Марина Круглякова - Сочи. Черноморская Ривьера России

• Название: Сочи. Черноморская Ривьера России
• Автор: Марина Круглякова
• Жанр: Гиды, путеводители
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-4444-7745-8

Сочи – удивительный город. В нем огромное количество тайн, которые еще ждут разгадки. Здесь множество дольменов и древних крепостей, причудливых пещер и водопадов. Возможно, именно сюда приплывали аргонавты за золотым руном.

Сочи – удивительное место, где можно искупаться в море, а через час покататься на горных лыжах. Это город-курорт, которому вскоре предстоит стать столицей зимних Олимпийских игр.

О прошлом и настоящем Сочи, о его замечательных людях – эта книга.

---

После разгрома Шамиля в середине 1858 года Магомет-Эмин сдался русским войскам. Александр II принял его весьма благосклонно. Назначил ему пожизненную пенсию 3 тыс. рублей в год и разрешил уехать в Турцию.

Друзья Пушкина на Кавказе

Лицейский товарищ Пушкина Владимир Дмитриевич Вольховский родился в Полтавской области в небогатой дворянской семье. Обладая прекрасными способностями и железной волей, он с детских лет готовил себя к военной деятельности, постоянно занимался самоусовершенствованием и саморазвитием. Вел спартанский образ жизни, приучался спать по несколько часов в сутки, не пил вина, закалял себя физическими упражнениями, поэтому лицеисты ему дали прозвище «Суворов» или «Суворочка». Они любили и уважали его.

Вольховский окончил курс первым, с золотой медалью, был выпущен в гвардию и поступил в Гвардейский Генеральный штаб. В 1818 г. он вступил в члены тайного общества «Союз спасения», а затем в «Союз благоденствия», но вскоре вышел из него.

Участвовал в экспедициях в Хиву и Бухару. А в 1825 г. – в экспедиции «для обозрения пространства между Каспийским и Аральским морями». Здесь же был арестован и доставлен в Петербург в Следственную комиссию. По окончании следствия его направили в действующую армию на Кавказ, учредив над ним тайный надзор полиции и обязав до этого нести караул во время казни декабристов – К.Ф. Рылеева, П.И. Пестеля, С.И. Муравьева-Апостола, М.П. Бестужева-Рюмина и П.Г. Каховского.

На Кавказе Вольховский попал под начальство генерала Паскевича. В декабре 1827 г., ведя переговоры с персидским правительством, сумел вытребовать контрибуцию и доставить в Россию 10 миллионов рублей серебром. За это его произвели в полковники.

В армии Вольховский занимал пост обер-квартирмейстера Кавказского округа. Сослуживцы говорили, что Вольховский отличался трудолюбием и был добросовестен до крайности. К себе относился очень строго. Спал по шесть часов в сутки. Если ему приходилось от усталости задремать, вычитал эти минуты из ночного сна.

Владимир Дмитриевич Вольховский

Пушкин, приезжая в действующую армию, говорил: «Здесь увидел я нашего Вольховского, запыленного с ног до головы, обросшего бородой, изнуренного заботами. Он нашел, однако, время побеседовать со мною, как старый товарищ».

Паскевич завидовал и ненавидел Вольховского. Барон А.Е. Розен писал об этом в своих записках: «Всегда беда подчиненному, который бывает свидетелем промахов тщеславного начальника». Эта ненависть преследовала Вольховского всю жизнь и поломала ему всю карьеру.

Покинув Кавказ, Вольховский служил в Польше в распоряжении графа Дибича. Отличился храбростью и был произведен в генерал-майоры. После смерти Дибича и назначения на его должность Паскевича Вольховский вынужден был удалиться от участия в делах. В середине 1830-х гг. он состоял начальником штаба отдельного Кавказского округа при командующем бароне Розене, после опалы которого был переведен бригадным командиром в Западный край, где опять попал под начальство Паскевича, бывшего наместником Польши. Вследствие этого Вольховский вышел в отставку, поселился в харьковском имении жены и прожил там до смерти.

Выселение коренных народов с Черноморского побережья Кавказа

После окончания Кавказской войны турецкие эмиссары стали призывать горцев к переселению. Турции это было выгодно. Она рассчитывала использовать воинственных и боеспособных горцев в будущих войнах с Россией. Черкесам обещали приличные льготы – большие наделы земель, освобождение от налогов, ссуды для постройки жилищ и покупки скота.

Русское правительство не возражало против переселения. Оно было выгодно и ему. Россия избавлялась от массы мятежных и беспокойных горцев. Но официального разрешения не было до 1862 года. И черкесы переселялись под видом паломничества в Мекку, оформляя для этого соответствующие паспорта.

В мае 1862 года было принято постановление царского правительства. Оно предписывало полностью очистить территорию Западного Кавказа от коренного населения. Горцы должны были уехать на Кубань, под надзор казаков или в Турцию. Большинство из них выбрали последнюю.

Причин было несколько. На Кавказе черкесам недоставало земли. В Турции им обещали крупные наделы плодородных земель. После отмены крепостного права в России для горской верхушки остался один способ сохранить свое прежнее влиятельное положение и права на рабов и крепостных – выехать вместе с ними в Турцию. Многим из них действительно выделили хорошие земли. «Сарафанное» радио принесло эту весть на Кавказ. И горцы поверили, что в Турции их ждет рай на земле.

В черкесских общинах решения, принятые народным собранием, были законом для всех ее членов. Порой этим пользовались старшины-предводители (имеющие на таких собраниях решающие права), чтобы заставить своих соплеменников силой переехать в Турцию. Например, в Убыхии на общинных сходках всех племен приняли решение о выселении в кратчайшие сроки всего убыхского народа в Турцию. Никому из членов общества не позволили остаться на Кавказе и переселиться на Кубань. Есть мнение, что был тайный сговор между верхушкой знати убыхов и русским правительством. Им это было выгодно. Знать сохраняла свой прежний уклад жизни, а Россия избавлялась от непокорного народа. Некоторые бежали в горы, но выжить там, находясь вне закона и не имея возможности заниматься сельским хозяйством, было трудно.

Некоторые горцы все же колебались и готовы были перейти на Кубань. Но жестокость царских генералов, в том числе Геймана, которые слепо и усердно выполняли инструкции по выселению коренного населения, склоняла черкесов к переезду в Турцию.

В итоге переселение горцев превратилось в трагедию, а обещанный в Турции рай – в ад. Черкесы выезжали целыми аулами. На побережье в ожидании турецких кораблей проходили дни, недели, годы. Продовольствие давно съели, начался голод, за ним пришли и болезни. Черкесы умирали тысячами. Их хоронили тут же, на берегу: в пляжном песке и гравии выкапывали яму, клали туда покойника, еду, вино и закрывали сверху плитой. Иногда шторма размывали могилы.

Из воспоминаний И. Дроздова, участвовавшего в походе Пшехского отряда в феврале 1864 г. по очищению верховьев Псекупса и долины Туапсе от остатков горцев: «Поразительное зрелище представлялось глазам нашим по пути: разбросанные трупы детей, женщин, стариков, растерзанные, полуобъеденные собаками; изможденные голодом и болезнями переселенцы, едва поднимавшие ноги от слабости, падавшие от изнеможения и еще заживо делавшиеся добычею голодных собак. Живым и здоровым некогда было думать об умирающих. У них и у самих перспективы были неутешительные; турецкие шкиперы из жадности наваливали как груз, выбрасывали лишних за борт при малейшем признаке болезни. Волны выносили трупы этих несчастных на берега Анатолии. Едва ли половина, отправившихся в Турцию, прибыла к месту. Такое бедствие и в таких размерах редко постигало человечество…»

Наконец появились турецкие корабли. Посадка на них шла «на абордаж». Суда отплывали перегруженные и часто тонули во время штормов. Некоторые капитаны загружали свои посудины до предела, выходили в открытое море (чтобы не было видно берега), отправляли людей на дно и возвращались за новой партией.

Очевидцы писали: «Страна представляла крайне плачевный вид: черкесы, расположившиеся на берегу моря, с нетерпением дожидались своей очереди к отплытию. Отчаяние и безнадежность так овладели этими несчастными, что им и в голову не приходило устроить себе на берегу шалаши, чтобы укрыться от непогоды. Единственная мысль, одно желание, их занимавшее, – это поскорее отправиться в Турцию, до всего остального им не было никакого дела. Все дни они проводили в том, что взбирались на прибрежные утесы и оттуда криками и разными движениями манили к себе всякое показавшееся в море судно. Снег начинал уже таять, и это еще более увеличивало их нетерпение. Они очень хорошо понимали, что как только сойдет снег, русские не замедлят сюда явиться. Эта мысль отнимала у них всю последнюю энергию…

Как только выходил на берег турецкий капитан, горцы окружали его и каждый спешил условиться о цене, о перевозке его и семейства. Затем вечером, если ветер был попутный, каик пускался в море. Все договорившиеся с капитаном размещались на судне и старались скорее выйти в открытое море, чтобы успеть за ночь пройти линию русских крейсеров. Черкесы так торопились убежать в Турцию, а турки до такой степени жадны и корыстолюбивы, что суда обыкновенно нагружались, что называется, доверху, 300 или 400 человек заполняли пространство, на котором обыкновенно помещалось от 50 до 60 человек. Вся провизия, которую горцы брали с собой, состояла из нескольких горстей пшена и нескольких бочонков воды. Плавание в открытом море иногда продолжалось от пяти до шести дней, и в таком-то положении и таким запасом провизии этим несчастным приходилось совершать переезд столь гибельный и опасный.