Мария Амфилохиева - Уроки литературы и сценарии литературно-музыкальных композиций. Книга для учителя

• Название: Уроки литературы и сценарии литературно-музыкальных композиций. Книга для учителя
• Автор: Мария Амфилохиева
• Жанр: Языкознание
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9925-0184-1

В школьной практике часто используется сочетание элементов методики «Мастерской построения знаний» или «Мастерской обучения творческому письму» (эти методики были разработаны в 20-е годы XX века во Франции) и традиционного построения уроков. Именно таковы некоторые из уроков, предлагаемых в этой книге. Здесь есть и непосредственная работа с текстами, и применение иллюстративного материала, и игровые элементы, и проработка дополнительных материалов историко-литературного и литературоведческого плана.

Автор старался при разработке этих уроков делать акцент на развитие самостоятельного мышления учеников, на их коллективную работу в группах, что способствует и социализации, и развитию индивидуальных способностей каждого одновременно.

Вторая часть пособия – это готовый материал, который можно брать на вооружение для школьных спектаклей. Например, здесь представлены традиционные темы литературно-музыкальных композиций, посвященных Великой Отечественной войне и блокаде Ленинграда.

---

Во время чтения учитель может задать несколько вопросов. Это дает некоторый выигрыш времени для рисовальщиков и, самое главное, позволяет учителю заострить внимание ребят на некоторых особо значимых словах или выражениях.

Например, после фразы В. Набокова: «Сейчас будет село Воскресенское, а еще через несколько минут – конец». Чему «конец»? Почему «конец»?

Обычно отвечают сначала тривиально – конец пути. Потом задумываются: как-то очень трагично-надрывно звучит это слово «конец». Ведь не очень-то и хотел герой рассказа отправляться в гости, предчувствуя, что ничего хорошего его не ждет. Кто-то из учеников в конце концов удачно «передергивает» ударение в слове: не «конец пути», а «конец Пути», имея в виду имя-прозвище мальчика. Это здорово: игра слов всегда уместна, если имеешь дело с таким писателем, как Набоков.

Еще возможны такие вопросы:

1. Как вы понимаете выражение «постепенно входить в поле зрения многих глаз»? (Ребята чувствуют, что это сродни проникновению разведчика на чужую территорию, и эта отчужденность, тревога героя все нарастает.)

2. Что недоговорил автор в следующей фразе: «Как весело было бы ждать и поглядывать сквозь разноцветные стекла, если бы Таня…»?

3. Как понять слова «странная вокруг неотзывчивость»?

Впрочем, вопросами лучше не злоупотреблять, чтобы не отвлекать от основного задания и не объяснить ненароком все раньше времени.

Когда рассказ прочитан до конца, учитель предлагает ребятам рассмотреть раскрашенные цветные квадратики и определить, какие цветовые эпитеты повторяются чаще. Они отвечают: черный, белый, зеленый, также часто повторяется слово «разноцветный».

Следующее задание – каждая группа приклеивает все свои цветные квадратики на большой лист бумаги, стараясь располагать их не хаотично, а выстраивая какую-то композицию. Принцип расположения они должны придумать сами. По окончании этого процесса «картины» вывешиваются на всеобщее обозрение, а кто-то из группы, выступая в роли экскурсовода, объясняет принцип создания «картины», которым руководствовались его товарищи. Этим импровизированным вернисажем и заканчивается первый час работы, ребята идут на перемену.

В моем классе в последний раз работало четыре группы по 6 человек. В одной из групп цвета оказались разложенными по спектру, причем белый добавлен к желтому, а черный – к фиолетовому. Получилась радуга, протянувшаяся по диагонали листа.

Другая группа приняла подобное решение, но составила не полосатую радугу, а отдельные одноцветные пятна, напоминающие цветы.

Третья группа попыталась расположить цвета в последовательности, присутствующей в рассказе. Это, конечно, тоже может быть принципом организации материала, но зрительно воспринималось не лучшим образом.

Четвертая группа пошла самым интересным путем. Из цветных квадратиков, как из мозаики, ребята постарались сложить человеческое лицо и пояснили, что это лицо главного героя – Пути.

Третий этап. Здесь мы даем характеристику основных душевных качеств главного героя. На этом этапе происходит в основном беседа с использованием текста, но ребята не замыкаются на учителе, а имеют возможность периодически обсуждать свое мнение внутри группы.

После перемены мы возвращаемся к слову «обида». Выясняется, что в рассказе Набокова оно звучит только дважды, причем оба раза речь идет о том, что Путя сам боится кого-нибудь обидеть своим поведением. В начале рассказа он во время путешествия сидит на козлах, чтобы не обидеть взрослых, считающих, будто ему это очень нравится, хотя на самом деле ему неловко и мучительно придумывать, о чем говорить с кучером. Ближе к концу рассказа Путя позволяет старушке-француженке увести себя далеко от играющих детей – он не хочет обидеть ее отказом. Интересно, что в обоих случаях взрослыми движут самые добрые побуждения – им кажется, будто они действуют на благо мальчику, а он не хочет их разочаровывать и обижать, предпочитая страдать сам.

Но об этих ли несостоявшихся обидах речь в рассказе? Конечно, нет. Обида, вынесенная в название рассказа, – это обида самого Пути.

Следующее задание – проследить, сколько раз главный герой был обижаем в этот день. Ребята легко вспоминают эпизоды. Вот сестра чуть не ткнула зонтиком, сделав замечание. Вот никто не заметил его меткого попадания в цель во время игры, и это тогда, когда успехи других были встречены восторженно. Вот не дали «водить», причем Яков Семенович «даже не взглянул» на Путю. Вот обозвали ломакой. А вот, наконец, самое обидное – закончили игру, совершенно забыв о нем.

Вопрос для обсуждения возникает естественно: почему же Владимир Набоков во всех этих случаях избегает слова «обида»? Предлагаю обсудить этот вопрос в группах, а потом, высказав предположения, вынести какое-то общее решение.

Ребята говорят, что для Пути состояние обиды слишком привычно, чтобы называть его определенным словом. Говорят и о том, что он не осознает свое состояние как именно обиду. У него возникают другие чувства – это смущение, стыд, неловкость, ему скверно, противно. Он даже хочет заболеть или убежать домой, инсценировать, будто утонул в пруду. Но обиженным себя не называет, хотя понимает значение этого слова – боялся же он обидеть других! Кто-то из ребят выдвигает предположение, что, может, это так выражается подсознательное нежелание Пути, чтобы такая жестокая вещь, как обида, существовала на свете. Здесь, если учащиеся добрались до этой мысли, учителю есть смысл порассуждать с ними о вере писателя в силу слова. Действительно, Путя борется с обидой, со своим поведением (нежелание обижать других) и со своим неприятием обиды, как таковой (нежелание называть ее «по имени»).

Все случаи, когда Путю обижают, подросткам вполне понятны, но все-таки я предлагаю им еще один вопрос для обсуждения. Ребята назвали Путю ломакой. Предлагаю подобрать к этому слову синонимы, обсудить в группе и подвести итог – кого же мы называем ломакой и похож ли, с нашей точки зрения, на ломаку Путя. Мнение возникает единое. Ломака – человек, который ведет себя неестественно, хочет показаться не таким, каков он на самом деле, причем делает это нарочито и неловко, даже смешно. Обычно ломака хочет преувеличить свою значимость, привлечь к себе внимание и «строит из себя неизвестно что».

Мнения сходятся и в том, что Путя не ломака, поскольку ничего из себя специально не строит. Если он и хочет, чтобы на него обратили внимание, то только по справедливости (например, когда удачно попал в цель). Тогда стоит заодно выяснить, кто из героев рассказа больше других достоин этого прозвища. Ребята называют имена Тани и Васи.

Далее следует новое задание – доказать эту характеристику. Делается это легко. Примеры очевидны. Таня подчеркнуто милостиво принимает горсть черники, а потом отказывается разговаривать с Путей. Она, «косясь на Лелю», кричит «Падаю!», соскакивая со скамейки. Вася же вообще постоянно рисуется, стараясь привлечь к себе внимание.

Сразу возникает следующий вопрос: почему же ломакой называют именно Путю?

Ответ может найтись не сразу, но в конце концов ребята говорят, что Путя чужой для остальных, он не такой, как все. Доказательства этой мысли находим в тексте. Моментов, когда мальчик реагирует на происходящее «не как все», предостаточно. Вот он не смеется, когда Вася бросает камень в лягушку. Ученики сразу предполагают, что это происходит потому, что Путя, верный себе, и лягушку не хочет обидеть. Вот он не смеется, когда студент неправильно вставляет в фонарь картинку. Здесь Путя даже краснеет, обижаясь за другого! Даже во время игры он прячется не в той стороне, где прячутся все.

Теперь уже легко сделать вывод о том, что отличает Путю от остальных детей, изображенных в рассказе. Он слишком чувствителен, отзывчив, умеет переживать в первую очередь за других. Качества ценные, но не оцененные по достоинству.

Четвертый этап. Здесь мы возвращаемся к цветовому решению рассказа. Учитель предлагает подумать, какую роль играет веранда с цветными стеклами, для чего Набоков так долго описывает, как Путя рассматривает одно и то же место через разные стеклышки. Кстати, надо задать вопрос, не знает ли кто-нибудь, как называется явление, при котором белый свет, проходя через какую-нибудь призму, меняет окраску или раскладывается на радужный спектр. После минутной заминки из ряда родственных слов, подобранных ранее к слову «ломака», всплывает слово «преломление». Мы даже записываем его на доске, чтобы не потерять его снова. И тут начинаются маленькие открытия. Ребята приходят к интересным выводам, которые можно подытожить следующим образом.

1. Мир многоцветен, как радуга, события, происходящие в нем, объективны, как белый поток света, и в нем нет специальных красок, предназначенных для описания обиды или радости. Традиционный контраст черного и белого для Набокова в этом рассказе не свойствен.