Вера Гривина - Русский сын короля Кальмана

• Название: Русский сын короля Кальмана
• Автор: Вера Гривина
• Жанр: Историческая проза

Этот роман о судьбе Бориса – сына венгерского короля Кальмана Книжника. Отвергнутый когда-то своим отцом, главный герой пытается восстановить попранную справедливость и завоевать трон. Так случается, что он и его возлюбленная оказываются в гуще важных событий XII века, которые происходят на Руси, в Венгерском королевстве, в Византийской империи и на христианском Востоке.

---

– Кузену надо отдохнуть, – изрек он и поднялся.

Пожелав больному скорейшего выздоровления, король ушел, и почти сразу же появился Лупо с миской, над которой поднимался пар.

– Людовик, действительно, почти уморил мессира, – возмутился шут.

Борис после беседы с королем чувствовал себя таким слабым, что с трудом проглотить две ложки похлебки и сразу провалился в глубокий, похожий на забытье, сон. Когда же он вновь очнулся, то увидел рядом со своей постелью маленького круглого человечка в пышной чалме и ярком халате.

– Не надо пугаться, мессир рыцарь, – сказал кто-то густым звучным голосом. – Этот сарацин – мой лекарь.

К постели приблизился видный собой мужчина, лет чуть за тридцать, высокий и широкоплечий, с густой гривой черных волос.

– Я правитель Антиохии, князь Раймунд, – представился он.

– Очень рад, – ответил немного ошарашенный Борис, разглядывая наряд князя, сшитый из самых дорогих восточных тканей и украшенный огромным количеством золота, жемчуга и драгоценных каменьев.

По знаку Раймунда лекарь осмотрел больного, дал ему снадобье и, поклонившись, ушел. Антиохийский князь остался.

– Мессир Конрад в состоянии говорить со мной? – произнес он скорее утвердительно, чем вопросительно.

Борису ничего другого не оставалось, как кивнуть. Тогда Раймунд позвал слуг, и те внесли резное кресло. Усевшись поудобнее и подложив себе под бок подушку, антиохийский князь осведомился:

– Правда ли, что сир Конрад – венгерский принц?

Борису в голосе собеседника послышалось сомнение.

– Да, я сын венгерского короля, хотя возможно в это трудно поверить.

На лице князя появилась доброжелательная улыбка.

– Я верю рыцарю, и рад, что столь благородная особа почтила нас своим присутствием. Здесь мало знают о Венгерском королевстве.

– Я о Венгерском королевстве знаю много, но в основном понаслышке, поскольку жил с раннего детства в Киеве, где правят мои родственники по матери.

– В Киеве? – удивился князь. – А где это?

– На Руси.

Раймунд развел руками.

– Такая страна мне неведома.

Борис немного рассказал о своей родине. Раймунд слушал с большим вниманием и особенно заинтересовался отношениями русских князей с половцами. Узнав, что между ними бывают не только войны, но и союзы, он удовлетворенно кивнул.

– Если хочешь сохранить свои владения, надо уметь не только воевать, но и мириться с врагами, кем бы они не были христианами, сарацинами или язычниками.

Борис с ним согласился:

– Мудрый правитель даже в стане врага найдет себе союзника.

– Хорошо сказано, мессир Конрад! – воскликнул князь и, похлопав дружески Бориса по плечу, добавил: – Если мы так понимаем друг друга, не согласится ли мессир Конрад оказать мне одну услугу? Конечно же, эта любезность не останется без щедрого вознаграждения.

– Что же я могу сделать для князя? – растерялся Борис.

– Об этом мы поговорим потом, – сказал Раймунд. – Желаю благородному рыцарю Конраду скорейшего выздоровления и прошу о содержании нашей беседы не сообщать никому – особенно королю.

Борис невольно поморщился.

– У меня нет желания откровенничать с королем франков.

– А с королевой? – спросил Раймунд, пронзая своего собеседника острым взглядом.

– С ней тем более.

– И все-таки прошу мессира Конрада дать мне слово чести.

Как только Борис клятвенно пообещал молчать об этой беседе, Раймунд ушел. Едва замолкли за дверью шаги князя, как к больному явились слуги с довольно обильным ужином. Борис съел лишь кусочек мягкого мяса, зато выпил целый кувшин теплого молока с привкусом трав. Когда он заканчивал трапезу, появился Лупо.

– Как себя чувствует мессир Конрад?

– Неважно, – посетовал Борис. – Никогда еще я не был таким слабым.

– Лучше быть недолго слабым, чем всегда мертвым. Воины, не заболевшие под Атталией, вынуждены теперь добираться до Антиохии по побережью.

Борис был ошеломлен.

– А почему не по морю?

– Потому что на присланных константинопольским императором кораблях места хватило лишь королю, королеве, дамам, служанкам, тяжело больным воинам и мне, королевскому дураку. Об остальных крестоносцах позаботиться Господь.

– Но как Людовик мог бросить своих людей? – возмутился Борис.

– А вот так и мог – заговорил Лупо с едкой иронией. – Отплывая от Атталии, наш castus Regis53, или вернее сasus-Regis54, смотрел со слезами скорби на берег, где осталось почти все его воинство.

– Я не заметил, чтобы он скорбел.

– Сейчас ему не до брошенных на произвол судьбы воинов: он занят тем, что с утра до вечера и с вечера до утра завидует богатству антиохийского князя, не замечая при этом, что Алиенора завела с Раймундом шашни. Князь приходится нашей неугомонной королеве дядей, но у высокородных особ не принято обращать внимание на подобные мелочи. Кровосмешение для них – норма.

Борису очень хотелось узнать хоть что-нибудь об Агнессе, и Лупо угадал его желание.

– А малютка де Тюренн грустит, – сообщил шут.

– Почему грустит?

– Об этом знает только она сама. Возможно Агнесса переживает из-за постоянных придирок королевы.

У Бориса начали слипаться глаза, и он широко зевнул.

– Мессир Конрад желает отдохнуть? – заботливо спросил шут.

– Да, меня клонит в… – начал Борис и, не договорив последнего слова, уснул.

Глава 16 Ассасины

На следующий день Борису стало значительно лучше, а спустя еще шесть дней он почувствовал себя почти здоровым и даже решился на прогулку по городу в сопровождении Лупо. Через одну из садовых калиток они вышли на главную улицу Антиохии, где угодили в шумный людской поток. Здесь было много местных богачей, щеголявших в самых роскошных нарядах. Из носилок выглядывали увешенные драгоценностями дамы. Спешили по своим делам венецианские, генуэзские и пизанские купцы. Порядком обносившиеся за время похода рыцари короля Людовика прикрывали свою нищету кольчугами – они озирались, бросали подозрительные взгляды на греков, недоверчиво косились на армян и хмурились, если замечали магометанина в чалме.

Городская суета вначале подействовала на Бориса ошеломляюще. Потом он немного пришел в себя и стал рассматривать местные достопримечательности. В городе кое-что сохранилось еще с той далекой поры, когда Антиохия была богатой окраиной Римской империи: по бокам улицы стояли обветшавшие античные колонны из некогда белого мрамора, в домах угадывались перестроенные древние базилики, а на площади возле величественного собора святого Петра стояли полуразрушенные ворота с мозаичными и рельефными украшениями. От более поздней эпохи Антиохии достались возведенные императором Юстинианом55 толстенные крепостные стены с четырьмя сотнями башен. Зубчатый верх этого укрепления был виден в городе отовсюду.

Борис и Лупо почти миновали главную улицу города. Было очень жарко, и только буйно цветущие сады напоминали о том, что сейчас еще разгар весны. В воздухе витали благоуханные ароматы, которые, впрочем, забивались более сильными, но менее приятными запахами человеческого и конского пота, подгоревшей еды и прокисшего вина. Вонь, вопли торгашей, ржание лошадей, рев ослов – все это порядком утомляло человека, едва успевшего оклематься от тяжелой болезни.

Вытерев со лба густой пот, Борис предложил:

– Давай, Лупошка, уйдем туда, где потише.

Лупо потянул его за собой в широкий проулок, где они едва не столкнулись с невысоким, длиннобородым магометанином средних лет, в шитой золотыми нитями чалме, халате из тончайшего шелка и красных сафьяновых башмаках с острыми, загнутыми вверх носами. Он важно ступал в сопровождении двух слуг.

– Вот индюк! – заворчал Лупо. – Надулся и не замечает, что его хотят зарезать.

Глянув туда, куда показывал глазами шут, Борис увидел, что грязный босоногий юноша в изодранных штанах и рубахе, вынимает из-за пазухи нож. Дальше все происходило очень быстро. Борис инстинктивно преградил оборванцу путь и схватил его за руку, едва не получив удар ножом в горло. Отчаянно закричала какая-то женщина, а Лупо, слуги магометанина и сбежавшиеся люди накинулись на убийцу, пытаясь его скрутить. Оборванец вырывался с необычайной для такого хилого юноши силой, и, казалось, не замечал сыпавшихся со всех сторон ударов.

– Это ассасин! – крикнул кто-то.

Толпа взревела и быстро растерзала оборванца, а затем поволокла куда-то бездыханное тело. В опустевшем проулке остались только Борис, Лупо, спасенный магометанин со своими людьми и две женщины у стены. Повсюду валялись обрывки одежды. Камни мостовой были забрызганы кровью.

– Господи Иисусе и Пресвятая Дева! – всхлипнула одна из женщин, и Борис только теперь узнал Агнессу де Тюренн.

Он подошел к ней.

– Все обошлось. Зачем же плакать?