Александр Гяурский - Забавные рассказы о русской народной музыке и не только о ней (русский фольклор в рассказах для детей).

• Название: Забавные рассказы о русской народной музыке и не только о ней (русский фольклор в рассказах для детей).
• Автор: Александр Гяурский
• Жанр: Культурология

Благодаря этой книге читатель узнает о многообразных разновидностях народной музыки, получит исчерпывающую информацию об инструментах народного оркестра, познакомится с поэзией заговоров и т. д.

---

А когда представление только начиналось артист, наверное, жонглировал яблоками или сырыми яйцами и зазывал публику веселыми и складными словами.

Обычай зазывать людей на представление остался и после того, как скоморохов больше не стало. Например, в XIX в., во время больших ярмарок, ставили большие театры из досок и парусины. Их называли балаганы. Теперь бы мы сказали, что такие «театры» больше похожи на сараи, но тогда люди очень радовались и с удовольствием шли на представления. Да и как не пойти на представление, если у входа висит яркая-преяркая афиша, а на маленьком балкончике, прямо над входом в балаган ходит дед-зазывала в яркой красной рубашке! Ходит и кричит:

– Эй, сынок!
– Давай скорей звонок!
– Стой, прохожий! Остановись!
– На чудеса наши подивись!
– Барышни-вертушки,
– Бабушки-болтушки,
– Солдатики служивые
– И дедушки ворчливые!

Конечно, зазывала был совсем не дед, т. е. не старенький человек. Его только наряжали дедом: привязывали бороду из мочала, обували в лапти, а когда было холодно еще и одевали в овчинный тулуп, вывернутый шерстью наружу.

Некоторые «деды» еще играли на балалайке или на гармони и пели. Но чаще всего зазывала просто рассказывал всякие смешные вещи про себя самого и про людей, которые его слушают, и притом колотил себя по голове особым музыкальным инструментом. Этот инструмент был высушенный бычий пузырь с сухими горошинками внутри. Им можно ударить по голове очень сильно, но больно не будет: пузырь внутри пустой, и к тому же легкий и мягкий. Зато звук от удара пузырем довольно громкий. А громкий звук только и нужен, чтоб привлечь публику в балаган. Ведь никакие тихие инструменты никто не расслышит в шуме, который обычно бывает на ярмарках. Дед-зазывала подчеркивал ударами пузыря самые яркие и смешные слова, которые он говорил. Например, доставал дед откуда-то из-за пазухи большой лист бумаги. А на листе была нарисована какая-то дама.

Дед звонко хлопал себя пузырем по голове, и объяснял, кто она такая:

– А вот моей жены портрет,
– Только в рамку не вдет.
– У меня жена – красавица,
– Собаки увидят – лаются,
– А лошади прочь кидаются.

Нарисована там была, в самом деле не очень-то красивая дама. Публика смеялась, а дед снова гремел горохом в пузыре и рассказывал уже про другое.

Например, принимался хвалить представление в балагане:

– В программе женщина-паук
– Без ног и без рук,
– А еще жонглер с факелами,
– На лбу – самовар с горячими углями.
– Почтеннейшие господа, остальное все ерунда!
– Пять копеек за вход – небольшой расход.

Или вдруг объявлял лотерею:

Разыгрывается чайник!
Нет крышки, нету дна!
Зато есть ручка одна!

В речах деда-зазывалы все, как в скоморошьей песне: обо всем подряд, и как будто – о чем попало, и поэтому смешно. Наверное, так и древние скоморохи зазывали людей на свои представления. Или даже два скомороха прикидывались очень нескладными людьми. Одного звали Фома, а другого – Ерема. Они появлялись перед началом представления и разыгрывали смешные сцены – точь-в-точь, как клоуны в цирке. Иногда Фома играл какую-нибудь очень известную плясовую, а Ерема плясал. Фома играл и смешно фальшивил в музыке, а Ерема, когда плясал, попадал не в такт и все время падал.

Когда мы говорим о скоморохах, то очень часто говорим: «наверное» или «может быть». Скоморошье творчество почти не записывалось на бумагу. А записывать музыку на магнитофон или на компакт-диски в те времена не умели. И кино снимать тоже. Поэтому про скоморохов мы многое не знаем. И даже о том, что знаем – чаще всего просто догадываемся. Скоморохи исчезли в XVIII в. – тогда в России появилось много театров. А скоморошье искусство осталось жить в преданиях. И еще скоморохи довольно долго жили при царском дворе. Правда, придворных скоморохов чаще называли шутами, чем скоморохами. У русских царей было даже особое учреждение, которое заведовало царскими развлечениями. Оно называлось тоже очень смешно, по-скоморошьему: Потешный чулан. Потешный чулан, чтоб развлечь царей, иногда собирал очень много скоморохов. Например, когда женился дьяк Никита Зотов, воспитатель царя Петра I, была устроена огромная шутовская процессия. В ней был большой оркестр, игравший на косах, сковородках, пузырях с горохом. Шуты ехали верхом на свиньях и козах, в тулупах, вывороченных шерстью наружу. Царь Петр заставил быть скоморохами на этой свадьбе многих богатых и знатных людей. Эти люди были очень важные и считали, что быть шутом – даже в шутку – недостойное дело. Однако и сам Петр с удовольствием наряжался и скоморошничал. И очень важным людям ничего не оставалось, как быть шутами – по примеру царя. Но уже тогда, в начале 18 века, скоморохов на Руси уже не было. А придворные шуты исчезли меньше чем через сто лет.

Что такое хоровод?

Ты, наверное, знаешь эту песенку… Ее обычно поют, если у кого-нибудь день рождения или именины:

Как на Машины именины
Испекли мы каравай:
Вот такой вышины,
Вот такой ширины!
Каравай, каравай,
Кого хочешь – выбирай!

Когда ее поют, то берутся за руки, идут по кругу и показывают: какой вышины и ширины испекли каравай на Машины именины. Или на Ванины, например.

Эта песенка почти никогда не поется сама по себе, под нее всегда танцуют и играют. Такие танцы и игры называются хороводы. А песни, под которые водят хоровод, называются хороводные. Под очень многие песни хоровод водят так, как под песенку про каравай, т. е. просто берутся за руки и идут по кругу.

Это очень древний обычай – ходить хороводом по кругу. Он пришел к нам из давних-предавних времен. В старину люди больше зависели от погоды, чем теперь. Когда наступала промозглая осень, а потом лютая морозная зима, жизнь почти останавливалась. Это ведь теперь можно поехать зимой в другой город: сел в поезд – и поезжай, пожалуйста! В поезде тепло, да еще и проводник чай разносит. Так можно хоть неделю ехать.

А в старину, чтоб отправиться в соседнюю деревню, за десять верст, нужно было сначала запрячь лошадь в сани, положить в них много-много сена, на себя надеть два тулупа, чтоб не замерзнуть. И ехать можно только пока светло – в темноте недолго и заблудиться, и потерять дорогу, и, чего доброго, замерзнуть в сугробе. К тому же волки выходят ночью на охоту.

А дни зимой короткие. Не очень-то разъездишься. Только и знай, что сиди в избе, да жги лучину, чтоб посветлей было немножко. Потому что электричества еще нет, а свечи бывают только в церкви и у князей и царей.

Так что раньше людям зимой жилось намного скучнее, чем летом. И поэтому люди очень ждали радостного весеннего солнышка. Хороводы всегда водились «посолонь». Это старинное слово. Оно означает: «по солнцу», т. е. хоровод двигался так, как солнышко двигается по небу. Люди шли за солнцем, потому что им очень хотелось, чтоб дни были длиннее, теплее и светлее. Хороводы водили во все времена года. Но во всех хороводных песнях поется о всяких растениях. Ведь растения любят солнце еще больше, чем люди. В хороводных песнях часто бывает припев из слов, которые ничего не значат: «ой, лели-лели» или «люли-люли». Такие песни еще называются «алилешными» из-за странного и непонятного теперь припева. А раньше все превосходно знали, о чем этот припев. Древние славяне этими песнями прославляли Лелю – богиню нежности и любви. Но потом про Лелю забыли, а нежный, будто воркующий припев остался. И в хороводных песнях, как и прежде, поется про любовь. Вот такая песня:

Во поле береза стояла,
Во поле кудрявая стояла.
Люли-люли, стояла. (2 раза)
Некому березу заломати,
Некому кудряву заломати.
Люли-люли, заломати. (2 раза)
Я пойду, пойду, погуляю,
Белую березу заломаю.
Люли-люли, заломаю. (2 разу)
Я сорву с березы три пруточка,
Сделаю из них я три гудочка.
Люли-люли, три гудочка. (2 раза)
А четвертую балалайку,
А четвертую балалайку,
Люли-люли, балалайку. (2 раза)
Стану в балалаечку играти,
Стану я миленького будити,
Люли-люли, будити. (2 раза):
«Ты проснись, мой миленький, проснися,
Ты, душа моя, пробудися,
Люли-люли, пробудися». (2 раза)

Это песня поется плавно и напевно – и хоровод тоже водится очень медленно и плавно.

Но бывают и очень быстрые хороводы. И совсем не обязательно они ходят по кругу, вслед за солнышком. На больших гуляньях бывали иногда и очень большие хороводы. Участники их брались за руки, и шли вслед за ведущим хоровода. Этого ведущего называли «затейник» или «вожак».

Хоровод начинался обычно за околицей. А околица – это изгородь, которой в старину окружали села. Там обычно стояли стога сена, и между них была большая площадка. На этой площадке плясала молодежь и водила хороводы. И так хорошо они водили хороводы, что вытаптывали всю траву между стогами. Иногда хороводы водили в лесу, или на берегу реки или в другом каком-нибудь месте, где бывали гуляния. Но хоровод-«змейка» очень быстро уходил оттуда, где начинался. Вот уже он идет вокруг стогов и вьется в полях. А вот уже и совсем ушел в другое село. Там к нему присоединятся еще участники, и хоровод идет дальше, под бойкую плясовую песню.