Димитрий Чураков - Становление советской политической системы. 1917–1941 годы

• Название: Становление советской политической системы. 1917–1941 годы
• Автор: Димитрий Чураков
• Жанр: Психология, социальное
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-4263-0039-2

Пособие «Становление советской политической системы: 1917–1941 годы» посвящено одному из самых сложных и драматичных этапов отечественной истории. В нём раскрываются основные механизмы развития советской политической системы с момента её возникновения до начала Великой Отечественной войны. Особое внимание авторы пособия уделяют неоднозначным, дискуссионным вопросам развития нашей страны в 1917–1941 гг. В частности, большое внимание уделено кризисам, которые переживал советский режим на этапе своего становления, политической борьбе внутри правящей партии. Не обойдены вниманием и такие, почти не попадающие в учебные пособия вопросы, как существовавшие альтернативы советской государственности в условиях гражданской войны. Не обойдены вниманием и такие острые, волнующие общество проблемы, как общественное развитие в период форсированной индустриализации и насильственной коллективизации. Опираясь на новейшие тенденции в историографии, пособие подробно освещает сталинские репрессии и различные точки зрения, существующие в литературе об их причинах, размахе и последствиях.

Пособие предназначено для бакалавров, обучающихся по специальности 030600.62 – история.

---

Упомянутые выше преимущества записи А. М. Никитина над другими мемуарного плана историческими источниками, освещающими события 24–26 октября 1917 г. в Петрограде, во многом связаны с личностью самого автора и ролью, которую он исполнял в команде А. Ф. Керенского, утратившего к осени 1917 г. свой былой авторитет в качестве «первого любовника русской революции». Если Ливеровский, Малянтович, Маслов, Гвоздев и Пальчинский являлись всего лишь «калифами на час» в окружении министра-председателя Временного правительства, то Никитину судьба отвела гораздо более заметное место на правительственном Олимпе предоктябрьской России.

Свидетельством тому является активное участие последнего в общественно-политической жизни страны в течение судьбоносного периода с февраля по октябрь – ноябрь 1917 г. Видный меньшевик, один из героев февральско-мартовского переворота во второй столице России, он становится первым председателем Московского Совета рабочих депутатов и начальником милиции города, а позже заместителем председателя Московской городской управы. С конца июля 1917 г. Никитин занимает пост министра почт и телеграфов Временного правительства, после чего его карьера в правительственных кругах начинает быстро расти. После подавления корниловского выступления он – член избранной пятерки чрезвычайного властного органа страны – Директории Российской республики. Будучи убежденным сторонником правительственной коалиции социалистов с кадетами, политическое влияние которой на Демократическом совещании снизилось до минимума, Никитин в последнем составе Временного правительства не только сохранил портфель министра почт и телеграфов, но и с 25 сентября обрел одновременно второе, едва ли не самое ответственное (после министра-председателя) кресло – кресло министра внутренних дел.

На этих важных государственных должностях А. М. Никитин проявил себя одним из самых верных сторонников «силовой политики» Керенского, в связи с чем меньшевистский ЦК 2 октября 1917 г. постановил, что обладатель двух министерских постов в последнем кабинете министров отныне «не является официальным представителем партии в коалиционном Правительстве и партия не несет ответственности за его действия». Тогда же в письме Керенскому Никитин, ссылаясь на это постановление ЦК меньшевистской партии, просил об отставке с тем, чтобы «дать возможность партии ввести в состав Правительства более достойного члена, состоящего в полном контакте с ее ЦК, и за которого, а, следовательно, и за все коалиционное правительство, она могла бы отвечать».

И хотя министр-председатель это ходатайство удовлетворять не торопился, в околоправительственных кругах, как нередко в таких ситуациях случается, поползли слухи, будто министр внутренних дел не только исключен из партии, но и получил отставку со своих министерских постов. Рассказ Н. Н. Суханова о подобного рода домыслах «салонного радио» тех дней некоторые историки даже в постсоветское время приняли за действительность и стали уверять других в том, что будто «ЦК РСДРП меньшевиков исключил из партии… А. Никитина, и Керенский вынужден был отстранить его от должности». Кстати, подобного происхождения курьезы, как будет видно при детальном разборе никитинских свидетельств, не являются чем-то исключительным и в предшествующей советской исторической литературе, посвящённой «Красному Октябрю».

Написанию А. М. Никитиным своих записок предшествовал их своеобразный протограф – рассказ автора корреспонденту меньшевистской «Рабочей газеты» о событиях 25–26 октября 1917 г. в Петрограде вскоре после того, как арестованные министры-социалисты Временного правительства были выпущены на свободу. Содержание рассказа в большинстве затронутых в нем сюжетов совпадает с дневниковыми записями Ливеровского, Малянтовича, Пальчинского, беседой С. Л. Маслова, а также рассказом К. А. Гвоздева об его аресте, что позволяет утверждать о довольно высокой степени достоверности излагаемого в нем фактического материала и высказать предположение о том, что Никитин, подобно другим своим коллегам, во время нахождения в осаждённом Зимнем дворце, очевидно, тоже вел свои записи о происходящем и прежде всего о своей деятельности в эти судьбоносные дни и часы.

Рассказ Никитина, изложенный в более лаконичной форме, содержит, тем не менее, сравнительно детальное освещение событий 25 и 26 октября в Петрограде в соответствии с той информацией, которой владел вчерашний министр внутренних дел. Эссе того же автора, опубликованное двумя неделями спустя, отличается от рассказа и вышеупомянутых материалов коллег Никитина по кабинету министров и Пальчинского, практически руководившего защитой Зимнего дворца, своеобразной попыткой автора осмыслить причины и обстоятельства, в значительной мере обусловившие падение режима так называемой «керенщины».

Одну из основных причин, почему большевикам удалось захватить власть, Никитин напрямую связывал с корниловским выступлением, состоявшимся в конце августа 1917 г. «Подготовка большевиков к восстанию после их июльского поражения началась во время корниловского выступления, – читаем в его “Свежих, покрытых кровью страницах русской истории…”. – Они в значительной степени сорганизовались на этом выступлении, ибо они тогда могли выступать под флагом спасения родины от “белого генерала”. Все те, кто поддерживал Корнилова, фактически породили восстание большевиков, ибо именно в период корниловщины солдаты петроградского и московского гарнизонов почувствовали свою силу при разрешении конфликтов политической борьбы. Кто призывал генералов, тот вызвал солдат – пусть же не отказывается от своей доли ответственности за происшедшее». Явное стремление переложить значительную часть вины за поражение в борьбе за власть на правый лагерь не помешало Никитину увидеть, что именно корниловщина послужила началом перелома настроений среди солдат столичных гарнизонов, которым умело воспользовались большевики.

Одновременно автор эссе отдавал должное и факту дискредитации тогда же в глазах определённой части трудящихся самой идеи коалиционной власти, активным приверженцем которой он продолжал оставаться. «Конспиративная деятельность большевиков (по подготовке вооруженного восстания – Э. Щ.) не увенчалась бы успехом, если бы постепенно не разложились основы коалиции и не была подорвана идея всеклассового правительства, – подчёркивал он. – Тогда создалась почва для попытки создать классовое правительство «трудящихся», по крайней мере, в сознании части городского пролетариата». И хотя никакого объяснения тому, почему это произошло, автор очерков не дал, сама констатация подобного рода перемен в настроениях рабочих не только Петрограда, но и Москвы лишний раз свидетельствует о непредвзятости его некоторых наблюдений и выводов.

Следующую важную причину успеха борьбы большевиков за власть Никитин связывал с нежеланием лидеров революционной демократии выступить на защиту Временного правительства. Показательна в данном случае затея самого Никитина и его коллег по кабинету министров собрать в Зимнем дворце 25 октября членов сеньорен-конвента Предпарламента, лидеров политических партий, составивших последнюю правительственную коалицию, а также центральных исполнительных комитетов Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов с тем, «чтобы большевики имели перед собой не только Временное правительство, но и всю демократию в лице представителей своих организаций».

Попытка продемонстрировать, таким образом единство рядов российской демократии оказалась явно несостоятельной. «На наше предложение, – должен был признать Никитин, – откликнулся лишь В. Д. Набоков, который некоторое время провёл с нами в Зимнем дворце. Все наши просьбы, а затем самые резкие заявления другим организациям и партиям ни к чему не привели». Вместо организации отпора большевикам вожди революционной демократии (партии социалистов-революционеров, меньшевиков и трудовой народно-социалистической) заседали на открывшемся вечером того же дня II Всероссийском съезде Советов и, как, не скрывая злобы, иронизировал автор эссе, «все старались усовестить большевиков, которые между тем продолжали осаду дворца».

Не менее показательным оказался и финал обращений по телефону самого Никитина к руководству столичных городских самоуправлений в лице Г. И. Шнейдера и В. В. Руднева. На призыв организовать помощь осаждённым в Зимнем дворце членам правительства петроградский городской голова от имени городской управы заявил, что «у них нет сил и что они не считают возможным поддержать Временное правительство, а лишь порядок в городе, для чего и был образован комитет безопасности». А в итоге разговора с городским головой Москвы – В. В. Рудневым выяснилось, что тот тоже считает невозможным организовать что-либо на основании лозунга «защиты Временного правительства», ибо «за этим лозунгом никто не пойдёт и что необходимо выдвинуть лозунг охраны порядка и безопасности против большевиков».