Мария Фомальгаут - Выключатель тьмы

• Название: Выключатель тьмы
• Автор: Мария Фомальгаут
• Жанр: Короткие истории

Эта книга ответит на важные для всех вопросы: например, зачем прилетала бабочка. И как отличить целатавра от человека. И когда будет небо. И кто такой Воронограй. И где искать треугольник, который тебя ждет.

---

Они.

Кто они?

Не знаю.

Потолок чуть вздрагивает. Хорошо знаю это вздрагивание, когда потолок начинает ме-едленно но верно опускаться.

Оглядываю двери, на одной какие-то интегралы, это Максик у нас знал, я в интегралах как свинья в апельсинах. На второй двери задача из области квантовой механики, еще хуже. Третья… к кому Пушкин обращался здравствуй племя молодое, незнакомое?

Это знаю.

Хорошо знаю. Варианты ответов – к подросткам, к соснам, к девушкам, к потомкам…

Лешка тогда ответил – к потомкам. Шагнул за дверь. Я шла за ним, еще успела отпрыгнуть, до сих пор помню лешкину кровь, брызнувшую мне в лицо.

Димулька ответил к подросткам, Димулька провалился в бездну, это я хорошо помню. И Эвелину помню, которая ответила – к девушкам. Аминь.

Потолок опускается все быстрее.

Отвечаю – к соснам.

Вхожу в комнату, уже нисколько не сомневаюсь, что сейчас мне отрубят голову.

– Пришла?

Вздрагиваю. Больших мужчин не видела никогда, ну как никогда, был у нас один раз взрослый мужичище, Антон, о нем никаких воспоминаний не осталось, только как он с пеной у рта доказывал в какой-то задаче, клиновидная это кость, клиновидная, потом набрал на клаве – клиновидная, шагнул за порог…

Больше его не видели.

А этот незнакомец… глаза с хитрецой, волосы с сединой, губы с усмешкой.

– Пришла?

– Ага…

– А давай я тебе чаю соображу, раз ты молодец такая, пришла…

– Ирина.

– Чего?

– Ириной меня зовут.

– А-а, а я Фей Феич.

– Фея, она же женского рода.

– То фея. А я Тимофей Тимофеич, вот.

Задаю протокольные вопросы.

– А вы давно здесь?

– А… с самого начала.

– С начала чего?

– Всего.

– А как сюда попали?

– Да… как все это построил, так и попал.

– А там, снаружи что?

Фей Феич делает какой-то неопределенный жест, мол, лучше и не знать.

– Молоток, девка, молоток, вырастешь, кувалдой будешь…

– А это что значит?

– Узнаешь… узнаешь… Вон, выучу миром управлять, – кивает на скопище экранов и клавиш, – далеко пойдешь…

Начинаю понимать. Фей Феич отворачивается, хлопочет над чайником, бормочет что-то, бли-ин, есть-то нечего, я ж гостей не ждал. Ничего, счас со склада чего-нибудь притараканим…

Осторожно вытаскиваю свой парабеллум, в жизни не стреляла в живую мишень…

– …пирог… или курочку какую принести, гриля будешь?

Разряжаю парабеллум. Нехорошо получилось, он как раз обернулся, пули его как-то наискосок прошили, Макс бы сказал – грязно сработано.

Шмякается на линолеум. Бросаюсь к нему, может, еще живой, не хотела я так, не хотела, счас встанет, наподдаст, мало не покажется.

Нащупываю жилку на шее.

Понимаю, что уже не встанет. И не наподдаст.

Перебираю клавиши, знать бы еще, что к чему, теперь я этого никогда не узнаю, опен, опен, только бы не ошибиться, жму на опен…

ВЫ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ХОТИТЕ ОТКРЫТЬ ЛАБИРИНТ?

Понимаю, что нажала правильно.

Выхожу из лабиринта. Наверное, последняя. Все пленники уже разбежались. Оглядываю громадину того, что было нашей тюрьмой, почему-то изнутри она казалась гораздо больше, чем снаружи. А может, так и есть, изнутри она больше. Кто знает, сколько измерений там понатыкано, четыре, пять, десять, миллион…

Выхожу. Надо куда-то идти, надо вспоминать, как жила до того, как, если вообще жила. Идти куда-то, в полицию, а к вам лет пять назад не обращались, что девочка пропала, какая, ну такая, ну не знаю, какая…

Лабиринт шевелится, изгибается причудливой дугой, закручивается мертвой петлей на самом себе, что-то происходит в нем, сталкиваются какие-то пространства, эпохи, времена, измерения.

Вижу девчонку, идущую к лабиринту. Куда идет, дуреха, жить, что ли, надоело, или как? Окликаю, не слышит, задним числом понимаю, что между нами протекает время, какое-то не наше время, – полгода разницы во времени между нами, не меньше.

Еще задним числом понимаю, что вижу себя. Вон она, то есть я, идет к лабиринту, кусает губы, ревела, что ли, очень похоже… Почему-то человек в петлях времени никогда не узнает своего двойника, не привык видеть самого себя.

Входит в лабиринт… Что она там забыла, или умереть решила от несчастной любви, да поздно умирать, вроде бы умерла ее несчастная любовь еще в лабиринте.

Идет, кусает губы, точно ревела, поднимается по лестнице в кабинет Фей Феича, что она там забыла, да много там чем поживиться можно.

Входит, садится за клавиши, снова кусает губы.

ВЫ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ХОТИТЕ АКТИВИЗИРОВАТЬ ЛАБИРИНТ?

Она действительно хочет.

Активизирует.

Лабиринт оживает, выставляет ловушки: ярко раскрашенные бутики, Макдональдсы, киношки, распродажа, сейл, сейл, сейл, семьдесят процентов, только сегодня, только у нас.

Глазам не верю, когда она, то есть, я, готовит ловушки. И капканы. И еще что-то страшное, Фей Феич бы застрелился в гробу, если бы увидел.

Перевожу дух.

В конце концов, это только один из вариантов реальности. Не всегда правильный.

Смотрю на себя за пультом, на два тела Фей Феича, одно свежее, убитое только что, другое пролежавшее полгода, изъеденное муравьями.

Я вторая жму на клавиши.

Я первая же ухожу от лабиринта, я знаю, что не вернусь сюда, не вернусь, что это ее, то есть меня, сюда потянуло…

2013 г.

Будильники

Выжидающе смотрю на шефа.

– Где на этот раз?

Шеф недовольно косится на меня, поводит минутной стрелкой.

– А с чего вы вообще взяли, что я вас работать посылаю?

– Так уже по лицу вашему видно, что случилось что-то…

– Верно, случилось.

– Так где? На Тибете?

– Можно подумать, других мест кроме Тибета нет…

– Так где же?

– В Чикаго.

– Ух, полетаем, – восторженно вздыхает кто-то из новеньких.

Я их радости не разделяю, летать мне совершенно не хочется. Остался бы дома, посидел бы в кресле у камина, да и посижу: можно подумать, без меня лететь некому…

Начальник оглядывает нас, новички рвутся вперед, отталкивают друг друга, можно я, можно я…

Ну-ну…

– Вон ты… и вы, – часовая стрелка босса указывает на меня.

Вздрагиваю.

– Но…

– Что но, куда новеньких-то одних выпускать, заблудятся на хрен! Давайте, полетели… утро скоро, пора уже…

Распахиваю окно, прыгаю с подоконника. Ветер подхватывает меня на полпути к земле, несет над городом. Делаю вираж, оборачиваюсь, смотрю на новенького, ну какого черта ты там, на подоконнике мнешься, вот вся молодежь сейчас такая, пока не подпихнешь их с подоконника, не прыгнут…

Кто-то толкает новичка сзади, новичок машет крылышками, перепугано дребезжит. Ну, ты только упади мне, только упади…

Нет, не падает. Летит. Поднимается над городом, серебрится в свете блекнущей луны. Говорит восторженно:

– Здорово, в Чикаго полетим…

Не выдерживаю:

– Чего ты там не видел? Дым, гарь…

– Да ну, интересно… как бы мир посмотреть. А то я как бы дальше Лондона не был нигде…

Морщусь от как бы, ладно, я в учителя русского языка не нанимался…

– А вы как бы где были?

– Да везде… Чикаго, Париж, на Тибете раза три был, Рио-Гранде, в Мексике, потом в Крыму…

– Здорово… как бы весь мир посмотрели…

– Вот именно, что как бы. Я ж толком и не видел ничего, мы же там по работе бываем. Все хочу как-нибудь отпуск взять, мир посмотреть… как следует…

– А как бы сколько дней тут отпуск?

Морщусь всеми стрелками. Вот, молодежь, про отпуска думает… про зарплату… я сюда нанимался, вообще ни про какую зарплату не думал, по велению сердца шел…

Чарли оглядывает огромные дома, парящие в небе. Чарли знает – там квартиры, много квартир, большие, светлые, чистые, в них можно жить, можно утром выходить в большой холл и через огромное окно смотреть на море…

Чарли подходит к одному из домов, поднимается на крыльцо, входит в подъезд за другими людьми, поднимается по лестнице, протискивается в лифт. Нет, быть не может, чтобы не было здесь свободной квартиры для Чарли, это же сон, во сне все бывает…

– Вы куда?

Какие-то люди гневно смотрят на Чарли, как всегда во сне не разобрать лиц.

– Э-э-э…

– Так вы куда?

– Д-домой.

– Идите, идите, у вас свой дом есть.

Чарли выходит из новостроек – легких, красивых, парящих в воздухе. Во так, идите в свой дом. Даром, что сон, даром, что все возможно.

Делать нечего, Чарли идет домой. А то во сне начинается ночь, а ночью нужно быть дома, а то что-то страшное случится… И идет Чарли к своей хибаре, что-то лучше чем ничего. А с каких это пор в трехэтажной хибаре появился лифт? А, ну да, это же сон.

Кто-то из стоящих в лифте нажимает на кнопку 60. Чарли не успевает ничего возразить, лифт легко поднимается на шестидесятый этаж, раздвигается. Черт, опять переться на второй, где живёт Чарли. Толпа выносит Чарли из лифта, и не вернешься, и кто-то ведет Чарли в дальний коридор дома, неожиданно ставшего огромным, показывает – там вы живете, там.

Чарли в растерянности: с одной стороны, он живет на втором этаже, а с другой стороны это все-таки сон, сон, значит…