Генрих Хаапе - Пункт назначения – Москва. Фронтовой дневник военного врача. 1941–1942

• Название: Пункт назначения – Москва. Фронтовой дневник военного врача. 1941–1942
• Автор: Генрих Хаапе
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-9524-5134-6

Бывший военный врач рассказывает о боевом пути батальона, в котором он служил с начала войны. Буквально по дням автор прослеживает путь, пройденный его батальоном от границ Восточной Пруссии через Литву, Белоруссию до Тверской области – района Ржева. Он не только описывает боевые действия, но и подробно рассказывает о работе военного врача во фронтовых условиях. Большое внимание автор уделяет описанию быта фронтовиков, трудностям, которые им пришлось переживать из-за плохой подготовки армии к русской зиме.

Автор не был фанатичным национал-социалистом или ура-патриотом. Будучи военным врачом, он видел свой долг прежде всего в оказании помощи всем страждущим: раненым на поле боя, пострадавшим от холода или болезней.

---

– Этого вполне достаточно, чтобы эти подонки на какое-то время попритихли в своих норах! – решил Шмидт, и мы поспешили убраться отсюда по песчаной проселочной дороге, используя лошадей как прикрытие от пуль русских стрелков, если те вдруг осмелятся стрелять нам вслед. А вскоре мы уже снова вышли к автодороге на Калварию, по которой колонны немецких солдат бесконечным потоком тянулись на восток.

Глава 2 Медицинская помощь раненым оказывается недостаточной

Наши войска быстро продвигались вперед. После первых упорных боев за приграничные укрепления мы больше не наталкивались на организованное сопротивление русских. Большая часть воинских соединений противника, находившихся непосредственно у западной границы Советского Союза, была разгромлена нашими войсками атакой с ходу. Как нам пришлось убедиться на собственном опыте, хотя остатки этих советских подразделений и могли представлять опасность для наших небольших отрядов, для германского вермахта они уже больше не являлись противником, которого следовало воспринимать всерьез.

Целый день я по горло был занят тем, что оказывал медицинскую помощь рассеянным на обширной территории раненым, пострадавшим от нападений таких мелких вражеских групп. До поздней ночи я неустанно перемещался от одного пункта сбора раненых к другому. Большинству раненых уже была оказана первая медицинская помощь санитарами-носильщиками, мне же самому приходилось заниматься только наиболее тяжелыми случаями. Организованная таким образом работа спорилась, принося удовлетворение от исполненного надлежащим образом долга.

Солнце уже давно неспешно клонилось к западу. Оно отбрасывало длинные тени на солдат, марширующих по автодороге на Калварию, правда, темнело довольно медленно. И только после 22 часов стало уже настолько темно, что пришлось включить дополнительное освещение, чтобы оказать медицинскую помощь раненым. С наступлением ночи подул легкий прохладный ветерок. Когда я покидал последний перевязочный пункт и размышлял о том, как мне поскорее нагнать свой батальон до остановки на ночлег, ко мне на взмыленном коне подскакал ассистенцарцт Кнуст из 2-го батальона и попросил помочь ему. По его словам, на перевязочном пункте у проселочной дороги, ведущей к Мемелю (так немцы называли реку Неман), у него оставалось четырнадцать еще даже не осмотренных раненых.

Нам очень повезло, что мы сумели раздобыть санитарную машину, поэтому мы передали Петерману своих лошадей с наказом дожидаться нашего возвращения на следующем перекрестке. После получаса быстрой езды мы добрались наконец до раненых. Они получили лишь самую необходимую первую помощь от санитаров-носильщиков, уже много часов ожидали врача и теперь находились в довольно плачевном состоянии. В скудном свете наших карманных фонариков мы увидели множество искаженных от боли лиц, из-за большой потери крови некоторые из раненых уже испытывали сильный озноб. Однако эта покинутая всеми группа раненых все еще не утратила присутствия духа. На случай вполне вероятного ночного нападения врага они приготовили гранаты. Четверо солдат, имевших менее тяжелые ранения, уже успели установить пулеметы.

Мы распределили среди раненых шерстяные одеяла, обнаруженные в нашей санитарной машине, а саму машину поставили так, чтобы можно было работать в свете ее фар. Санитар-носильщик, оставшийся с этой группой раненых, показал нам тяжелораненых. Шестерых из них мы распорядились тотчас перенести в санитарную машину. Затем мы занялись остальными и установили палатку, которая позволяла в некоторой степени оградить раненых от ночной прохлады. Все оставшиеся здесь раненые не расставались со своими карабинами.

– Другая санитарная машина заберет вас не позже чем к утру! – заверили мы санитара-носильщика. – До свидания и всего хорошего!

Мы с Кнустом сели в кабину рядом с водителем. Мой автомат лежал у меня на коленях, а в карманах брюк я ощущал приятную тяжесть гранат. На рукаве мундира Кнуст все еще носил повязку с красным крестом. Как только санитарная машина тронулась с места и медленно поползла по скудно освещенной фарами проселочной дороге, он сразу же уснул.

Я тоже хотел бы уснуть. Уставшему за день телу срочно требовался отдых, однако мозг был еще слишком бодрым. Перед моим мысленным взором стремительно проносились тысячи картин событий сегодняшнего дня – событий, которые я должен был сначала осмыслить. Ведь тот небольшой участок фронта, на котором я был задействован за прошедшие двадцать часов, был по своей сути ничто по сравнению с огромным фронтом от Финляндии до Украины,[7] на котором в данный момент немецкие солдаты стремительно наступали на восток. На скольких полях и в скольких лесах и окопах, возможно, именно в данный момент лежали раненые солдаты и ждали помощи, которая не придет или придет, но уже слишком поздно? Наверняка вермахт мог бы лучше подготовиться и принять соответствующие меры предосторожности, думал я, чтобы справиться с ужасной неразберихой, результатом слишком стремительного продвижения наших войск вперед. Командование нашими войсками первого эшелона и организация снабжения, как мне казалось, были безупречны во всех отношениях. Но остававшимся далеко позади линии фронта раненым почему-то не уделялось должного внимания. Конечно, было бы лучше, если бы наши боевые части продвигались вперед медленнее, и тем самым у санитарных частей было бы больше времени для обнаружения на поле боя раненых и оказания им необходимой медицинской помощи, а также для погребения павших. Такие мысли обуревали меня, пока наш санитарный автомобиль не доехал до того перекрестка, где верный Петерман ожидал нас с лошадьми.

Когда мы в кромешной тьме скакали вперед, торопясь нагнать свой батальон, нас обогнал вездеход командира полка. Полковник Беккер сидел впереди рядом со своим водителем, его адъютант фон Калькройт находился сзади. Я был полон решимости немедленно поставить Беккера в известность о том, что я думаю о неразберихе, царившей за линией фронта, и о связанных с этим трудностях при оказании медицинской помощи раненым. И я был уверен, что полковник будет лишь благодарен мне за эту информацию. Его первейшей заботой всегда было благополучие доверенных ему солдат, кроме того, еще по Нормандии я знал, что он ценит меня. С тех пор как он заметил, что я имел обыкновение подписывать свои донесения вместо полной фамилии Хаапе кратким обозначением Хп, он дал мне прозвище Хальтепункт (от немецкого слова Haltepunkt (H. P.) – остановочный пункт (о. п.). – Пер.). И на этот раз я был искренне рад, когда он остановил машину и с улыбкой обратился ко мне:

– Привет, Хальтепункт! Как дела?

Обычно в таких случаях доклад командиру заключался в стереотипной фразе: «Без особых происшествий!» Однако на этот раз у меня было что сказать командиру. Спешившись, я стал по стойке «смирно» и, отдав честь, ответил со всей прямотой:

– Во многих отношениях положение неудовлетворительное, герр полковник! Часто мне не сообщают, где находятся раненые и сколько их там, на сборных пунктах! Офицеры и солдаты боевых частей почти не проявляют интереса к задачам, стоящим перед санитарными подразделениями, и мало помогают нам или вовсе не оказывают никакой помощи!

Беккер нахмурился и сурово посмотрел на меня, но я уже вошел в раж:

– Раненые рассеяны на обширной территории! Из-за плохого взаимодействия с фронтовыми частями во многих случаях они не получают никакой медицинской помощи или получают ее в недостаточной мере, герр полковник!

Бросив быстрый взгляд на мой автомат и на рукав моего мундира без повязки, он рявкнул:

– Где ваша повязка с красным крестом?

– Я ее снял, герр полковник!

– Вы получили на это распоряжение вышестоящей инстанции?

– Никак нет, герр полковник!

– Немедленно доложите начальнику медико-санитарной службы дивизии, что самовольно сняли свою повязку!

Полковник откашлялся и продолжил уже не так грозно:

– В дальнейшем будьте любезны воздерживаться от критики боевых частей и сосредоточьтесь на выполнении своих прямых обязанностей! Ваша задача – оказание медицинской помощи раненым! Действия боевых частей вас не касаются! Пожалуйста, запомните это хорошенько!

Полковник хриплым голосом отдал приказ своему водителю, и вездеход тотчас сорвался с места и вскоре скрылся в темноте.

Словно побитая собака, я сидел на своем Плуте, рассерженный и униженный одновременно. Мой постоянно растущий список фронтовых премудростей пополнился еще одним правилом: «Никогда не жди помощи со стороны боевых частей!» Если они и оказывают помощь санитарным подразделениям, как это сделал Штольце, предоставив в мое распоряжение двух своих бойцов, то это следует рассматривать как счастливую случайность, и ничего больше. Как, видимо, и многие другие военные врачи, я решил в будущем полагаться только на самого себя и никогда больше не рассчитывать на чужую помощь. Это был хороший урок, который я получил вовремя. И я должен быть благодарен полковнику за это.