Аркадий Казанский - «Играю словом…» Стихи разных лет

• Название: «Играю словом…» Стихи разных лет
• Автор: Аркадий Казанский
• Жанр: Поэзия

Стихи разных лет – о любви и жизни, о высоком и повседневном, о природе и городе, о встречах и расставаниях…

В сборник вошло так же несколько круговых акростихов, что будет интересно ценителям жанра.

---

Возьми с собой меня

Сказала мне: – Возьми с собой меня,
Хотя бы думай обо мне немножко.
Я, как в огне, сгораю без огня —
Всё так неумно, и неосторожно.

Не сможешь думать – вспомни иногда,
И приезжай ко мне на день рожденья.
А, в общем, помни: – Я люблю всегда.
Не оттолкни в последнее мгновенье.

А, как мне полюбить – сама меня
Ты от любви лечила страшной мукой.
Я не смогу забыть, как от огня,
Лицо твоё мрачнело злой разлукой,

Когда в ночи не стало нас двоих —
Осталась душ двоих разъединенность.
Звеня, ключи проплакали о них
Печальный туш, без нот определённых.

Но, не печалюсь я. Иной мотив
Наполнит сердце мне весёлой силой.
И, серость бытия раззолотив,
На злом огне, так ярко, и красиво,

Мне будет напевать он о весне,
Огне в крови, огне в глазах открытых.
Улыбкой призывать, как в ярком сне,
Дары любви, дары волхвов забытых.

Я взял тебя с собой. В такую даль
Ты без меня и тропки не нашла бы.
Со мной твоя любовь, твоя печаль
И губы твои вдруг нежны и слабы.

Я взял с собой и силу рук твоих,
И смелость взгляда, и открытость сердца.
Как будто вновь огонь в крови утих,
И ощущаю робкое блаженство.

Уходим мы в предутреннюю рань.
Узоры веток мне напоминают
Твоих волос серебряную скань,
Но седина их жарким утром тает.

Уставши ныть – и самый жалкий трус,
Решась, уходит в дальнюю дорогу.
И, может быть, я сам к тебе вернусь,
Как всё приходит к своему порогу.

«Не искушай себя в борьбе…»

Не искушай себя в борьбе
Понять меня совсем.
Ты знай, что все стихи – тебе,
Но о тебе – не все.

Две копейки

Любовь – две копейки. Плати – пожалуйста!
Монету автомат глотает, смакуя,
И, сколько влезет, хоть плачь, хоть жалуйся —
Кричи телефону: – люблю, люблю я!

Будка телефона кровавит плечи,
Связь надёжная рвётся, как нить.
За душой ни гроша. Звонить
Совершенно нечем…

Не узнаешь, что несу с собой.
Рву телефонную трубку с мясом.
Сам донесу свою любовь,
Часом позже, раньше часом.

Иду, шаркаю подошвами стёртыми,
Вздымаю ноги, мозолями натерты,
А двух копеек, хоть стой на паперти,
Не подают, не веруют. Тёртые.

Из-за поворота, тупее скотин,
Трамвай красной меди. И хоть трясёт,
Две копейки брось – и кати.
Надёжно – прямо в любовь везёт.

Широкой улицей – чуть позови —
Зелёной медью – глаз такси.
Две копейки брось – погаси —
Удобно и быстро – прямо к любви.

Пешком иду улицей менял.
Есенина б сюда – он их раскусил:
Продаётся всё – лишь бы покупал.
Меняется всё – только попроси.

Любовь – кусками. Капли – копейками.
Сколько нужно – приди, отпустим.
Немного тоски, чуточку грусти,
Любви с Луной, вздохами, скамейками.

Достаю капитал из своей груди.
Двери менял замками увешаны.
Щель замка – две копейки – входи.
Окна сияют медью двухкопеечной.

Режут сердца. Руки в крови.
Нет, не берём то, что навеки.
Не разменять мне по две копейки
Чистый самородок моей любви.

Ноги чугуном. Жутко и страшно.
Некуда прислониться.
Осторожно – окрашено,
На каждом заборе тетрадной страницей.

Лечь. Забыть день вчерашний.
Красная скамейка в аллее.
На скамейке белеет: —
Окрашено…

Ночь спускается. Фонари – медяками.
Словно только откованы.
Дома мигают дверными глазками,
Луна – двухкопеечником – новая.

Как грешник, молюсь на светлый лик.
Слипаются веки. Поздно.
В канаву лечь. Уснуть под звёздами,
Сияющими, как глаза твои.

«Свои стихи пишу тебе одной…»

Свои стихи пишу тебе одной,
И каждый день от счастья просыпаюсь,
Что в этом мире ты живешь со мной,
Загадочно и нежно улыбаясь.

Движенье

Движенье глаз навстречу человеку,
Движенье рук, движенье губ, сердец.

Я прихожу к тебе, как будто в реку
Ручей впадает россыпью колец.

Движенье глаз: – Ну, здравствуй, дорогая.
К тебе пришел я: – Ты меня ждала?

Движенье рук – тебя я обнимаю,
Давай присядем рядом у стола.

Движенье губ – и крепким поцелуем
В движение приводим в сердце кровь.

Движением сердец ознаменуем
Движением начатую любовь.

Пускай я ухожу, но век от веку
Останется с тобою, наконец

Движенье глаз навстречу человеку,
Движенье рук, движенье губ, сердец.

«Ты раскрыла вдруг дверь и вошла…»

Ты раскрыла вдруг дверь и вошла.
Легкий ветер окно распахнул,
И взлетели, сплетясь, занавески.

Завет

Тень ёжится у ног
И тычется мне в пятки,
Как маленький щенок
Под брюхо своей матки.

Грех искупить большой,
Дать грешникам отсрочку,
Я снова в мир пришёл
От Девы Непорочной.

Придя вторично к вам,
Я, на исходе суток,
Являюсь рыбакам,
Ворам и проституткам.

Ждать на осле езду
Вам стыдно. В век прогресса,
Я в город ваш войду
На белом «Мерседесе».

И так же, не признав,
Распнут меня без правил.
Зачем, опять, меня,
Ты, мой Отец, оставил?

Безвинно пострадал.
Болит под сердцем рана.
Другие города
Мне прокричат: «Осанна»!

Но, как в блаженном сне,
Прекрасна и невинна,
Омоет ноги мне
Мария Магдалина.

Пусть мой приход в веках
Сотрёт людская память,
На ваших языках
Любовь я буду славить.

След на земле простыл,
Небо – моя обитель.
Вы говорите: «Был…»,
Я говорю: «Любите…»!

Зверь

Я жил в лесу, как дикий зверь,
Под шум дождя и ветра вой.
В людском жилье к порогу, в дверь,
Лежал, уткнувшись головой.

А люди приходили в лес.
Я вскакивал навстречу им;
С оглядкой полз наперерез,
Пугаясь голосам чужим.

Меня пытались приручить
И в клетке комнатной держать;
Ласкать, и глупостям учить,
И сладко пить, и сытно жрать.

Но дикий нрав держал меня
Вдали от сытного жилья.
Ночами вскакивал, дрожа,
Почувствовав, что в клетке я.

Но вдруг пришла меж них одна…
В тот мир, где жил я, затаясь,
С улыбкой вторгнулась она,
С каким – то странным блеском глаз.

Ей нравился мой дикий вид,
Блеск ярких глаз моих в ночи,
Когда луна, дрожа, блестит
В плесах озёр, в стволах осин.

Мы игры затевали с ней,
И пляски в солнечном огне
Любили мы среди полей.
И в клетку захотелось мне.

И я приполз к ней, весь дрожа.
Мой вид был жалок и смешон.
Я выл под дверью, чуть дыша,
Она меня прогнала вон.

Добрёл до первых я берёз,
Упал под сенью их ветвей.
Луна, свидетельница грёз,
Взошла над зеленью полей.

Поднявшись, выл я на луну,
И понял вдруг, что я ручной.
Я знал из всех людей одну,
Я диким буду ей одной.

Наутро вновь она пришла.
Я гордо вынес встречу с ней.
Она не знала, что была
Свидетель гибели моей.

Оскалив зубы, как всегда,
Рыча, я бросился за ней.
Но мир бы отдал я тогда
За ласку, за тепло речей.

– Люблю тебя, мой дикий зверь, —
Она воскликнула, смеясь.
С восторгом понял я теперь,
Как жалок был я, притворясь,

Я следовать за ней готов,
И на глаза не попадусь.
Но с первым звуком нежных слов,
Как тень пред нею я явлюсь.

«И вязнет мысль, и голос будто скован…»

И вязнет мысль, и голос будто скован.
Я все же до конца не расколдован.
Ты знаешь, как меня расколдовать —
Мне нужно всю, всю-всю тебя узнать.

Зимняя охота

Рассвет тенями заострил сугробы,
Позолотил жемчужной тканью воздух,
Прокрался в осторожные чащобы,
Тетеревов развесил на берёзах.

В окно: – «Пора» – стучит сосед охотник.
И, ружья за плечо, стволами вниз,
Идём мы с ним читать немые строки,
Лесным зверьём исписанных страниц.

Собаки рвутся. В бой идти готов
Храпит Индус, Пират хватает пастью.
Срывая петли заячьих следов,
Уходят вдаль, в стремительном полазе.

Недвижны сосен стройные колонны,
Недвижен воздух. Тихо и морозно.
На ветке ели, дочерна зелёной,
Повисло солнце шариком мимозы.

Лесная тишь взорвалась вдруг октавой
Собачьих голосов. Колоколами
Залились гончие, и эхо величаво
Заколоколило сосновыми стволами.

Вдали стихают гона погремушки,
Срываются на сметках, снова. Вдруг,
По просеке, среди кустов опушки,
Мелькает заяц, замыкая круг.

Ружьё к плечу. Стремительный дуплет.
Расколотый, смолк колокольчик гона.
По снегу кровь – багряных роз букет,
И тишина в ушах протяжным звоном.

Редеет медленно короткий день.
Устали гончие. Охотники устали.
Перемахнув поваленный плетень,
Ушёл последний заяц. В воду канул…

Оттянутые плечи чуть горят,
Лицо обветрено морозной вьюгой.
Идём домой. В деревне говорят:
Ко мне сестра приехала с подругой.

Пусть. Будет чай вечерний, разговоры
И карты за обеденным столом.
Улыбки, анекдоты, смех и споры
Помолодят сегодня старый дом.

На земле я родился Тверской