Аркадий Казанский - «Играю словом…» Стихи разных лет

• Название: «Играю словом…» Стихи разных лет
• Автор: Аркадий Казанский
• Жанр: Поэзия

Стихи разных лет – о любви и жизни, о высоком и повседневном, о природе и городе, о встречах и расставаниях…

В сборник вошло так же несколько круговых акростихов, что будет интересно ценителям жанра.

---

Зимняя охота

Рассвет тенями заострил сугробы,
Позолотил жемчужной тканью воздух,
Прокрался в осторожные чащобы,
Тетеревов развесил на берёзах.

В окно: – «Пора» – стучит сосед охотник.
И, ружья за плечо, стволами вниз,
Идём мы с ним читать немые строки,
Лесным зверьём исписанных страниц.

Собаки рвутся. В бой идти готов
Храпит Индус, Пират хватает пастью.
Срывая петли заячьих следов,
Уходят вдаль, в стремительном полазе.

Недвижны сосен стройные колонны,
Недвижен воздух. Тихо и морозно.
На ветке ели, дочерна зелёной,
Повисло солнце шариком мимозы.

Лесная тишь взорвалась вдруг октавой
Собачьих голосов. Колоколами
Залились гончие, и эхо величаво
Заколоколило сосновыми стволами.

Вдали стихают гона погремушки,
Срываются на сметках, снова. Вдруг,
По просеке, среди кустов опушки,
Мелькает заяц, замыкая круг.

Ружьё к плечу. Стремительный дуплет.
Расколотый, смолк колокольчик гона.
По снегу кровь – багряных роз букет,
И тишина в ушах протяжным звоном.

Редеет медленно короткий день.
Устали гончие. Охотники устали.
Перемахнув поваленный плетень,
Ушёл последний заяц. В воду канул…

Оттянутые плечи чуть горят,
Лицо обветрено морозной вьюгой.
Идём домой. В деревне говорят:
Ко мне сестра приехала с подругой.

Пусть. Будет чай вечерний, разговоры
И карты за обеденным столом.
Улыбки, анекдоты, смех и споры
Помолодят сегодня старый дом.

На земле я родился Тверской

Провожая на гибельный бой,
Прошептала отцу моя мать:
На земле мы родились Тверской —
И в землице Тверской нам лежать.
Помни, милый, единственный мой —
Это чёрное время пройдёт.
На земле ты родился Тверской
И тебя она любит и ждёт.

Возле Ржева в землице сырой
Оборону держали отцы.
И вставала землица стеной,
Зарывались в окопы бойцы.
С неба сыпался огненный шквал
И отца моего подкосил.
Грудью встретив осколок, упал,
Простонав: – мать – землица, спаси!

С белым шрамом под левым соском
Он дошёл до земли до чужой.
Под Тильзитом, пройдя марш броском,
Вновь снаряд встретил правой ногой.
В госпитальном вагоне, в бреду,
Обнажением нервов, больной,
Слышал, как батальоны идут
И ложатся в землице чужой.

И стонали в землице чужой
Души павших, взывая к живым:
Как нам быть без землицы родной,
Как вернуться к могилам родным?
Не окончится эта война,
Пока будем в землице чужой.
Привезите, родимые, нам
Хоть по горсти землицы родной.

Возвратившись с Победой домой,
Свои раны отец залечил.
На земле я родился Тверской
И с отцом всю её изучил.
Много лет, позабыв про покой,
Ярче делая жизнь для людей,
На земле я тружусь, на Тверской,
Создавая энергию в ней.

В День Победы, душой отдыхать,
На тенистый погост я иду.
Здесь лежат и отец мой, и мать
И в землице Тверской меня ждут.
Пролетит много вёсен и лет,
Но огнём невечерней зари,
Несказанный, немеркнущий свет
Над землёю Тверскою горит.

«Не приеду к тебе на машине…»

Не приеду к тебе на машине,
Не одену костюм дорогой.
Никогда я не был мещанином,
И, наверно, не стану ханжой.

Прихожу всегда полуголодный,
И оборванный, словно босяк.
Молодой, и с душою, свободной
От житейских больших передряг.

Прихожу среди жаркого лета,
По весне, или в зимней тиши,
У тебя оставляя столетья
Своей юной, бессмертной души.

Я любовь свою, капля за каплей,
Из груди своей медленно лью.
И, на строки её разбивая,
Свои песни тебе я пою.

И спасибо, за то, что не гонишь,
Что даёшь мне душой отдыхать,
Уходя от тебя ночью поздней
Я порой забываю сказать.

Грибная охота (акростих)

Никогда не ходил в октябре за грибами…
И, какие там, к чёрту, грибы в октябре!
Костыльком самодельным листву разгребая,
Озираюсь кругом. Вся трава в серебре.
Голы ветви деревьев, с ледком на коре.
День субботний, а, значит, ждёт водка и баня!
А, как сяду за стол я, с подругой своей —
На закуску грибков очень хочется ей.

Еле движется воздух. Огнём обжигая,
Холодит, попадая на руки роса.
Осторожно кусты впереди раздвигая,
Добираюсь до места в заветных лесах,
И молю об одном: – не попасть бы впросак,
Ломанувшись вглубь леса, до самого края.
В этом ельнике частом, где лапы густы,
Осторожные рыжики прячут хвосты.

Каркнет ворон, морозную высь рассекая,
Торопливым крылом, чёрно-синим пером —
Я в удачу поверю, примета такая —
Будет полной корзина, удачным залом;
Развернётся делянка осенним столом.
Едким, рыжим, густым молоком истекая,
Закружат хороводом в лесном колдовстве
Аккуратные шляпки в пожухлой траве.

Где такое увидишь, в каком сновиденьи?
Рдяно-красные кисти рябин и калин,
И, последние враз отгоняя сомненья,
Бархатистые шляпки на донце корзин.
А, на круглой полянке, над листьев кипеньем,
Мухомор, как тарелка пришельцев парит,
И дождём золотым паутина горит.

Другу

Что в имени тебе моём?
Оно мелькнёт, как звук пустой.
Так никогда и не поймём
Мы этой истины простой.

Что в звании тебе моём?
В ничтожном блеске мишуры,
Мы не узнаем, вечность в нём,
Или случайный плод игры?

Что в сущности тебе моей?
Раскроет что её сполна?
Рёв медных труб? Молва людей?
Или за гробом тишина?

Но, что во мне откроешь вдруг —
Твоим останется навек.
Увидишь: – спутник, или друг,
Или случайный человек…

25 июля 2002 года

Ещё не прерванным полётом
Тот голос хриплый пролетал.
Никто ещё не ведал, кто там
В Таганке сцену потрясал.

Страну трясли другие ритмы
И комсомольских строек дни,
Сибиряки, не сибариты,
В Назарове зажгли огни.

Страна росла, цвела, мужала
И отдавала дань земле.
Детей, что женщина рожала,
В огромном плавила котле.

И, как совковые лопаты,
«Хрущобы» шли, стена к стене,
Людские волны угловато
Перемывая по стране.

И самородки неподъёмно
В них оседали, в дело въев,
И пену крикунов горкомных,
У власти трущихся, презрев.

Машин вращеньем управляя,
Руководя потоком рек,
В стране, от края и до края,
Рождался новый человек.

Прошли года, и эти стройки,
И мощь поставленных машин,
Снесли разруху перестройки,
Приватизаций магазин,

Кровавый беспредел без края,
И веры в бога, душу, мать.
А нам с тобой, моя родная,
Страну с коленок поднимать.

Танюша, в день рожденья светлый,
Посеем ум, добро навек,
Плоды которых непременно
Пожнёт пусть новый человек.

Memento Tane

В мельканьи цветотени на экране,
И в суете привычной рабских дней
Один в окошке свет: memento Tane
Любовь твоя путь освещает мне.

Ни подрывать основы мирозданья,
Ни улетать за тридевять земель,
Не нужно мне – одно: memento Tane
Смысл бытия и моей жизни цель.

Но я достигну полноты желаний
И совершенным сделаю весь мир,
Пока моя звезда: memento Tane
Сияет в небе, новый Альтаир!

На полотне незримым очертаньем
В граните, бронзе, мраморе, мечте
Твой образ, о! Моя: memento Tane
Я вижу в неизбывной красоте!

Геленджик

В мое окно в Геленджике глядят
Листочками лепечущие липы,
Как будто во дворе печалью всхлипа
Твое окно от глаз моих хранят.

За них я не пытаюсь заглянуть.
Мне ясно, что тебя за ними нету.
И старая луна, дрожа от света,
Сейчас мне не пытается прилгнуть.

Я лунною дорожкой ухожу
За горизонт, что кажется мне близким.
Луны кружок, как бедра одалистки,
В своих руках я, обхватив, держу.

Я так хочу, чтоб в этой тишине
Вдруг дверь раскрылась и тебя впустила.
Мою печаль, как свечку, погасила
На золотом, распахнутом окне.

Мою любовь, как свечку, засветила,
На золотом, распахнутом окне.

В небытие уйду

В небытие уйду. В разгаре лета
На улице меня случайно встретишь
И не узнаешь бедного поэта.
Свой взгляд не остановишь, не заметишь.

Свою любовь, как вальдшнепа на тяге
Из двух стволов, нечищеных и злых
Ударю влет. На землю навзничь лягу,
Примяв ковер зеленый трав лесных.

Глаза, в которых отразится небо,
Мне выклюют сороки, раскричав,
На целый мир, как сказку или небыль,
По сломанной любви свою печаль.

Мне отходную волки песнь провоют,
Оплачет лес, ветрами простонав.
Дожди мой остов добела отмоют,
Залижут языками влажных трав.

В лесной глуши их не найдет охотник,
Не потревожит дикий зверь лесной.
Зима оденет снегом мои кости,
Белейшей плотью, чистой и святой.

И, как-нибудь весною, утром ранним
Наступит Воскресение мое.
Разрыв-трава мои залечит раны,
Дурман трава подарит забытье.

Ручей, кровавый от зари весенней,
Вольется в жилы мне, застынет там.
Душа из облаков сойдет на землю,
И в плоть войдет под шум и птичий гам.

Две капельки росы в пустых глазницах
Вдруг оживит блеснувший солнца луч.
И звонким пением наполнят птицы
Дыханием расправленную грудь.

Воскресну, встану, в саван завернувшись,
И по миру, огромный и святой
Пойду, от тяжести веков согнувшись,
Искать любви с протянутой рукой.

Когда найду, гроза пройдет над миром,
Пронзит мне сердце молний светлый путь,
Сжигая плоть любви весенним пиром
И громом сердца наполняя грудь.

Одиночество