Р. Соколова - Современные проблемы Российского государства. Философские очерки

• Название: Современные проблемы Российского государства. Философские очерки
• Автор: Р. Соколова
• Жанр: Философия
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-89826-425-3

Монография посвящена философскому осмыслению широкого круга проблем, связанных с положением Российского государства в современном мире, влиянием внешних, в том числе, информационных факторов на выбор российской властью политического вектора развития страны в прошлом и настоящем. В работе подробно рассматриваются методологические аспекты соотношения матрицы российской государственности и конкретно-исторических форм государства. Показываются сложности становления своего, собственного пути развития у Российского государства. В центре внимания авторов монографии находятся также идеологические проблемы современности. Показано, что в последнее время значительно изменилось идейное содержание западного глобализма, на первый план вышли методы и средства использования «мягкой идеологии», обоснование всемирной гражданской войны в качестве геополитической стратегии XXI века. В монографии дается анализ социально-исторических и идейно-духовных факторов, способствующих консолидации и единству современного российского общества. Предпринята попытка дать современное понимание идеологии как средства, которое обеспечивает интегративный характер российского государства.

Монография предназначена для научных работников, преподавателей, аспирантов, для всех, кого интересуют новые глобальные вызовы и угрозы России в XXI веке, оценка адекватности ответов на них со стороны российского общества и власти, перспективы создания национально-государственной идеологии.

---

Идея В.Л. Цымбурского о рассмотрении взаимодействия между Европой и Россией, как носящего системный характер, только намечена им и, конечно, требует своей дальнейшей конкретизации и разработки. Прежде всего, требует объяснения само притяжение России к западному сообществу. При всей значимости географической связанности территорий и политических устремлений российской власти в какие-то периоды времени (её «европомания») за ними должны скрываться более значимые объективные обстоятельства. Важное значение имеет здесь характер связей между политикой и экономикой. Именно экономические отношения создают прочную и неразрывную систему цивилизаций «Европа-Россия». Но политические отношения и экономические – не единственные отношения между цивилизациями. Отношения внутри системы в ходе развития цивилизаций становятся все более разнообразными, в которых все более значимую роль приобретают информационные отношения. И, наконец, сами цивилизации имеют глубокое историческое своеобразие, которое позволяет считать качественно разнородными цивилизациями.

Последовательная смена отношений России с Западом носит циклический, волновой характер. Смысл – постоянная борьба во властных структурах российского государства, в обществе, в культурной среде между удалением от Европы, максимально возможным развитием по собственному, национальному пути и сближением с Европой, максимально возможным уподоблением государственного строя и общественных порядков западной модели развития. Это стержневая проблема всех революционных преобразований в России – универсальный, либерально-демократический общественный строй, который предлагает Европа, или собственный, национальный путь.

Если говорить о тенденции на удаление, то Московское царство впервые указало на возможность самостоятельного и независимого пути развития. Затем Николаевская империя попыталась вступить на этот опасный и непредсказуемый в своих последствиях путь, и, наконец, запоздалые контрреформы Александра III. В годы существования Советского Союза эта линия получила максимальное воплощение. Вторая тенденция – на сближение и воспроизводство, насколько это возможно, сущностных черт общественного строя Запада. Это – деятельность Петра I с некоторыми оговорками, Александра I, Александра II, Николая II (С.Ю. Витте в особенности), М.С. Горбачева, руководителей Российской Федерации особенно в 90-е годы. Разумеется, речь идет о доминирующей тенденции во власти и обществе, которой всегда противостояли в разной степени и в разной форме другие силы и другие взгляды.

Обращение к внешнему фактору позволяют установить правильную оптику рассмотрения содержания и последствия российских революций. Сложился вполне определенный – либеральный – ход мыслей в современной литературе последних десятилетий: светлые перспективы появлялись у страны, когда Россия поворачивалась к Западу, а все трудности и тупики возникали, когда она удалялась от него.

Так, В.К. Кантор пишет о том, что «путь России, в самом деле, особый, в него входит постоянная ориентация на Запад. Это своего рода саморегуляция культуры. И каждый раз происходила… корректировка российского пути по западному образцу»[143]. Бывший наш соотечественник А. Янов написал трехтомную историю России, в которой попытался доказать, что четырежды на протяжении двух последних столетий история предоставляла России возможность «присоединиться к человечеству», говоря словами Чаадаева.... Три шанса из четырех по разным, как мы ещё увидим, причинам были бездарно загублены. Судя по тому, что сейчас «время славянофильствует», пятого может и не быть[144]. Удивительное дело, страна на протяжении столетий проявляет глупость за глупостью, судя по словам Янова, и только он открывает стране глаза на подлинный смысл российский истории. Список авторов, стоящих на этой точке зрения, большой, его можно приводить здесь долго, но аргументы не отличаются особым разнообразием.

Впрочем, в литературе широко распространена и противоположная точка зрения. В своей предельной крайности она трактует сложный и неоднозначный процесс приобщения российского общества к достижениям европейской культуры как чужебесие. Согласно этой точке зрения, культура московского православного царства (Святая Русь) подверглась насильственному разрушению через внедрение зарубежных образцов. Разрушение проводится влиятельной частью правящего слоя со времен Петра I и до сегодняшних дней[145]. Между этим двумя крайними точками зрения лежит не истина, а сложнейшая проблема избирательного усвоения достижений Запада, поскольку сам отбор достижений зависит от тех целей, того исторического пути, по которому власть направляет развитие российского общества. Поэтому вместо абстрактных рассуждений, необходимо придать проблеме последовательно историческое измерение. Проблема заключается в том, почему имеет место, как неотменяемый факт, цикличность российской истории в отношениях с Западом на протяжении столетий и какие результаты для России давал каждый такой цикл.

Пусть это покажется весьма спорным суждением, но в самом общем плане на первое место в этом взаимодействии следует выдвинуть не приобретения, а потери и угрозы. Можно сказать, что угрозы первичны, а приобретения вторичны по той причине, что угрозы, исходившие от Запада, были вполне реальными. Как отмечал английский историк А. Тойнби: «Угроза России со стороны Запада, ставшая с XIII века хронической, только усиливалась с развитием на Западе технической революции».[146] Принципиальное отличие западной цивилизации от незападных цивилизаций состоит не просто в их отставании от западного мира. Это разные типы цивилизаций. Здесь находится ключ к разрешению главного противоречия эпохи глобализации, навязанного Западом всему остальному миру, – быть или не быть дальнейшему развитию незападного мира. Западная цивилизация является уникальной, наряду с другими цивилизациями, а не универсальной, общечеловеческой цивилизацией, как теперь стало очевидным после провала неолиберальной модели глобализации, по своему происхождению, настоящему и обозримому будущему.

За многообразием современных определений цивилизации явно просматривается ситуация, когда все они обнаруживают существенное единство. Практически во всех случаях речь идет об обществе, о сложном обществе, о городском обществе. Для современного западного сознания понятие цивилизации связывается, в первую очередь, с современным типом общественного устройства, характерного для высокоразвитых стран Запада, которые достигли передового уровня технологического развития. Наличие гражданских, политических, социальных и правовых институтов обеспечивает поступательное, прогрессивное развитие общества, его относительную стабильность, самостоятельность индивида[147]. Если проанализировать такого рода определения, то они носят по своему смыслу социологический характер. Получается так, что общество модерн, общество классического индустриального капитализма, представленное в качестве целостной системы, просто «упаковано» в цивилизационную оболочку.

Такое понимание цивилизации занимало господствующее положение в социальных науках на протяжении долгого времени, вплоть до 70—80-х годов прошлого века. Оно существовало не только как работающее социологическое понятие, но и как модель общественного устройства для подражания и реализации его в жизнь в незападных странах. Европейское понимание цивилизации составило основу модернизационной модели догоняющего развития. Странам, освободившимся от колониального господства, была навязана в 50—60-е годы XX века модель общества, на которую они должны были равняться в своих стремлениях преодолеть в процессе догоняющего развития свою отсталость.

До сих пор продолжаются бурные споры относительно природы самой цивилизации. В.М. Межуев обращает внимание на неясность сложившейся здесь ситуации: «Что имеется в виду под “цивилизацией как таковой” – общее понятие цивилизации или понятие общей (универсальной) цивилизации? Происходит некая недостаточно обоснованная подмена, когда общее представление о том, что обозначает собой термин цивилизация, выдается за описание существования в самой действительности, по крайней мере, в отдаленной перспективе универсальной цивилизации. Всё это не может не вызывать серьезных возражений»[148].

В частности, понятие общей или универсальной цивилизации пытаются использовать в качестве эталона при рассмотрении состояния и перспектив развития российской цивилизации. Известно, что европейское понимание цивилизации XIX века имело в качестве дополнения и своей оборотной стороной понятие варварства. Неэффективность объяснительных возможностей европейской модели «цивилизация – варварство» рождает в ответ в общественном сознании идею множественности цивилизаций, когда каждая из цивилизаций сама решает, что она подразумевает под варварством и какими способами она преодолевает его. Идея множественности получает свое оформление в культурологической теории цивилизации. Её автором стал русский ученый Н.Я. Данилевский, который утверждал, что в мире имеется целый ряд обособленных культурно-исторических типов исторической жизни человечества или самобытных цивилизаций. Европейский культурно-исторический тип – только один из них. В основе каждого культурно-исторического типа лежит, говоря современным языком, своя культурная матрица, свой культурный код развития[149]. На унификацию общественной жизни через принуждение к реализации проекта модерн последовал ответ в виде провозглашения самобытности локальных цивилизаций и отсутствия исторического единства между ними.