Владимир Николаев - Философия в стихах

• Название: Философия в стихах
• Автор: Владимир Николаев
• Жанр: Поэзия

С формальной стороны, перед вами рифмованный курс лекций. По нему можно освоить основы философии по всем темам, кроме раздела «Методы и формы научного познания» (он слишком специален для стихов). Преподаватели философии и родственных дисциплин могут использовать этот материал в своей работе, студенты могут блеснуть его знанием.

А с неформальной стороны, это плод стремления автора подвести итоги своей многолетней творческой работы в общедоступной форме, сравнительно легкой для усвоения. Мы надеемся, что такое изложение будет полезным для развития менталитета наших современников и соотечественников.

---

III.2. Сознание, его суть и происхождение

Что есть сознание? Мыслей своих отражение,
И через это – к познанию сути движение.
Есть у животных подобное, но лишь отчасти:
«Осознают» они чувствами чувства свои же и страсти.
Лишь человек, постигая себя же в понятии,
Тем достигает успеха во всяком занятии.

Главный материи признак – в её объективности,
Ну а сознанье живет в глубине субъективности.
Это не всё, что таится в душевной реальности,
А только то в ней, в чём признаки есть идеальности.
Материальна душа – ощущение, зрение, слух,
А идеально мышленье в понятиях – дух.
Психика есть по сравнению с телом другое,
Дух же наш – новый скачок, в совершенно иное!
Дышит в душе человеческая природа,
Но только в духе одном торжествует свобода.

Греки идеей зовут родовое понятие,
Где завершилось всех признаков чувства изъятие
(в эйдосах[11], видах, ещё не свершилось оно).
То идеально, что в чувствах само не дано.
Эйдос представишь как образ, допустим – как схему стола,
Но нету схемы такой, что бы мебель представить могла.
Значит, нелепо звучит метафизиков мнение,
Будто все мысли есть в принципе ощущения.

Также и сущность вещей в чувствах мы не уловим,
Но постигаем её лишь понятием, словом.
В сущностях нет ничего к отражению в теле готового,
Значит, не нужно здесь органа анатомически нового.
В психике нашей зато – две сигнальных системы,
Чтобы могли познавать эффективно везде мы:
И мир явлений – прибором и ощущением,
И его смысл – постигающим сущность мышлением.
Первая (чувства сигналы) с животным у нас одинаковая,
Наша вторая система – словесная, условно-знаковая[12].

Мы и животные высшие общи душой.
Разница в том лишь, что мозг человека – большой,
Места достаточно в нем для двух разных систем;
Новое качество мы обрели вместе с тем.
В слове ещё есть абстрактный материи след,
Ну а в понятиях свойств её вовсе уж нет.

Разум, как видим, не задан анатомически.
Он формируется в нашей душе символически,
Через общение с теми, кто мыслит логически.
Кто вне такого общения пребывает,
Тот и способность к разумности скоро теряет.

IV. Основы теории познания

Не самоцель нам сознание! Целью является знание
Сути вещей, как основа всех благ созидания.
Идеалист говорит: наша сила в познаньи убога,
Знания все получаем мы как-то от бога.
А солипсисты твердят, что познание – мира творение,
Ибо считают, что мир – это их же ума представление.

Материализм же находит познания суть в отражении
Мира вещей и людей в его вечном движении.
Но метафизик считает, что тут отражение в зеркале –
Лучший пример, чтоб мы образ вещей не коверкали.
А диалектик решил, что сознание идеальное
Не искажает в себе состояние вещи реальное,
Но позволяет ему по его ж развиваться законам
Так, что мы сущность постигнем и внешний прогресс перегоним.
И хотя творчество здесь проявляем активное,
Главный продукт его – истина объективная.

Но о критериях истины судят по-разному люди,
Тут отправляясь от мнений об абсолюте.
Релятивисты считают критерием общее мнение;
Годно отчасти в быту, но в науке – недоразумение.
А метафизик, не любящий умственных сложностей,
Тут выбирает одну из противоположностей:
Либо критерии истины к чувствам он сводит,
Либо в логической связи суждений находит.
Где-то годится и так; но критерии эти непрочные,
И в перспективе круги порождают порочные:
Все ощущения ведь не проверишь в кольце ощущений,
И все сужденья – в кругу из одних лишь суждений.

Для диалектики, практика – высший критерий,
Что избавляет наш ум от нелепых мистерий.
Это – успех в регулярном преобразовании
Мира, с опорой стремления в сущностном знании.
Зная, что сущность воды – H2O, не иначе,
Разные можем отсюда решать мы задачи:
Можем и пламя мы этой водой погасить,
Можем и пламенный газ из неё получить.

В нашем хозяйстве, везде и для всякого люда,
Практика будто творит философское чудо:
Чувствами сущность для нас поверяет она,
Хоть сама сущность нам в чувствах никак не дана.
Может хоть спичкой легко убедиться народ,
Что из воды кислород получается и водород.
А заодно тут и взгляд формируется подлинно общий:
После проверки такой вряд ли кто-то на правду возропщет!

Хайдеггер нам говорил, что де истина – в мира открытости,
Но намудрил: позабыл он о сущности вещи сокрытости.
Раньше Хайям ведь сказал: то, что видим мы, видимость только одна,
И далеко от поверхности мира до дна!
Спор тут на деле идёт меж трусливым к рутине стремлением
И созидательным жизни людской обновлением.
Все рутинёры считают, что знание сущностей вредно,
Любят лишь то, что таинственно и заветно.
Кто же стремится менять этот к лучшему мир,
Знание сущностей – знамя тому и кумир!
Первый фантазии вечно лелеет астральные,
Методы ищет второй эффективные и реальные.
А философия, двигая ум наш вперёд,
Принципы методов этих везде задаёт;
Но для стихов сложноват этот мысли полёт.

V. Социальная философия

Неоднократно пытались создать метафизики
Социологию точную, прямо в подобие физики,
То есть – на опытных данных и математике,
Вплоть до любой, самой общей в предмете тематики.
Но получилась из этого только эклектика,
Ибо тут общее знанье даёт лишь одна диалектика.

Дело здесь в том, что для разума нету пределов,
Может он всё безо всяких границ переделать.
Значит, когда-то снесёт он любые препоны,
Тем задавая для жизни иные законы.
Если ты хочешь конкретно познать эти новые ритмы,
Новые должен изобретать алгоритмы;
Только самих изменений и связи законы всеобщие
Действовать могут всегда в человеческом обществе.
Вот потому, хотя сфера тут вроде особая,
А занимается ею сама философия.

Думают всё ж метафизики, что человеки
Есть вид животных, определённый навеки.
К тем же воззреньям обычно склоняет религия,
Ибо наш дух для неё – трансцендентная вроде реликвия:
Дескать, не сам человек разум свой создаёт из себя,
А как-то дарит господь, в нас подобье своё же любя
(Хоть и не очень понятно, как может быть люд
Телом похож на божественный абсолют).
Вот и Платон, с его мыслями вроде высокими,
Определил человека как зверя с ногтями широкими,
И словно птица – двуногого, только без перьев.
Да, не культурой, не разумом нас он измерил!..

Взгляд этот мы называем натурализмом.
Он сочетается часто с вульгарным социологизмом,
Что понимает людей лишь как общества клетки презренные.
В релятивизме найдешь ты истоки такого воззрения.
Росту его пособляет порой и людская среда,
Ибо владеем судьбой мы своей не всегда.
Ныне мы все глубоко от других и от рынка зависим;
Это рождает постмодернистские (проще – постыдные) мысли:
Нам говорят, что уж нет человека высоких преданий,
Есть лишь машины для действия низменных общих желаний.

Взгляд диалектики в сути своей историчен,
Он и глубок, и правдив, хотя в этой среде необычен.
Путь наш неровен, а всё-таки он, тем не менее –
Путь расширенья культуры, путь самоопределения.
Мы утверждаем своё постепенно над миром господство,
Разумом правя собой, над природой ценя превосходство.

К ценностям этим стремлением определён
Главный общественный, Марксом открытый закон.
Он говорит, что вещественных благ созидание
Всё направляет общественное сознание.
Массы бывают готовы порой и на рабство,
Если оно принесёт большинству приращенье богатства:
Ведь с расширением власти над внешней природой
Каждый из нас наслаждается большею, в среднем, свободой.

В обществе действует, как и при всякой возможности,
Принцип деленья всего на противоположности.
Следствия могут быть где-то эгоистичные,
Даже преступные или, увы, неприличные:
Кто со свободой хозяйства живёт не в ладах,
Ищет нередко свободы хозяйству в штанах.
Соль же свободы – не в извращениях тела,
Больше гораздо её в сфере мысли и дела.

В силу того же закона частей разделения,
Нет перспективы всеобщего замирения.
Нет и не будет во всём одинаковой массы,
Делятся люди на нации, группы и классы.
Прав Гераклит, что всегда в непрестанной борьбе
Счастие все существа добывают себе.
Это не значит, однако, что строится счастье
В мире людском непременно на чьём-то несчастьи.
Люди едины в труде и в бореньи с природой,
В битвах с врагом, устремляясь за общей свободой,
И от совместных усилий любой получает
Больше обычно того, что наследовать чает.
Вместе вперёд! – вот единственный мудрый призыв,
Что примиряет на время верхи и низы.

Но поджидает везде нас переворот,
Так что бывает и прямо наоборот:
Ведь неизбежны повсюду противоречия,
Только дальнейшим развитием они лечатся.
Кто это ясно своей головой понимает,
Тот лишней крови по злобе не проливает,
Тот избавляет себя и других от разрухи
И уменьшает в бореньи бесплодные муки.
Правда не в том, чтоб держаться всегда за старьё.
Каждой эпохе присуще строенье своё:
Где-то на пользу господствует частная собственность,
Где – коллективная, где-то – другая особенность.

Дважды бывали уже в глубине исторической
Общества с собственностью синтетической:
Средства для жизни тут каждый имеет свои,
Есть и хозяйство в общественном бытии.
В этой среде каждый может и сам прокормиться,
Но не стремится от общих забот уклониться:
Он благодарен душевно стране и народу,
Давшим ему драгоценную жизни свободу!
Впрочем, найдется тут ниша по вкусу для всех:
Выбери хочешь – покой, хочешь – светский успех.

Было так в лучшие сроки античности в Греции,
И в Возрожденья эпоху, допустим в Светлейшей Венеции.
Общество то породило культурный расцвет,
Там и научное знанье явилось на свет.
Закономерно вернутся к нам те времена,
Может быть, внуки твои насладятся уж ими сполна.
Будет эпоха та краше других; тем не менее,
Остановить не удастся и это мгновение:
Вечно одно бесконечное изменение!

VI. История философии