Марк Энтин - Россия и Европейский Союз в 2011–2014 годах. В поисках партнёрских отношений V. Том 1

• Название: Россия и Европейский Союз в 2011–2014 годах. В поисках партнёрских отношений V. Том 1
• Автор: Марк Энтин
• Жанр: Юриспруденция
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-699-83066-4

Как и четыре более ранние монографии, настоящая работа посвящена исследованию важнейших трендов в развитии Европейского Союза, мирового порядка в целом и анализу многообразных связей между Российской Федерацией и Европейским Союзом и его государствами-членами. Предыдущими охватывался период 2004–2005, 2006–2008, 2008–2009 и 2010–начала 2011 годов. В новой – прослеживается, как калейдоскоп и мельтешение событий, которыми охарактеризовались вторая половина 2011-го и последующие 2012–2014 годы, укладываются в общую картину. Она состоит из семи разделов, в которых рассматриваются изменения, произошедшие в ЕС за годы институциональных реформ, углубления интеграции в финансовой, бюджетной и фискальной сферах и проведения политики жесткой экономии, и клубок проблем, мешающих подлинному сближению между Россией и ЕС.

Книга предназначена всем тем, кто интересуется и профессионально занимается вопросами европеистики, международных отношений, внешней политики России, европейского и международного права.

---

То, что власти предержащие переложили тяготы глобального экономического кризиса и кризиса суверенной задолженности на простого человека и решили выкарабкиваться из ямы за его счет, сбросило пелену с глаз людей. Испытанный психологический шок, разочарование и отвращение серьезно повлияли на политические настроения в ЕС. Интеграционный проект больше не кажется таким привлекательным и безальтернативным. Считавшиеся безусловными достижения интеграции, такие как поощрение миграции и свобода передвижения рабочей силы, воспринимаются с подозрением.

В свое время мифический «польский водопроводчик» похоронил проект Конституции для Европы. Против Конституции проголосовали Франция и Нидерланды. Большинство ее положений удалось протащить потом, включив в подчищенный, более скромный и непонятный Лиссабонский договор, совершив обходной маневр – лишив население стран ЕС возможности высказаться. Сейчас в других формах, в другой упаковке миф о «польском водопроводчике» возвращается сотнями других образов.

Происходящее очень тревожит правящий класс ЕС. Перспектива получить действенное, консолидированное, упертое меньшинство в Европарламенте нового созыва, способное объединиться на антиесовской платформе, откровенно пугает. Европарламент – это не парадный бутафорский фасад, как когда-то. Чтобы снять упреки в недемократичности европейского проекта, государства-члены пошли на многократное усиление позиций и властных полномочий представительного органа ЕС. По своему влиянию он сейчас не уступает исполнительной ветви власти. Европейская Комиссия его боится, от него зависит и перед ним отчитывается. Совет ЕС, действуя самостоятельно или по поручению Европейского Совета, никакое законодательство и даже международные соглашения без его участия принять не может.

И вот в такой орган пропустить антисистемные силы – есть от чего расстроиться. До сих пор ЕС, претендующий на то, чтобы считаться демократической структурой, работает в особенно изощренном авторитарном ключе. В ЕС вообще нет оппозиции. Это может показаться фантастикой. Вдумайтесь, какая же демократия без оппозиции. Смешно. Нелепо. Невозможно. Однако дело обстоит именно таким образом. Со следующего года появится. Но какая! Выступающая против главных достижений европейской интеграции, против основ европейского проекта. Впору пожалеть о том, что наделили Европарламент столь важными полномочиями по соучастию в принятии есовского законодательства и контролю за деятельностью исполнительной власти. Впору посетовать: ах, как раньше было хорошо – никакого народного волеизъявления. Национальные парламенты определяют состав евродепутатов – и порядок: все довольны. Однако все, поезд ушел. Мечтами и сетованиями горю не поможешь.

Надо реально оценивать складывающуюся политическую ситуацию. Она же, по оценкам экспертного сообщества, не внушает оптимизма. Классические политические партии теряют доверие населения. Причем чем дальше, тем больше. Одни – потому, что от них устали. Другие – поскольку они погрязли в коррупции. Третьи – от того, что не способны выполнить розданные обещания. И все одновременно – в связи с тем, о чем говорилось выше.

Процесс идет уже давно. Однако, похоже, сейчас он вступил в новую фазу. Раньше то тут, то там появлялись новые политические силы. Такие, как, например, «зеленые». Но общий расклад в пользу истеблишмента они не ломали. Остепенившись, новички со временем теряли свой фрондерский запал и легко интегрировались во власть.

Чуть позже настала пора всплесков. Недовольство накапливалось. Тем не менее, оно выплескивалось наружу только в отдельных странах. На волне протестных настроений в представительные органы власти разного уровня прорывались внесистемщики. Например, Партия Свободы под руководством Хайнца-Кристиана Штрахе и «Альянс за будущее Австрии» Йорга Хайдера. Иногда леворадикального, чаще крайне правого толка.

Однако по большей части они были спринтерами. Тягаться со стайерами им было не по плечу. При забеге на дальние расстояния, измеряющиеся следующими общенациональными выборами, они сходили с дистанции. Либо общество перемалывало их, и, лишившись своеобразия, они утрачивали поддержку. Либо истеблишмент набрасывался на них и затаптывал. А то поступал еще более изощренно – перенимал отвечающие моменту ключевые лозунги и тем самым обескровливал (такая тактика, в частности, не без успеха была использована в первой президентской кампании Николя Саркози).

Совсем недавно протестное голосование стало выносить в представительные органы популистов и националистов всех мастей. Но и они для ЕС в целом угрозы не представляли. Во-первых, они умели только критиковать. Позитивной программы у них не было. Альтернативу они предложить не могли. Как следствие, черновую работу, подготовку законопроектов и их продвижение, оставляли классическим партиям. Тех, хотя они и скрежетали зубами, по большому счету такое разделение труда устраивало. Во-вторых, договариваться между собой у националистов не получалось. Наступить на горло своей собственной песне они никак не могли. На то они и националисты.

К настоящему времени вводные, похоже, поменялись. Как показывают результаты выборов в Австрии (где в конце сентября правые популисты снова получили свыше четверти голосов избирателей[337]), Чехии (где на выборах в конце октября за популистов и коммунистов проголосовали 18,7 % и 15 % избирателей[338]), Финляндии, Нидерландах, Германии и Франции, т. е. в странах, принадлежащих к относительно благополучной части ЕС, политические силы, говорящие от имени протестного электората, получили ярких лидеров. У них за спиной солидная неслучайная поддержка. Они улавливают настроения, господствующие в обществе. В том числе испытываемый людьми страх перед лицом быстро меняющегося мира, всех тех новшеств, к которым многим так сложно приспособиться[339]. (Причем, естественно, не только в ЕС, но и за его пределами – в том числе в Швейцарии и Норвегии, где популисты на последних выборах получили весомое представительство в парламенте[340].)

Они готовы не просто бросать лозунги в массы, но и выступить со сравнительно притягательными, целостными, альтернативными программами. А значит, они будут в состоянии консолидироваться. Они смогут выступить с общих позиций. Вот что так сильно растревожило правящие партии и истеблишмент Европейского Союза.

Есть еще один весьма существенный момент – они столкнулись с принципиально новым явлением, которое ими пока совершенно не осознано. Крайне правые, составляющие ядро популизма и национализма, стремительно мимикрируют под респектабельные внутрисистемные политические течения и образования. Так, Марин Ле Пен, несмотря на яростное сопротивление идеологов классических партий в подконтрольных им СМИ[341], добивается введения формального запрета на то, чтобы о Национальном Фронте говорили и писали как об ультраправых[342]. В этих же целях она вывела всех своих из Альянса европейских национальных движений в Европарламенте (где верховодит венгерская националистическая партия «Йоббик») и предложила присоединиться к Европейскому альянсу за свободу[343].

Их сленг, образ, программы подрабатываются таким образом, чтобы не ассоциироваться с прошлым, с тем, что обществом уже когда-то было отвергнуто. За ними по-прежнему мощная волна протестных настроений. На недовольство, неприятие, протест, их выражение и канализацию делается ставка. В этом плане ничего не меняется. Однако решая задачи обновления образа, модернизации и легитимации, крайне правые, отказывающиеся больше ими называться, осуществляют прорыв в будущее.

Перед ними открывается реальная возможность претендовать на власть. Барьеры, ранее воздвигнутые государством на их пути, рушатся. В дополнение к этому популисты и националисты умело пользуются тем, что за последние годы многие классические политические партии утратили свое лицо. В частности, социал-демократы[344]. Они не такие узнаваемые, как раньше. Разница между ними начинает стираться.

Частью электората эволюция классических партий воспринимается как предательство. Бывшие сторонники и правых, и левых больше не считают себя связанными старыми предпочтениями. В результате ряды популистов и националистов пополняются со всех сторон, вне зависимости от прежних убеждений и социальной принадлежности[345]. У них появляются дополнительные возможности выставлять на выборы сильных кандидатов[346].

Кроме того, руководство ЕС и государств-членов понимает, что традиционные антидоты, применяемые на национальных выборах, для избирательной гонки в Европарламент столь же эффективно использовать не удастся. А может, вообще не получится. На национальных можно сплотиться и развернуть кампанию спасения страны от популизма, национализма, коричневой чумы, чего угодно. На европейских выборах ее запускать бессмысленно – не сработает: спасать Европу не побегут, только посмеются. На европейских все иначе.