стуком – обычное монашеское приветствие, так чудесно звучащее во всех православных обителях с незапамятных пор:

– Молитвами святых отец наших Господи Иисусе Христе… Боже, помилуй нас!

Я тотчас же отозвался, по-монашески «поаминил»…

Отец Паисий явился ко мне оповестить о весьма важном деле, а именно: о предстоящем визите к знаменитому игумену, отцу архимандриту Михаилу, старцу восьмидесяти двух лет, гордости не только этой славной обители, но и всего русского монашества на Афоне.

– Сначала вас просит зайти к себе отец наместник, – приветливо и любезно сообщил инок. – Пожалуйте за мною, отец наместник уже ждет.

Я быстро собрался и через несколько минут длинным и прохладным коридором уже подходил к низенькой двери келейки отца наместника, в которую так же постучался мой спутник, произнося традиционное «Молитвами святых отец…»

Дверь нам открыл келейник отца наместника, симпатичный, с открытым лицом схимонах отец Иаков. Через минуту я уже находился в обществе иеросхимонаха отца Иоанникия, произведшего на меня с первого же знакомства самое отрадное и в то же время серьезное впечатление. Это – образец русского инока, да к тому же смышленого человека. А вышел он из своеобразной, одной только старой России известной, крепкой и патриархальной семьи второй половины XIX столетия: тогда эта среда еще не была заражена упадком нравов.

Помимо высокой религиозной настроенности, примерной монашеской жизни и трудов по экономии отец Иоанникий принес монастырю огромную пользу и завидной стойкостью убеждений.

В 1913 году, возвращаясь из Палестины, в святой Пантелеимонов монастырь на Афоне прибыл злополучный Григорий Распутин. В то время он находился в расцвете влияния на многих высоких лиц русской церковной и государственной жизни. По своей непосредственности и малокультурию он часто этим кичился, запугивал окружающих и нередко злоупотреблял своим влиянием, принося жалобы на неповинующихся его притязаниям. И вот здесь, в Пантелеимоновом монастыре, Распутин сразу же стал оказывать дурное влияние на некоторых малодушных и темных монахов. Он вносил в их среду дух сектантского изуверства и отрицания духовной дисциплины. Сила его влияния в Петербурге казалась так велика, что скромное монашеское начальство растерялось. Только молодой, стремительный и крепкий духом отец Иоанникий не сробел. Он отправился к Распутину, смело указал ему на вред для обители его дальнейшего в ней пребывания, вносимого им соблазна, и потребовал немедленного ухода из монастыря. После сопротивления и угроз Григорий Распутин все же вынужден был покинуть стены святого Пантелеимонова монастыря и первым пароходом выехал в Россию.