Коллектив авторов - Историография и источниковедение в культурологическом исследовании (Культурологические исследования’ 10)

• Название: Историография и источниковедение в культурологическом исследовании (Культурологические исследования’ 10)
• Автор: Коллектив авторов
• Жанр: История
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-94856-697-9

Издание представляет собой сборник научных трудов коллектива авторов. В него включены статьи, посвященные различным сюжетам теории, методологии, истории культуры, современным культурным практикам. Их объединяет жанр историографического и источниковедческого анализа, владение которым составляет область профессиональной компетенции культуролога.

Издание подготовлено на кафедре теории и истории культуры Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена и подводит итоги работы теоретического семинара аспирантов кафедры за 2009-2010 годы.

Сборник адресован культурологам, философам, историкам, искусствоведам и всем, кто интересуется проблемами изучения культуры.

---

В. Ратенау еще в самом начале XX века писал о том, что механизация поглощает все сферы человеческой деятельности, поглощает саму культуру. Все что создает человек, будь то прокладка железнодорожных путей или же строительство домов, напрямую или опосредовано, служит производству. В. Ратенау писал: «На какую бы отрасль человеческой деятельности мы ни устремили нашего внимания, мы всюду заметим следы механизации»[108]. Чуть позже Г. Маркузе, М. Хайдеггер и другие мыслители XX века будут писать о том, что не только развитие технологий, но и сам процесс массового производства создает все новые и новые потребности, сводя духовное начало к материальной данности.

Хайдеггер М. считал, что техника – средство для достижения цели, совокупность орудий (инструментов и машин) и их применение. Современная техника выводит из потаенности природное естество, в качестве его добычи, переработки, распределения, накопления и преобразования, будь то полезные ископаемые или же механизация пищевой отрасли. Современная техника эксплуатирует природу, в отличие от старой, где крестьянин вверял семена их собственной натуре, естественным силам роста, используя природную энергию. Техника находится в разладе с миром, ведь ее основная задача – управлять процессами раскрытия потаенности и обеспечивать себя ее плодами. В связи с этим возникает риск восприятия сознанием мира как что-то данное – «постав», а вследствие, за этим и человек человека начнет воспринимать как «постав»[109].

Х. Ортега-и-Гассет пишет по этому поводу: «В основе техники – знание, а знание существует, пока оно захватывает само по себе, в чистом виде, и не способно захватить, если люди не захвачены существом культуры»[110]. По мнению Х. Ортега-и-Гассета, начиная с XIX века, интерес к знанию как таковому постепенно стал угасать, т. к. общество стало волновать скорее то, что приносит материальную пользу, нежели нравственно-эстетическое удовлетворение. В итоге это может привести к тому, что техника будет двигаться только силой инерции, сообщенной ей импульсом культуры[111].

Техника формирует потребности, обеспечивая само существование данного общества, став неотделимой от общества, которое ее создает и управляет ею. Г. Маркузе осуществил исследование социальной структуры индустриального общества. По его мнению, технологии способствовали унификации общества, как духовно, так и политически. При возрастании мощи власти для поддержания своего статуса необходима столь же мощная технологическая поддержка. Таким образом, машина является главным атрибутом политической борьбы. «Технологическая рациональность, – писал он, – становится политической рациональностью»[112]. Главным в подобном обществе становится не индивид, а система, где идеи и цели индивида приспосабливаются к целям системы. В связи с чем появляется одномерное мышление, «одномерный человек», который не способен противостоять навязываемым системой формам контроля. Индивиду навязываются ложные потребности, закрепляющие тяжелый физический труд, нищету и несправедливость. Человек обретает себя в окружающих его вещах, и, таким образом, оказывается в социальной зависимости от этих вещей, в их подчинении. Технологическая реальность вторгается в личное пространство индивида и поглощает его.

Технологии становятся второй природой, окружающей и вторгающейся в общество, человек уже не видит себя вне ее пределов. Подавляя естество природы, техника начинает контролировать не только быт и желания человека, делая его полностью зависимым от технологических устройств, но контролировать даже сферу культуры, подменяя духовные ценности – материальными. Н. Луман по этому поводу писал: «Не техника …господствует над обществом, но … само общество … делает себя зависимым от техники как раз тем, что решается ее применить»[113].

Техника заметно снижает остроту потребностей в еде и тепле, позволяя воспринимать их удовлетворение как норму. Техника преобразует обстоятельства, приспосабливая природу по своим потребностям. Техника – это реакция человека на окружающую его среду, иначе он просто присутствовал бы в мире, а не пребывал в нем. Человек стремится к комфортной жизни (комфорт в данном случае – ненужная необходимость, присущая человеческой природе), которую обеспечивает ему технологическое развитие. И чем сильнее меняется суть благосостояния, тем более инновационной становится техника.

«Техника, – писал Х. Ортега-и-Гассет, – это главным образом усилие ради сбережения усилий»[114]. Сбережение усилий позволяет человеку реализовать свое бытие в этом мире, производить новое, т. к. человеческая жизнь – это производство. И хотя техника содержится в человеческой природе, современный человек находится у той последней черты, когда может утратить реальное представление о технике, и видеть в ней то обыкновение, которое не требует каких-либо усилий с человеческой стороны, когда он становится придатком машины[115].

Н.А. Бердяев считал принципиально невозможным и губительным влияние техники на природу человека: «Она подвергает человека процессу расчленения, разделения, в силу которого человек как бы перестает быть природным существом, каким он был ранее»[116]. Тем не менее, машины, будучи чуждыми человеческой натуре, меняют весь ритм его жизни, вырывая из лона природы, и тем самым, меняя взаимоотношения человека и природы. Механизация создала новую форму рабства, более глубокую, чем зависимость человека от благ природы.

Механизация изменила не только соотношение «человек – природа» и «человек – человек», но создала новую формулу «власть – техника – общество», в которой главным компонентом стала техника, а общество превратилось в «человеческий материал», и не только в армейском понятии, но и бытовом. Разрушается старое представление о человеческой личности, индивидуальности, механизируется не только окружающий человека мир, но и восприятие самого себя и других. Понимание техники, по мнению П. Слотердайка, похоже на пособие для одноруких: «Ампутированая личность? Ничего, у нас есть для вас новая на складе»[117]. Когда машина воспринимается как часть человеческой сущности, а человек становится ее «вещественной шестеренкой», у которой можно заменить сломанные части. Слотердайк пишет по этому поводу: «Платой за необычайные технические достижения становиться возрастающее неприязненное чувство не-культуры; платой за блага цивилизации, призванные облегчать жизнь, – чувство бессмысленности»[118].

Говоря о технике, мы чаще всего подразумеваем машины, аппараты, любой автоматизированный агрегат. Но машина представляет собой лишь часть процесса производства, ее истинная сущность заложена не в предметной оболочке, а в психологии людей. Чем больше мы создает предметов так называемой «первой необходимости», тем больше начинаем зависеть от них, и то, что когда-то казалось роскошью, стало со временем необходимой обыденностью. Сложно с уверенностью утверждать, кто на кого оказывает большее влияние человек на технику или техника на человека, скорее всего они взаимно друг на друга довлеют. Тем не менее, тот факт, что человек, начиная с XIX века постепенно превращается, а, по мнению ряда авторов уже превратился, в механизированную шестеренку, некий придаток машины, отмечены многими исследователями данного вопроса. Техника проникает во все сферы человеческой жизни, от быта до искусства, влияет на мышление, отчасти программируя его и создавая совершенно новое, с иными, чем ранее, ценностями и нормами поведения. Техника захватывает все сферы человеческой деятельности (от социально-бытовой до духовной), трансформируя картину мира, а значит, полностью изменяя восприятие человеком окружающих его людей и самого себя. Теперь человек не мыслит себя за пределами созданного им технологического мира, в котором он и его глава, и раб его.

Развитие технологий массового производства дало возможность жить, как мы сейчас говорим, с комфортом. И хотя комфортная жизнь необходима, стремление к ней способствовало развитию огромного количества социальных организаций по правам людей, что до середины XIX века было скорее исключением, чем правилом. Люди перестали довольствоваться теми условиями труда и проживания, которые у них были из поколения в поколение, они стали стремиться изменить свою жизнь. Бесспорно, первый период процесса индустриализации был очень тяжелым для среднего и низкого классов, но именно этот период в особенности и определил всю последующую индустриализацию, модернизировав все сферы человеческой жизни.

Часть II Историческая культурология

Бондарева В.Н. Формирование источниковедческой базы песенного фольклора Петербургского региона

Для знакомства с традиционными песнями, бытовавшими на территории Петербургского региона, необходимо обращение к архивам и фонотекам различных научных и образовательных учреждений. История формирования обширного на сегодняшний день корпуса источников песенного наследия Петербургского региона характеризуется изменением масштабов собирательства, трансформацией методологических установок собирательства, эволюцией технологических средств фиксации и хранения. Выяснению основных этапов формирования корпуса архивов и коллекций песенного фольклора Петербургского региона посвящена статья.