М. Ларина - Когда мы были взрослыми

• Название: Когда мы были взрослыми
• Автор: М. Ларина
• Жанр: Детская проза

Вашему вниманию представлена приключенческая история друзей-школьников, случайным образом ставших обладателями волшебных леденцов, которые позволяют мгновенно повзрослеть.

---

– Точно. Моя мать в таких случаях говорит – черная полоса.

– Слушай, Колян, давай в кино, на утренний сеанс – там по утрам бесплатно, – Кириллу почему-то захотелось оказаться сейчас в темноте зала, на последнем ряду, где пахнет табачным дымом и валяются пустые банки из-под пива.

– Да чего там смотреть, – Колян с презрением относился к кинотеатрам, предпочитая всем развлечениям компьютерные игры, – опять Годзиллу?

– Ну, хоть бы и Годзиллу! А что – они, наверное, уже новую серию крутят.

– Ну и что в ней интересного, в этой Годзилле? Какой-то урод по улицам ходит и машинами швыряется – только первоклассникам и глядеть! Не, я в кино не пойду, хочешь – обижайся, хочешь – нет!

– Чего мне на тебя обижаться, я эту Годзиллу уже два раза видел. Думал, просто время проведем, покурим… – внезапно Кирилл замолчал и, как-то сразу ссутулившись, потащил Кольку в середину толпы. – Смотри – видишь, вдоль ограды идет?

– Да кто идет-то, дурак? Что ты мне в куртку вцепился, как клещ, – Колька недоуменно крутил головой, не успевая за другом, который сноровисто пробирался в самую гущу запорошенных снегом людей. – У тебя глюки, да?

– Да лучше бы глюки! Вон, рядом с афишей… Чего она остановилась? – Кирилл выглядывал из-за столба, облепленного объявлениями, а Колька на всякий случай укрылся за габаритным дядькой в замызганном пуховике.

– Теперь видишь?

– Ага, еще бы! Кошкалда, я ее и в противогазе узнаю! Как ты думаешь, почему она не в школе?

– Откуда мне знать! Слушай, а давай за ней посечем – ведь не узнает.

– Вообще-то мы ко мне собирались – или ты раздумал? – рассеянно спросил Колька, неотрывно наблюдая за учительницей английского, которая зябко поводила плечами, стоя в стороне, возле афиши с изображением какого-то народного хора.

– Нет, не раздумал, просто я по натуре – шпион. Как Рихард Зорге!

– Дурак ты в натуре, вот кто! Мы сейчас запросто можем в школу успеть, если Кошкалда не на уроке. Ты же сам утром говорил, что за тобой батя после занятий зайдет!

– Фиг с ним, с моим батей! Он сначала говорит, а потом его в какие-нибудь командировки посылают – суток на двое!

Кирилл почувствовал настоящий охотничий азарт – ему во что бы то ни стало хотелось узнать, почему их учительница английского ждет на заснеженной улице запропастившийся куда-то автобус, вместо того чтобы писать на доске артикли и требовать от учеников правильного произношения всем осточертевших зубных звуков.

Колян во время этого диалога продолжал смотреть на «англичанку» так, как будто хотел превратить ее в камень или испепелить.

Но учительница не окаменела и не превратилась в дым, а внезапно двинулась прямо к остановке – подъезжал желтый «Икарус»-гармошка, и ребятам пришлось вместе с другими пассажирами нырять в открывшиеся перед ними двери.

В автобусе было тепло и тесно, и Кирилл с Колькой, уткнувшись носами в заиндевевшее стекло, зорко косились на издалека заметное красное пальто учительницы.

– Как ты думаешь, далеко она едет? – Колян продышал в изморози овальную дырку и наблюдал за обгоняющими их грязными легковушками. – Вдруг ей захочется до конца маршрута прокатиться? Там она нас и засечет – народу-то ведь почти не будет!

– Что ты все ноешь? Хочешь, иди в школу или домой – там, кстати, тебя давно бабка дожидается, небось, одной скучно перед ящиком-то рыдать! Вот вы вместе и оторветесь, – Колькины сомнения раздражали Кирилла, и ему хотелось задеть товарища не только словами – пихнуть в бок локтем или толкнуть.

– Смотри-ка, она вроде выходить собралась, – Колян не обращал никакого внимания на распалившегося друга, – давай по-быстрому к дверям толкаться!

Ребята пробрались к выходу как раз в тот момент, когда толпа пассажиров повалила наружу через распахнувшиеся створки дверей.

Оказалось, проехали они всего лишь одну или две остановки. Кирилл увидел красное пальто Кошкалды уже на другой стороне улицы.

«Летает она, что ли?» – подумалось мальчику, но он не успел ничего сказать, так как Колька уже ввинтился в поток машин, таща за собой Кирилла, как глупого трехлетнего ребенка: то останавливая его рукой, то подталкивая в нужном направлении.

– Слушай, может, она к тебе или ко мне топает, – Колька высказал предположение, которое только что пришло в голову и Кириллу, – с подарочком для предков, а?

Наконец они выскочили на тротуар и, пригнувшись, побежали за изрядно удалившейся фигуркой учительницы.

Дорога была хоть и посыпана песком, но скользкая, и Кирилл ухитрился несколько раз подряд растянуться прямо под ноги каким-то проходящим теткам. Они сочувственно кивали головой, обходя пацана с рюкзаком, а одна, самая сердобольная, помогла Кириллу в очередной раз подняться и укоризненно произнесла:

– Куда летишь-то, ангел? Погляди – извозился вон весь! Друг твой – он гонщик, что ли?

Стремительный Колян, не обращая на нее никакого внимания, продолжал до тех пор тянуть Кирилла за руку, пока тот не заорал возмущенно:

– Да погоди ты, лось, я ж не могу так нестись! Ты прямо сдурел сегодня с утра – то боишься, что нас Кошкалда срисует, то ломишься за ней, как чумной! Собрался ей прямо под ноги закатиться?

– Сиганет ведь в подъезд какой-нибудь, – у Коляна на лице было написано страдание, – завернет в подворотню, и все! Как мы тогда узнаем, за каким чертом ее в наши места поперло, а? – Колька кричал, как Шесть-на-девять в фильме «Место встречи изменить нельзя», в тот момент, когда Жеглов стрелял из окна автобуса по грузовику с Фоксом.

Женщина пожала плечами и пошла дальше, а школьники снова ринулись за учительницей.

Вскоре до них дошло, что они находятся в опасной близости от идущей мелким шагом Кошкалды. Кирилл остановился, дыша, как ныряльщик, только что спасшийся от акулы:

– Ну что, Колян, покурить не желаешь?

Колян поглядел на друга и удовлетворенно произнес:

– Тебе сейчас покурить – в самый раз: больничка через дорогу. У тебя фейс такого же цвета, как у моего отчима, когда у него тачку угнали – бледно-зеленый. Правда, он в тот день аж две пачки выкурил, все надеялся – может, пошутил кто!

– А сейчас ее ищут? – Кирилл постепенно приходил в себя.

– Ищут, как же, – Колька ехидно сплюнул, – следователь ходил-ходил к нам дня три, потом испарился. Телефон не отвечает, менты говорят, что заболел… – он осторожно выглянул из-за угла – Кошкалда, слава Богу, еще не скрылась:

– Давай, спортсмен, пошли!

Ребята быстро перебежали на противоположную сторону – так им было удобнее наблюдать за учительницей.

Кошкалда, она же Кошкина Александра Даниловна, пришла в школу, где учились Кирилл с Коляном, совсем недавно – два года назад.

Ребята тотчас принялись сочинять ей прозвище, но в облике Александры Даниловны не было ничего такого, что подтолкнуло бы их фантазию: она не хромала и не шепелявила, не носила лягушечьих очков и даже не сморкалась на уроке, как это делала их прежняя «англичанка».

Классный заводила и двоечник Кокорев, придя однажды в класс, заявил с порога, что их новая училка не поддается никакой классификации и предложил вынести ее персону на общий совет, который проходил, по обычаю, на заднем дворе школы, где были свалены старые парты.

Прошедшее в этот же день толковище было бурным. Кокорев наливался злостью и, разгребая кроссовками пыль, требовал от товарищей дельных предложений, но кроме банальной «Колбасы», никто так и не смог ничего придумать.

Однако сдержанная и не лезущая за словом в карман учительница никоим образом не походила на колбасу. Первым в этом убедился все тот же Кокорев, когда попытался состроить за спиной Кошкалды одну из своих кошмарных рож, снискавших ему почет и уважение всей школы.

Все произошло неожиданно и комично. Когда Александра Даниловна прохаживалась между рядами, дожидаясь, пока отличник Борька, по прозвищу Паук, закончит у доски спряжение неправильных глаголов, скучающий Кокорев взлохматил пятерней немытые вихры и, растянув пальцами рот, изобразил одну из своих самых призовых харь.

Кошкалда, стоявшая в это время спиной к ребятам, внезапно обернулась, и Кокорев, оторопев от неожиданности, так и не успел стереть с лица маску доктора Хайда.

Он продолжал сидеть так несколько мгновений, не замечая, как с кончика его высунутого языка капает на парту слюна. Класс не удержался и грохнул гомерическим хохотом, как целый кавалерийский полк, – смеялись над тем, как с лица классного клоуна постепенно сползала устрашающая гримаса, сменяясь глупым и обиженным выражением.

Александра Даниловна покусала губы, с интересом разглядывая «артиста», и спокойно произнесла:

– Кокорев, у тебя есть какая-нибудь кличка?

Бедняга опешил еще больше – его бессмысленный взгляд начал блуждать по стенам, как будто он искал среди висящих там таблиц ту единственную, в которой было написано, что надо делать в таких случаях, но со стен ему ухмылялись только портреты каких-то давно умерших сыновей туманного Альбиона, и Кокорев уставился на Борьку-Паука, отстраненно стоявшего у доски.