Коллектив авторов - Русское слово №08/2010

• Название: Русское слово №08/2010
• Автор: Коллектив авторов
• Жанр: Поэзия
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-94856-681-8

«Русское слово» – литературно-художественный и публицистический журнал.

Читайте в номере:

Поэзия

Василий Волович-Бородин

Борис Орлов

Владимир Скворцов

Николай Рачков

Иван Стремяков

Олег Юрков

Нина Патова

Николай Куковеров

Галина Раганян

Проза

Николай Коняев. Аввакум

Александр Скоков. Куранты

Аскольд Шейкин. Краткая история одной жизни

Публицистика

Алексей Воронцов. К 65-летию Великой Победы

Литературная критика

Татьяна Батурина. Письма… письма… письма…

Великие имена

Яков Монин. Гоголь Н. В. и русская литература

---

Весна в Петербурге

Не хочется ни в парк, ни на эстраду,
ни в тихий храм, ни в круг хмельных дружков…
Куда милей, склонившись за ограду,
смотреть на стайку резвых окуньков!
Я, усмирённый городской уздечкой,
весной мечтаю в душной тишине,
что где-то там черёмухи над речкой,
благоухая, помнят обо мне.
Какое счастье быть в том аромате,
где в детстве я носился босиком!
Удить беспечно рыбу на закате
и сквозь кусты следить за поплавком!
Пропахший лесом, травами и пашней,
я осознал, с реальностью мирясь:
в деревне грязь видней, но безопасней,
чем городская нравственная грязь.
Мой брат, с бутылкой выйдя на веранду,
разносит в прах историю страны:
при всякой власти люди ищут правду
и никогда все не были равны…
О, дивный град богатых и просящих!
Чтоб ни случилось, ты всегда таков!
Твоих фасадов и витрин манящих
милее сердцу стайка окуньков!

Май 2008 г.

Весна обетованная

Сквозь облака лучи
в зарю вплетаются,
там, где бегут ручьи,
следы останутся.
Иду в желанное
село воскресное,
обетованное
и поднебесное.
На берегу сосна
за речку тянется,
вот-вот шагнет она —
обрыв останется.
Под громкий птичий грай
звенит струной ветла!
Тогда природа – рай,
когда душа светла!
Меня счастливей нет!
И мне мечтается,
что не померкнет свет,
в душе останется.
Живи, желанное,
село родимое,
обетованное,
неповторимое.

2001 г.Село Климовщина,Новгородская обл., Пестовский р-н.

Всё больше похоже на эхо былин…

Всё больше похоже на эхо былин:
во льду Ленинград
и в пожарах Берлин…
Как жутко
знать правду о прошлой войне!
Но Жуков
венчает её на коне!
Когда мы гордимся, нас просят учесть:
Всё в прошлом осталось:
и доблесть,
и честь…
Неправда!
В России родятся с бедой
и Маршал народный,
и конь удалой!

Всё кончается когда-то

Угасает прежний пыл,
и не так мечта крылата…
Я в заботах позабыл:
всё кончается когда-то!
Дни бурлили, как вода,
годы мчались без оглядки,
но судьбы моей звезда
до сих пор играет в прятки…
Где мои отец и мать?
Где мой друг, что был мне братом?
Грустно это понимать:
всё кончается когда-то!
Все манящие огни,
как в дороге полустанки,
даже праздничные дни —
в чём-то жалкие подранки.
Если деньги добывать,
будет вечно маловато…
Надо чаще вспоминать:
всё кончается когда-то.

Закономерность

Парадоксально и печально,
мой вывод ранит, словно плеть:
жизнь и рождение – случайность,
закономерность – это смерть.
Что будет завтра? Я не знаю.
Судьбу приемлю без нытья,
предвижу смерть, но воспеваю
всю уникальность бытия!
Есть чудо в этой круговерти,
оно, как звёздочка во мгле,
и неподвластно даже смерти —
любовь к живому на земле!

01.12.08 г.

Мне очень жаль, что друг твой не богат…

Мне очень жаль, что друг твой не богат!
В машинах мимо мчатся супермены,
а ты идёшь домой, потупив взгляд,
и в голове – извечные проблемы.
Так и живёшь, безденежье кляня,
и не найдёшь от бед своих лекарства…
Мне грустно знать, что друг твой – это я,
что я друзьям не приношу богатства.

17.10.09 г.

На природе

Минуя папоротник резво,
на лоне счастья и грехов
мы зацвели в траве нетрезво
среди ушастых лопухов.
Кусты во сне волну ласкали,
за лесом плыли огоньки,
а у костра рукоплескали
всю ночь немые мотыльки.
Как в небе звёздочки, беспечно
в реке плясали пузырьки.
– Мы сохраним любовь навечно, —
мечтали втайне мотыльки.
И ты наивно обещала,
что полюбила на века,
и ручейком стихи журчала,
а я вбирал их, как река.
Под плеск мелодии сердечной
тогда мне было невдомёк,
что о любви вздыхает вечной
с душой беспечной… «мотылёк».

На Сенной

Всем нищим сразу не поможешь,
богатым всем не угодишь…
Так что ж, печаль, меня ты гложешь
и в сердце прячешься, как мышь?
Моя ль вина, что вновь разруха,
что с тощей сумкой по Сенной
бредёт блокадница-старуха,
как символ Родины больной?
В ней веры нет уже и силы,
дрожит, как верба у межи…
Её Россию заразили
болезнью праздности и лжи!
Моя ли в том вина слепая,
что посреди Сенной стоит,
награды праведных скупая,
в песцовой шкуре троглодит!?

Обещал я родителям, в мир уходя…

Обещал я родителям, в мир уходя,
что вернусь обязательно в срок.
Я был счастлив упасть хоть слезинкой дождя
на родительский милый порог.
Растворились с годами былые мечты,
ничего я вернуть не могу…
Стал обычным рабом городской суеты,
позабытой иголкой в стогу.
Мне бы ветром лететь в дорогие края,
волны рек поднимать на лету,
облака собирать и дождём октября
на могильную плакать плиту.

18.10.09 г.

Письмо к матери

Ты пишешь, мама, что в деревне
уже не ездят на санях,
что просыпаются деревья,
качая почки на ветвях.
Луга под солнцем запотели,
журчит под окнами ручей,
скучает кошка на постели
и намывает в дом гостей…
Тебя у мостика встречает,
хвостом виляя, Шарик мой.
Он лает, словно дни считает,
когда приеду я домой…
Осталось ждать совсем немного!
Весна поднимет зеленя —
и Шарик, вздрогнув у порога,
зальётся лаем на меня!

Помнишь лето?

Жандаровой Любе

Ночью звёзды ледяные
зябко ёжились во сне.
Помнишь, берега парные
в предрассветной тишине?
Тихо речка вдаль скользила
у деревни на краю.
Помнишь, как ты обронила
слово жаркое – люблю!
Помнишь, волосы по ветру
распустила в лунный час
и сказала: «В мире нету
никого счастливей нас!»?
Помнишь, солнышко струилось
робким светом сквозь кусты?
Но прошу, скажи на милость,
как меня забыла ты?

Проза

Аскольд Шейкин

Краткая история одной жизни

Всё существует для того, чтобы о нём было рассказано.

Игудиил Хламида (Максим Горький, – А. Ш.).

Иван Алексеевич Семёновский был учителем рисования и черчения Средней школы Малоархангельска – одного из небольших городов Орловской области, получившего такой статус ещё при Екатерине Второй. Через него тогда пролегал почтовый тракт, который вёл в южные губернии России.

Теперь это районный центр. Одноэтажные, утопающие в зелени дома. Тихий, уютный. Четырнадцать километров от железной дороги, сто сорок километров до областного центра.

В конце шестидесятых годов минувшего века было решено его благоустроить, и тогда сотрудник Ленинградского института «Ленгипрогор» Олег Григорьевич Чистовский приступил к изготовлению генплана: съёмке карты этого города в очень крупном масштабе.

Он, в прошлом военный топограф, к этому времени уже издал несколько книг, был принят в Союз писателей СССР, однако не бросил свою прежнюю профессию. От него автору этих строк приходили письма: «Приезжай! Здесь – Мценск, Спас-Лутовиново, Малоархангельск!.. Тургеневские и Пушкинские места!.. А какие тут люди! Днём веду съёмку, по вечерам собираемся: я и учителя средней школы… Знал бы ты, какие у нас разговоры!.. Побудешь на съёмке моим помощником. Оплатишь дорогу. Да и житьё здесь недорогое…»

Жилище Ивана Алексеевича почти в центре города. Земельный надел – сорок соток. Дом внешне обычный, но внутри – отделка оконных рам, дверей, карнизов, то тут, то там золочёная лепка. Вдоль стен галерея: скульптуры своей работы. И какие! Глаз нельзя оторвать.

Что ещё надо сказать об Иване Алексеевиче?

Родился в 1922 году в деревне Хмелевая – двадцать четыре километра от Малоархангельска, – в очень бедной крестьянской семье. С шести лет – ученье. Школа в семи верстах. Упрямо ходил.

После семилетки поступил в Малоархангельское педагогическое училище.

Отец на прощанье снял с себя пиджак, дал сыну. Дал ещё 3 рубля. Сказал: «Больше у меня ничего нет, сынок».

Жил в общежитии. К стипендии, как мог, подрабатывал.

В 1939 году училище закончил, стал работать в начальной школе одной из деревень, но – призыв в армию. Военкоматом направлен в танковое училище. Годичный курс. Только закончил – война. А он – сержант, командир танка.

Самое яркое впечатление военной поры: удар по тылам 6-й немецкой армии под Сталинградом.

На долю танковой дивизии, где он служил, выпало разгромить аэродром в станице Тацинская – главный для немецкой армии аэродром. Через него поступала военная помощь.