Владимир Зоберн - Граждане неба. Рассказы о монахах и монастырях

• Название: Граждане неба. Рассказы о монахах и монастырях
• Автор: Владимир Зоберн
• Жанр: Религия
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-69635-2

Впервые в одной книге собраны лучшие произведения духовного творчества о русских монастырях и монашестве: рассказы Е. Маркова о Святых Горах на Донце; В. Маевского об Афоне; протоиерея В. Свенцицкого о пустынниках гор Кавказа; А. Муравьева о Рождестве в Вифлееме; И. Ювачева об Александрии, Греции и Турции. Точное, тонкое описание дивных краев, лиц, ощущений, чувств и всего того, чему нет названия. На это способно только слово, вдохновленное верой. Рекомендовано к публикации Издательским Советом Русской Православной Церкви.

---

Конечно, злопамятный Распутин не преминул отомстить стойкому афонскому иноку. Когда отцу Иоанникию понадобилось отправиться в Россию для сбора милостыни, то лукавый «старец Григорий» добился синодального запрещения на въезд его туда. А как было бы хорошо, если бы в свое время власть имущие в Петербурге так же решительно поступили со зловредным сектантом Распутиным, как сделал это скромный монах на Афоне для блага Церкви и родной обители!

Сидели мы с наместником отцом Иоанникием, попивали чаек и так оживленно, дружески разговаривали, будто были хорошо знакомы много, много лет. При этом я искренне наслаждался его речью, от которой так и веяло крепким севером, далекой и милой родиной.

Отец Иоанникий – чистой воды великоросс, несмотря на долгий срок пребывания на Афоне, сохранивший подлинную русскую народную речь; она казалась мне теперь особенно дорогой и очаровательной. Так и лилась эта замечательная речь говорком, сверкая меткими народными словцами и поговорками, поражая находчивостью и остроумием, знанием людей и человеческой жизни.

Так говорили когда-то в старой и доброй России торговые люди; так, вероятно, говорили русские бояре и замоскворецкие купцы при Алексее Михайловиче и Петре Великом. И отец Иоанникий, перенеся эту русскую речь через десятилетия, теперь щедро одаривал ею меня.

Колокольня монастыря святого Пантелеимона. Афон. Фото Aroche.

Я с восторгом смотрел на эту обитель и чувствовал, что глаза наполняются: так сильно было впечатление, ею производимое. Мне чудилось, что от всего того, что я видел, веяло Россией, родиной – настоящей Россией, святой Русью, той, что дорога каждому нашему изгнаннику

Время проходило быстро в приятной беседе, и жаль было уходить от такого замечательного русского самородка. В его лице соединялась ревность о славе Божией и высоком достоинстве русского монашества на Афоне с личным подвигом иноческого жития; неослабное попечение о строгой уставности богослужения и жизни родной обители с несокрушимой энергией и настойчивостью для устранения вопиющей нужды иноков во всем.

Везде он успевал побывать, все увидеть и во всем принять личное участие. При такой наклонности и горению в работе, по воле Божией, ему естественно было взять на свои крепкие рамена и управление обителью, когда богомудрый старец игумен монастыря, архимандрит отец Мисаил, изнуренный недугом, лишен был способности передвигаться.

Игумен монастыря

– Отец игумен уже ждет вас! – сказал наместник. – Из своих покоев он никуда не выходит, но дорогих гостей принимает с любовью и радостью. Что поделаешь, такова, видно, Господня воля: не по силам отцу игумену покидать кресло… паралич. Да и возраст преклонный: больше восьми десятков годков. Но голова у нашего отца игумена светлая – дай, Господи, такую голову каждому молодому. Впрочем, сами убедитесь.

Прошло не более получаса – и я уже уходил от архимандрита Мисаила, овеянный обаянием этого удивительного старца.

Знаменитый игумен, восьмидесятидвухлетний Мисаил – пожизненный настоятель обители по избранию братии. Нечего и говорить о том, каким всеобщим уважением и почетом пользовался на Афоне этот замечательный человек – мудрый и заботливый отец многочисленного иночества, находящегося у него в братском подчинении.

В далеком, очень далеком прошлом, измеряемом многими десятками лет, отец Мисаил, подобно своему помощнику и другу наместнику отцу Иоанникию, – «уходец» из патриархальной семьи, из толщи народа. Безусым юношей прибыл он на Афон по горячему и полному веры побуждению и поступил в Пантелеимонов монастырь. Тогда началось длительное и упорное прохождение монашеской школы под строгим руководством опытных старцев, постепенно возводивших молодого инока на непонятную для мирского человека духовную высоту, открывавшую ему путь к высоким подвигам. Он прошел много послушаний, из которых самое важное – многолетнее настоятельство в Константинополе, на монастырском подворье. Именно это послушание дало ему большой житейский опыт и расширило кругозор.

Несмотря на почти полное отсутствие какого-либо школьного образования, отец Мисаил отличался не только большим природным умом, но и умением себя держать с представителями различных сословий и классов. Он обладал большим тактом в разговоре, житейской мудростью и находчивостью. Иногда только некоторая застенчивость замечалась в этом выдающемся монахе, но ответы его всегда были метки и живы. Лишнего он не говорил никогда и вообще держался скорее сдержанно, с истинным монашеским достоинством и редкостной скромностью.

Прошли многие годы, из молодого инока выработался опытный старец, славившийся строгою жизнью и являвшийся образцом истинно аскетической жизни для других монахов. Братия сама, с любовью и уважением, возложила на отца Мисаила игуменство. Это явилось для него наиболее тяжким послушанием в бесконечном ряду всех других, исполненных тогда, когда сам он еще находился под игуменской властью.

Монастырь святого великомученика и целителя Пантелеимона на Афоне громаден. Хозяйство его сложно. Братия в прежние времена была многочисленна. И необходимо было обладать колоссальной силой воли, опытностью и умом, чтобы нести ответственность за благополучие обители и поддерживать престиж и высоту духовной жизни. Этих качеств с избытком хватало у отца Мисаила, несмотря на его возраст и обострившиеся под конец жизни недомогания, приковавшие старца к креслу. Это обстоятельство ничуть не мешало отцу игумену принять меня с исключительной любезностью, отеческой ласковостью и одарить интересною беседою с ним и отеческими наставлениями, исполненными жизненной мудрости и душевной ясности.

В облике игумена отца Мисаила было что-то патриархальное, нечто от идеального монаха доброго старого времени. Не входя сам в подробности и мелочи административно-хозяйственной жизни огромного монастыря, отец Мисаил имел дар избирать хороших помощников, которым доверял ведение монастырских дел. При этом он любил покровительствовать людям с образованием, прекрасно относился к ним и старался дать им подходящие послушания. В нем никогда не было и тени обскурантизма. «Стяжи мир, и вокруг тебя спасутся тысячи», – вспоминаются при мысли о нем слова преподобного Серафима Саровского. И, как плоды этой святой жизни, у отца Мисаила были несомненные дары Святого Духа: дар прозорливости и предвидения. Но превыше всего – дар отеческой любви.

Святой великомученик Пантелеимон. Мозаика в православной церккви в Севастополе.

Шло время. Я все с большим насаждением прислушивался к густому баску мудрого старца, который продолжал одаривать меня отеческими наставлениями, как бесконечно дорогим подарком, наполнявшим всю мою душу замечательными чувствами.

Отец Мисаил как-то невольно подчинял себе всех окружающих своими богатыми душевными качествами, влияние которых в значительной степени подкреплялось и импозантностью его величественной фигуры. Этот знаменитый старец являлся как бы воплощением доброго и могучего духа старой, дореволюционной России – святой Руси. Он был высок ростом, широк в плечах, крепок телосложением. Все это бросалось в глаза даже тогда, когда гигант-старец сидел в глубоком кресле, скованный тяжким недугом.

И в то же время каждого посетителя до трогательности поражала почти детская ласковость и доброта отца Мисаила. В ней, в этой ласковости ребенка, опять так и чудилась святая Русь с ее тихим светом.

– Во имя Отца и Сына и Святого Духа! – благословил меня при прощании отец игумен. – Еще зайдете не раз, конечно, до отъезда!

Поклонившись милому старцу, я вышел из его покоев, согретый исключительной задушевностью.

Заутреня у Пантелеимона

В нашем родном и славном монастыре святого великомученика и целителя Пантелеимона довелось мне встретить Светлый праздник Христова Воскресения.

После молитвенных дней Страстной седмицы настала Великая Суббота.

Утреня. Чудное пение погребения Христа. Затем четырехчасовая Литургия Великой Субботы, когда всею душой почувствовалось, что после скорби, страданий и смерти Спасителя наступает действительно великая радость преславного Воскресения.

Подошла и Пасхальная ночь.

И. Н. Крамской. Русский монах в созерцании.

Началось длительное и упорное прохождение монашеской школы под строгим руководством опытных старцев, постепенно возводивших молодого инока на непонятную для мирского человека духовную высоту, открывавшую ему путь к высоким подвигам

У пантелеимоновцев такой обычай, что Светлая Пасхальная заутреня начинается в главном соборе, потом оттуда братия расходится по своим церквам с торжественным пением: «Христос воскресе…» Так оканчивают заутреню и сразу начинают Литургию.