Марк Энтин - Россия и Европейский Союз в 2011–2014 годах. В поисках партнёрских отношений V. Том 1

• Название: Россия и Европейский Союз в 2011–2014 годах. В поисках партнёрских отношений V. Том 1
• Автор: Марк Энтин
• Жанр: Юриспруденция
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-699-83066-4

Как и четыре более ранние монографии, настоящая работа посвящена исследованию важнейших трендов в развитии Европейского Союза, мирового порядка в целом и анализу многообразных связей между Российской Федерацией и Европейским Союзом и его государствами-членами. Предыдущими охватывался период 2004–2005, 2006–2008, 2008–2009 и 2010–начала 2011 годов. В новой – прослеживается, как калейдоскоп и мельтешение событий, которыми охарактеризовались вторая половина 2011-го и последующие 2012–2014 годы, укладываются в общую картину. Она состоит из семи разделов, в которых рассматриваются изменения, произошедшие в ЕС за годы институциональных реформ, углубления интеграции в финансовой, бюджетной и фискальной сферах и проведения политики жесткой экономии, и клубок проблем, мешающих подлинному сближению между Россией и ЕС.

Книга предназначена всем тем, кто интересуется и профессионально занимается вопросами европеистики, международных отношений, внешней политики России, европейского и международного права.

---

Конкретная ситуация – на выборах в Палату общин Дэвид Камерон может объяснить сторонникам Партии Независимости, что если они за нее проголосуют, то фактически уступят свои голоса лейбористам, отдадут в их руки победу над консерваторами. Как показывают опросы общественного мнения, подобная уловка почти наверняка возымеет действие. Семь из десяти сторонников Партии Независимости перейдут в лагерь консерваторов, почувствуй они, что иначе Эда Милибэнда не одолеть[347]. На европейских выборах прибегать к ней – все равно, что стрелять себе в ногу. На них в пользу Партии Независимости выскажутся и те, кто в отношении ЕС нейтральны. Просто, чтобы выразить свое недовольство. Убеждать их в том, что тем самым они помогут лейбористам, которые настроены проевропейски гораздо в большей степени, чем консерваторы, скажем, наивно, чтобы не употребить слово порезче.

Во Франции сплотить ряды против крайне правых – сам Бог велел. Делали уже неоднократно. В частности, на президентских выборах, когда лидер социалистов Лионель Жоспен неожиданно уступил второе место создателю и многолетнему предводителю Национального Фронта Жан-Мари Ле Пену и не прошел в следующий тур. И сейчас на муниципальных выборах 23 и 30 марта 2014 г. социалисты рассчитывают воспользоваться обычным трюком. Он описывается примерно так. «Хорошие результаты Национального Фронта в первом туре, – делятся лидеры социалистов, – драматизируют ситуацию, мобилизуют наш электорат и облегчат союз левых сил. Таким образом, победа будет за нами…»[348]. На европейских подобный трюк не пройдет. И мечтать о его повторении бессмысленно.

За годы проведения политики жесткой экономии протестное движение набрало силу. Оно обрело второе дыхание во многих странах. Успехи популистов и националистов заметны повсюду. Однако осознать глубину происходящих перемен помогли результаты избирательной кампании на юге Франции. Представитель Национального Фронта не просто выиграл выборы в малюсеньком местечке Бриньоль округа Вар. Фактически он взял верх одновременно над двумя ведущими политическими образованиями страны – над социалистами и консерваторами. В последний момент они попытались объединиться и совместно противостоять крайне правым[349]. Попытка провалилась. Национальный Фронт разгромил их. Несмотря на то что на последнем этапе против него совместную борьбу вели и правые, и левые, Национальный Фронт завоевал 54 % голосов. «Поразительный успех», как написала в передовице, призывающей правящий класс остановить Марин Ле Пен, вездесущая «Файнэншл Таймс»[350].

Победа получила колоссальный резонанс[351]. Она укрепила позиции внесистемщиков повсюду в Европе. О ней писали все средства массовой информации. Она была у всех на устах. Победа дала мощнейший импульс активизации недовольных существующей властью. Она заставила о себе говорить наиболее влиятельных политических лидеров Европы, которые тем самым еще больше раскрутили и Национальный Фронт, и всех остальных. «Выборы продемонстрировали, что французы хотят изменений», – скандировала Марин Ли Пен на митингах. То же самое она повторяла в многочисленных интервью. Плюс к ее услугам оказались сразу все национальные телевизионные каналы. «Выборы показали, что у нас есть ответы на вопросы, которыми задаются французы», – разъясняла она с экранов телевизоров[352]. Растерянность в стане классических партий, даже паника, заставившая выступить с недостаточно обдуманными и просчитанными инициативами[353], последовавшие выступления президента страны и комментарии других европейских политиков и государственных деятелей только подыгрывали ей.

Особенно широко были разрекламированы выступления председателя Европейской Комиссии Мануэла Баррозу и премьер-министра Италии Энрико Летта. Последний констатировал то, что все и так знали: недовольство населения усиливается. Непримиримый, воинственный, остервенелый популизм, если пользоваться его терминологией, поднимает голову повсюду. Победным маршем он идет по Европе. Наибольшую угрозу Старому Свету, стабильности и прогрессу на континенте несет именно он. Его успех подрывает доверие к есовским политическим и финансовым институтам.

Подъем популизма, подчеркнул Энрико Летта, становится ключевым вопросом европейской социальной и политической повестки. Борьба с ним превращается в одну из важнейших задач, стоящих перед Италией, другими странами, Европой в целом. Дословно: «Мы очень рискуем получить самый антиевропейский Европейский парламент за все время»[354]. Со своей стороны, Мануэл Баррозу сделал эту тему чуть ли не центральной в своем ежегодном выступлении о состоянии дел в Европейском Союзе. Фактически он призвал в нем к объединению всех «здоровых сил» общества против надвигающейся опасности.

Однако воззвания воззваниями, а что-то надо делать и в практическом плане. Еще раньше, когда падало одно правительство за другим – в Италии, Португалии, Испании и далее по списку, выявилось главное противоречие, свойственное проводимой ЕС и государствами-членами экономической политике. Оно заключается в том, что отдачу жесткая экономия дает в среднесрочной перспективе, тяготы же ощущаются населением незамедлительно.

Как показала практика, смягчение мер по затягиванию поясов сильно запоздало. С его помощью переломить протестные настроения не получится. Необходимы экономический подъем и решение проблемы безработицы прямо сейчас. Этот посыл послужил стержнем многочисленных выступлений Франсуа Олланда и предпринятых им практических шагов. Единственным ответом на волну популизма, утверждал он, может быть получение конкретных результатов уже сегодня, а не в отдаленном будущем. Результаты – это «рабочие места, экономический рост, безопасность и солидарность»[355].

На словах звучит очень правильно. Притягательно. Уверенно. Но пока популярность самого Франсуа Олланда день ото дня падает. Судя по всем индикаторам, она достигла исторического минимума. Ведь результаты-то еще нужно получить. Слабый, неуверенный, уязвимый выход из рецессии явно недостаточен. К тому же возглавляемую президентом левую коалицию все время терзают внутренние распри. Она балансирует на грани развала. В стане же правых до сих пор царит разброд и шатание. Всем им не до противостояния с Марин Ле Пен. От тех и других население просто отворачивается[356].

Кроме того, даже такой в принципе верный политический посыл французского президента у аналитиков вызвал недоумение. Ведь линейные меры, что-то медленное и пошаговое переломить настроение масс не в состоянии. Нужен скачок. Необходим прорыв. Особенно с учетом рекордного числа банкротств[357] и яростного недовольства французов слишком высокими и несправедливыми налогами[358]. Ничего такого не предвидится. Если так, очень вероятно, что на некоторое улучшение просто не обратят внимания или его перечеркнет поражение на выборах[359].

Маховик недовольства запущен. Слабенькие, малоубедительные успехи его будут только раскручивать. Берлину и Брюсселю уже год втолковывают, что от самоубийственной политики жесткой экономии нужно отказаться. Решительно. Полностью. И незамедлительно. Насколько она бездарна, свидетельствует уже то, что уровень задолженности стран еврозоны за третий квартал 2013 г., по данным Евростата, вырос с 92,3 % совокупного ВВП тремя месяцами раньше до 93,4 %[360]. Вместо нее запустить такую политику, которая как можно быстрее сотрет из памяти допущенные ошибки и исправит положение.

Только таким путем и никаким иным, как подчеркивалось в одной из концептуальных передовиц «Интернэшнл Нью-Йорк Таймс», получится справиться с популизмом. Если нет, руководство ЕС и государств-членов своими собственными руками будет его и дальше пестовать. В конце концов, принесет ему победу на блюдечке с голубой каемочкой[361]. Однако воз и ныне там. И с идеями общеесовской системы страхования от безработицы из-за распрей между Парижем и Берлином ничего не получилось. И с финансированием социально рискованных реформ из общего кармана[362].

А пока у крайне правых, националистов и популистов на руках все больше козырей, и ничто не мешает им продолжать нащупывать основы для будущего объединения. О том, что соответствующая работа ведется, в ведущих СМИ сообщается с завидной регулярностью. Журналистские расследования и добротные, хорошо подготовленные репортажи – конёк популярных западных изданий. На то, что между Марин Ле Пен и Гертом Вилдерсом, главой голландской антииммигрантской, антиисламской Партии Свободы, установлен контакт, сообщили еще в апреле 2013 г.

Они встречались в небольшом уютном ресторанчике в Булонском лесу. В меню у них были не столько салатики, рыбные и мясные блюда, сколько принципиальная возможность преодолеть националистическую трескотню, выйти за рамки внутренней политики своих стран и сообща бороться с общим врагом – европейской интеграцией. С тех пор в агитационной работе и избирательных кампаниях обеих партий появилось гораздо больше созвучных элементов. Взаимодействие еще только нащупывается. Формы координации только отрабатываются. Но, как говорится, процесс пошел. «Мы хотим объединить наши усилия», – заверял лидер голландских популистов в переписке с газетой «Файнэншл Таймс»[363].