Виктор Брусницин - Игра взаперти

• Название: Игра взаперти
• Автор: Виктор Брусницин
• Жанр: Русское современное

Непростые взаимоотношения наших современников, мужчин и женщин, чьи жизненные пути причудливо и неожиданно переплетаются, образуя сложный узор во времени пространстве.

---

Женщина напористо вперилась в Виталия:

– Вы можете посодействовать?

Виталий вяло ответил:

– Мы же объяснили, я человек посторонний… – Дальше получилась пауза, и сказалось безучастно: – Собственно, пристроим как-нибудь.

– Вот видите! – бодро вякнула дама. – Это отнимет всего один день. Завтра мы мальчика отправим восвояси, я тотчас закажу билет.

Возобновились бумажные процедуры, потом пошли телефонные переговоры с аэрофлотом, Виталий помаялся маленько и окунулся в безразличие.

Попрощались квело – Коля в последние минуты совсем пожух, и Катя особенных чувств не проявила. Виталий вообще просто кивнул, забыв, что женщина незряча. Когда отъезжали, седоков на скамейке не оказалось.

Начались сумерки, верхушки елей рябили рыжим, воздух стал насыщенней. Коля заполз за сиденье водителя, затаился. Когда выехали на добротную дорогу, голова Виталия вдруг хорошо опустела, асфальт резво стремился под колеса, меланхолически сипел автомобиль. Перед самым городом парнишка напомнил о себе:

– Давайте заедем к знакомым снова, может, они появились.

– Давай, – скрипнул отрешенно Виталий.

Из машины он выходить не стал. Коля ушел в подъезд и отсутствовал долго. Вернувшись, пояснил:

– Я записку оставил, с Катиными координатами.

– Правильно сделал, – безжалостно буркнул Виталий…

– Сын приятеля. Переночует у нас, – чтоб не вдаваться в долгие объяснения, соврал жене, и жестко. Валентина знала тон и домогательства оставила.

Молча поужинали, Коля попросился спать. Валентина не преминула проворчать в спальной:

– Твой в туалете всю сидушку обдул.

Ночью взяла маята, сон не шел. Взбесившаяся кошка во дворе истошно блажила о судьбе, набежала духота, в виски стучала кровь. Виталий вставал курить и злился, что Валентина забыла купить соку. Утром же пробудился свежий, вспомнил малого. Улыбнулся. Жена собирала хныкающую дочку в садик (старший сын, Колин возраст, пребывал в лагере). Виталий уныло и добродушно понаблюдал и отвернулся. Поднялся, когда родственники ушли. Помылся и потормошил пацана:

– Вставай, ероплан уйдет (самолет, вообще-то, вылетал после полудня).

В центре города мальчика высадил, указав на остановку автобуса, который довезет до аэропорта. Холодно попрощались.

Пошел обычный день, Виталий поехал в гараж к Леве. Высокий, живой мужчина близкий к пятидесяти (Виталию в районе сороковника), маститый, с богатой биографией, резкими, поражающими способностями в самых неожиданных областях и склонностью считать жизнь пустым занятием.

Лева был консервативен. Будучи крупным аферистом и имея порой очень солидные деньги, жил в хрущевской пятиэтажке, завещанной родителями. Фешенебельную машину, соответственно, ставил в гараже. Обычный капитальный бокс в массиве, здесь Лева периодически в летние месяцы обитал – любил товарищ простонародный антураж. Автомобиль с утра извлекался, помещение заполнялось разномастной, довольно отпетой публикой. Шла картежная игра. По масштабам Виталия и Левы мелкая, но прихотливая атмосферой.

Нынче сидели трое: двое молодых и скучный Лева – вяло перекидывались. Помещение было наполнено похмельными миазмами. Послонявшись по боксу, Виталий вынес наружу стул, грузно, скрипуче сел, широко распластав ноги, свалил с плеч рубашку, колупнул пальцами пуп, зажмурил глаза и пустился под солнце. Пришел ветерок, ковырялся в теле, мужики шебаршили пустыми возгласами.

Лева ныл:

– Грыжа (жена) всю печень съела с дачей – положи ей.

– Ты же сам хотел завести, – шевельнул языком Виталий.

– Болит спина, кто будет работать? Черт, ноет беспробудно. Похоже, обратно в больницу упасть придется.

– Ложись, дел нет. Менты кругами ходят.

– Ыгы… в Москве вообще вилы. Тут Лямин приехал, худое толкует…

Виталий встал, щупал грудь, уныло понаблюдал за играющими.

– Вчера полдня в порту терся, так Красавчика и не надыбал. Проклятье.

– Что братва говорит?

– Должен появится.

– Кто работает?

– Слоновские, собирают медяки. Не понимаю, что можно сейчас в порту варить – народ отбелёный до кости… Поеду к Диме Постричеву. Надо о делах перетереть.

Лева грустно и коротко глянул на Виталия:

– Съезди…

Дорога из гаражей была подлец: по мокрым дням безбожно гнила и нервы автомобилистам тревожила. Перед выездом на резвый путь Виталий проехал мимо двух девиц притязательного облика. Приоткрыл окно, обратился:

– Эй, нога, нервно идешь. Садись, прокачу на доброте.

– Ехай, хороший, – не взглянув и брезгливо отодвинув руку, молвила ближняя, – не мешай запахом.

– Кушай хлеб, – буркнул Виталий и шумнул мотором.

Нет бы ехать обычным путем, полез для сокращения через центр. Полдень, ковылял до места чуть не час. Впрочем, и мотор троил (оказия: эти дни Виталий ездил на чужой Волге – его БМВ тюкнула одна никудышная дама и ремонтировала).

Диму, положим, не застал. Ткнулся в соседний офис – знакомые размещались – веселья не добыл. Того мало, взять бы и уехать, а он рассусоливал. И добился, уж вышел от знакомых, напоролся на Диму. Восклицал тот:

– Ты провидением послан! Машина только что крякнула, а мне кровь из носа в порт надо. Выручай…

В порту, дело ясное, Виталий добился Коли. Тот сам подошел.

– Я еще не улетел. Непруха.

– Что случилось? – участливо поинтересовался Виталий, пожалуй, отодвигаясь от скуки.

– Отложили рейс, дома погоду не дают.

– Много не дают?

– На три часа. Так и сказали – пока, – ободрил Коля.

– Дадут, народ верный, – соболезновал Виталий, разглядев тепло.

Коля признался:

– Я, может, все одно не полечу.

– Так им и надо, – улыбнулся Виталий, – нечего рейсы задерживать.

– У меня билеты украли. Вместе с сумкой.

Виталий сразу обнаружил дрянненький впрыск в тело.

– Обращался в милицию?

– Да. Погуляй, говорят, проверим.

– Ничего страшного. Ты же в списке пассажиров состоишь – полетишь, – посулил Виталий и лениво моргнул. – Ну и везуны вы с родственницей. Деньги есть?

Коля слабо качнул головой – нет. Виталий сунулся в карман, отщедрил: «На вот». Помолчали чуть, и Виталий вздохнул печально:

– Пора мне, парень. Не хворай что ли.

Коля решительно расправил плечи.

– Дядя Виталий. Понимаете, в сумке адрес Катин был. На память его не помню. Ну, письма писать. И потом, обратно забрать ее не смогу – школа. Тетка поедет, а она без адреса не разберется. Мы, конечно, нашим знакомым напишем, но вы же сами видели.

– Ну? – голос Виталия сел.

– Если только вы съездите и нам адрес отошлете. Сама Катя первой не напишет, я знаю. Уж вы простите, но больше никак.

– У меня есть выбор? – Нашлась улыбка. – Давай координаты.

Записал, хлопнул Колю по плечу и, попрощавшись, ушел. Про Колино поручение забыл через минуты, а чтоб вспомнить, еще недели три пожил.

Лето на период беспамятства угадало важное – зеленые космы, градус. Виталий вышел из подъезда. Тропический полдень в пунктирных дождях и солнце. Неподалеку исполненный самообладания по старости грузный пес, скалясь и дыша вываленным языком, сидя на корточках, полуживо смотрел поверх истерически заливающейся на него моськи. Виталий этого не любил.

И дорога получилась нервная, с гаишником, что маял за провинность. Как правило Виталий на служивых пёр – знал, что закон не буква, на отношении построен и нахрап иной раз в лад – да нынче не нашел настроения. На смирении угреватый сержант и достал – пренебрег взяткой и вынул права временно из обращения. У Виталия на такой случай второй экземпляр дома лежал, за ним он и отправился. Документы все мужик валил в вазу, спящую в закромах секретера. Теперь вазочку пошевелил и напоролся на памятку, где выцарапаны были слова «Нижние Серьги». Подбородок потер, разозлился: «Черт, а ведь надо дело-то закончить. Обещал».

На следующее утро мужчина ехал в дислокацию. Трепетал лениво придорожный куст, пыльный лопух убегал в уголок глаза, в зыбкой мути плавал горизонт. Приехал споро – дорога проторенная. Собственно, и развернуться можно было (адрес узнал), но повидать Екатерину толкнуло – хоть повиниться, что забыл о наказе Колином, оттого и вестей нет.

Нынче сирых побольше насчитал, занимающих дорожки разно – одинокие и до трех особей купно. Одни тросточками мельтешили, другие не владели, можно было предположить променад. Картина являлась невежливая – слепые себя не стесняли, очков не носили. В глубокие, порой уродливые глаза глядеть было жутковато.

Кати не наблюдалось и вообще молодых. Углядев очередной розовый халат, сведения Виталий раздобыл быстро. Нашел ее в глубокой сторонке, сидела на скамье с пожилой тетей. Состояла с глазами нормальными, но усталыми. Гудели опрятно рослые ели, рябая тень лежала на скамье и прочем. Виталий поздоровался и начал объяснять, кто он таков. Катя испуганно остановила: