Владимир Полудняков - Эссе председателя городского суда Санкт-Петербурга

• Название: Эссе председателя городского суда Санкт-Петербурга
• Автор: Владимир Полудняков
• Жанр: Эссе
• Год: 2003
• ISBN: 5-94201-230-X

Книга посвящена ответственной, психологически и эмоционально насыщенной, связанной с разнообразными и многочисленными межчеловеческими контактами деятельности судьи. В ней раскрываются проблемы и успехи в сфере правосудия, прогнозы и перспективы становления правового государства в России.

В первой части “Власть для людей, а не люди для власти” рассказывается о том, что мешает достижению доверия граждан к судебной власти. Особое внимание уделено вопросам коррупции во властных структурах. Автор пытается ответить на вопрос: каким должен быть судья, чтобы соответствовать своему высокому предназначению, в доступной для широкого читателя форме рассказывает о развитии правосудия за последние сорок лет.

Вторая часть – публицистика. В нее включены статьи, выступления, интервью судьи и председателя городского суда В. И. Полуднякова, опубликованные в средствах массовой информации, материалы, вызвавшие в разное время общественный интерес и резонанс.

Издание предназначено для всех интересующихся развитием отечественного правосудия, перспективами становления правового государства в России.

---

Но теория и практика – вещи разные, они могут расходиться и порождать конфликт: в лучшем случае непонимание и смутное недовольство, в худшем – протесты, от индивидуальных до общесоциальных.

Общение человека с властью – как правило, вынужденное и чаще всего малоприятное событие. В момент этого пересечения никто не размышляет о нравственных принципах «не навреди», и уж тем более не аргументирует этим свою позицию. Все гораздо проще: поступок, действие – адекватная или, наоборот, неадекватная реакция, результат – более или менее благополучный исход или недовольство гражданина.

Не так уж редко человек сам создает конфликтную ситуацию неправильными, неосторожными, непродуманными действиями, из-за чего и возникает потребность обратиться к представителю власти, а власть, в свою очередь, применяет свои полномочия, используя закон в интересах таких же людей. Такое происходит повсеместно и ежеминутно. Из мелких фрагментов складывается общая картина правопорядка или хаоса, взаимного уважения или нигилизма в зависимости от традиций, культуры, правовой сбалансированности.

В переходные периоды, особенно если они скачкообразны, не эволюционны, обостряются все социальные противоречия, в том числе взаимоотношения людей и власти. Случается, что человек сам создает нечто, кажущееся ему необходимым, а затем, поняв свою ошибку, испытывает комплекс собственной вины, чем довольно умело пользуются те, кто более энергичен, шустр, имеет больше возможностей для самореализации.

Человеку свойственно не замечать свои недостатки, но недостатки других он видит хорошо и реагирует на них весьма активно, искренне веря, что сам-то он не такой.

Наделенное же властью лицо не только не может не знать свои недостатки, но обязано их устранить и уж совсем не вправе использовать слабости другого человека. А самое циничное – сыграть на комплексе вины и неполноценности людей, допустивших оплошность и своими же руками, предоставившими чиновнику возможность использовать это преимущество. Снисходительность к людским недостаткам – удел сильного, а нетерпимость к ним или использование их в своих интересах – признак непорядочности. И последнее происходит довольно часто.

Удивительно, что при огромном историческом опыте нации, благородной, сильной, глубоко нравственной, так низок уровень правосудия.

Всеобщий, массовый правовой нигилизм, проявившийся в последние десять лет, удручает своей устойчивостью и откровенностью. Все знают о наглых набегах на малонаселенные деревеньки и пустующие зимой садоводства, об игнорировании пешеходами красного света светофора, о парковке автомашин на тротуарах, обгонах попутных трамваев слева, о выгуле собак бойцовых и сторожевых пород без намордников и поводков.

Позволяя себе эти распространенные вольности, люди терпимо относятся к столь же массовым мелким и не очень вольностям чиновников. И те и другие друг друга стоят в смысле несоблюдения элементарных правовых норм. Примеры пренебрежения к закону всюду. А если это делают те, кто создает законы, то чего же ожидать от тех, для кого эти законы предназначены.

Полупустой зал Думы, бегающие по рядам депутаты, голосующие за пятерых, – картинка насколько знакомая, настолько же и привычная. А ведь нет закона, позволяющего так принимать законы. И никто на это не реагирует, принятые таким способом законы не оспаривает.

Так взаимно влияют друг на друга власть и граждане, а безразличие и всеобщее неуважение к закону и правопорядку не способствует укреплению правового государства. В таких условиях трудно ожидать быстрых перемен и создания единого правового поля.

Не случайно в последние годы появилось модное обобщающее словечко «электорат». Произносимое совершенно серьезно, имеющее достаточно понятный смысл, оно, тем не менее, воспринимается с неким подтекстом. Что-то слышится в этом современном термине пренебрежительное.

Русское, понятное слово «избиратель» заменено удобным для публичного потребления штампом. И в этом есть некоторый смысл. Дело в том, что избирателей, то есть людей, участвующих в выборах, как правило, немного, за исключением избирателей Президента России. Остальных выборных лиц избирают лишь 20–25 процентов от потенциальных избирателей. Все это знают. Поэтому нелепо будет звучать: «Мои избиратели меня уполномочили…» в устах депутата муниципального или регионального уровня, когда за него проголосовало, к примеру, менее 20 процентов зарегистрированного населения. А «мой электорат поддерживает…» звучит убедительней, потому что маскирует истинное положение, а многим, особенно пожилой части общества, кстати, наиболее активно голосующей, еще и непонятно. Так же как в свое время «гектопаскаль» – единица атмосферного давления.

Получается, что есть коллективный разум, основанный на общих нравственных принципах вековой человеческой истории; есть личность, принимающая эти принципы вообще, но не соблюдающая их в частностях, – есть власть и человек, на словах следующие общим правилам и установлениям, но фактически постоянно их нарушающие.

В результате те и другие прощают взаимные отступления от правовых норм. Поэтому избиратель становится «электоратом», а попавшие во власть остаются на орбите властных структур столько, сколько хотят, перемещаясь из одного качества в другое, с одного уровня на другой, из одной ветви власти в другую. Новые термины, клички удобны для выражения сути объекта, но, кроме того, создают некоторую условность и нередко подтекст, от поощряюще-благодарного, до иронически-унизительного. Наверное, в отношении отдельного человека – это оправданно, так как дает возможность коротко, но емко его охарактеризовать, но когда речь идет о большой группе людей, а тем более о народе в целом, думается, это свидетельствует о неуважении к себе подобным и характеризует авторов этих словесных вольностей как людей, далеких от народа, но претендующих на роль лидеров, поучающих всех и всему.

Например, распространение в свое время средствами массовой информации клички народных заседателей – «кивалы» – привело к устранению института народных заседателей. А когда поняли, что без них не обойтись, начались отсрочки ликвидации представителей народа в судах. Как всегда, сам народ при этом не спросили, а считает ли он себя «кивалами».

Я как-то организовал встречу журналистов с народными заседателями и предложил задать им любые вопросы. Было любопытно, будет ли журналистам неловко перед этими обычными людьми, активная жизненная позиция которых не вызывает сомнений. Представители прессы вяло задали пару малозначительных вопросов и утратили к ним интерес.

Похоже, сленг настолько замусоривает мозги тем, кто его употребляет, что отойти от него они не в состоянии. А это очень тревожит, так как свидетельствует о пренебрежительном отношении к собственному народу и, по-видимому, идет от непонимания людей. Некоторые политики, чиновники, журналисты искренне считают, что «электорат», «кивалы» – однородная, аморфная людская масса, пассивная, неинтересная, но нужная для соблюдения законных и общественно значимых процедур. Нетрудно представить, какие определения могут появиться в адрес присяжных: «молчуны», «спящие», «из толпы», «с улицы».

В основе обобщающих оценок лежит обычно легкое, поверхностное, внешнее восприятие однотипных, типичных действий. Не владея внутренним содержанием, легко оказаться в плену таких ошибочных представлений.

Работа с людьми – это самая трудная, сложная, неблагодарная, но и самая интересная деятельность. Судьи, учителя, врачи знают это более, чем кто-либо.

За сорок три года работы в судебной системе мне довелось общаться с огромным количеством людей. Если считать рассмотренные административные, гражданские, уголовные дела, а это в совокупности десятки тысяч судебных дел, то по моим приблизительным, но достаточно обоснованным подсчетам, число истцов, ответчиков, свидетелей составляет около четырехсот тысяч человек. Но наиболее интересны встречи с людьми во время приемов, когда они приходили ко мне как к судье, председателю районного суда и председателю городского суда.

Прием граждан– самая тяжелая часть работы судьи. Это мнение всех судей. На приеме судья и посетитель один на один, лицом к лицу, глаза в глаза. Эмоционально – это сложнейшая ситуация как для одних, так и для других. Судья такой же человек, как и все, и подвержен любому воздействию. Многие, не знающие особенности судейской деятельности, вообще об этом не думают либо примитивно считают: подал жалобу, получил повестку, пришел, спросил, ответили, ушел.

Мне неизвестны случаи, чтобы депутат, чиновник администрации, журналист попробовал присутствовать на приеме граждан судьей. Вот где нашли бы они море информации. Живые люди – это такие сюжеты, персонажи, которые придумать невозможно. Люди говорят то, что думают, а не то, что за них придумывает кто-то. И ничего от «электорального» (до чего же неприятный термин) у них нет.