Зинур Зинатуллин - Избранные труды. Том I

• Название: Избранные труды. Том I
• Автор: Зинур Зинатуллин
• Жанр: Юриспруденция
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-94201-651-7, 978-5-94201-650-0

Юбилейный сборник избранных трудов заслуженного деятеля науки Удмуртской Республики, профессора З.З. Зинатуллина, автора более 300 научных и учебно-методических работ, включает монографии, учебные пособия и статьи последних лет, которые, по мнению составителей, заслуживают особого внимания и осмысления.

В том I избранных трудов включены монографические исследования конца XX – начала XXI в., посвященные проблемам уголовно-процессуального права.

Книга предназначена для преподавателей, аспирантов и студентов юридических вузов, практических и научных работников, а также для всех интересующихся вопросами права.

---

Законодатель исходит из того, что избрание меры пресечения есть право, а не обязанность уполномоченного на это лица. Его решение зависит от множества факторов, носящих объективный и субъективный характер (тяжесть преступления, индивидуальные особенности подвергаемого воздействию мер пресечения лица и т. д.). Но применение любой меры пресечения всегда связано с ущемлением личной свободы гражданина и в силу этого может иметь место лишь при наличии действительной на то необходимости, строго по указанным в законе основаниям и с соблюдением определенного процессуального порядка. При этом в основе решения о применении той или иной меры пресечения всегда должна лежать совокупность конкретных реальных фактических данных (доказательств), свидетельствующих о необходимости предотвращения ненадлежащего поведения обвиняемого (подозреваемого)[191].

При отсутствии оснований, делающих необходимым применение мер пресечения, у обвиняемого (но не у подозреваемого) может быть отобрано обязательство являться по вызовам следственно-прокурорских и судебных органов и сообщать им о перемене места жительства. Такое обязательство не ограничивает свободы передвижения обвиняемого. Нарушение его может повлечь за собой привод обвиняемого или применение к нему меры пресечения. Практика отобрания таких обязательств, по нашим данным, незначительна и не превышает одного процента к числу случаев применения мер пресечения. Случаев нарушения данного обязательства не установлено. В последующем, после предания обвиняемого суду, такое обязательство всегда изменялось на такую меру пресечения, как подписка о невыезде.

Основы в ст. 33 в качестве мер пресечения предусматривают подписку о невыезде, личное поручительство, поручительство общественной организации и заключение под стражу. Вместе с тем Основы указывают, что законодательством союзных республик могут быть определены и иные меры пресечения. Во исполнение этого уголовно-процессуальные кодексы всех союзных республик предусмотрели дополнительно такие меры пресечения, как наблюдение командования воинской части (ст. 100 УПК РСФСР, ст. 96 УПК Белорусской ССР и др.) и отдача несовершеннолетних под присмотр родителей, опекунов, попечителей, администрации детских учреждений (ст. 394 УПК РСФСР, ст. 97 УПК Белорусской ССР и др.), а УПК РСФСР (ст. 99) и Таджикской ССР (ст. 82), наряду со всеми названными, предусмотрели в качестве меры пресечения еще и залог.

Отмеченная система мер пресечения вполне удовлетворяет потребностям практики. Об этом свидетельствует и тот факт, что из 72 опрошенных по данному вопросу следователей лишь один ответил, что в целом названная система «слабо гарантирует возможность пресечения ненадлежащего поведения обвиняемого». Но конкретных предложений по совершенствованию системы мер пресечения этот следователь не внес[192].

Каждая из мер пресечения обладает своими особенностями и применяется лишь при определенных условиях. В силу этого как в теоретическом, так и в практическом отношении имеет значение характеристика каждой из них.

Одной из распространенных на практике мерой пресечения является подписка о невыезде. Изучение уголовных дел, расследованных в период с 1973 по 1978 г. следователями МВД и прокуратуры Татарской и Удмуртской АССР, показало, что подписка о невыезде составляет от 48 до 53,6 % случаев избрания мер пресечения. Если учесть при этом, что только четверо из всех обвиняемых нарушили данную ими подписку о невыезде и скрылись от следственных органов, то можно сделать вывод о достаточной эффективности рассматриваемой меры пресечения. К тому же, на наш взгляд, во всех случаях нарушения подписки о невыезде ее избрание было явно необоснованным. Такая мера пресечения была избрана, например, в отношении гр-на Д., ранее судимого, не имеющего ни семьи, ни постоянного места жительства и работы, привлекаемого к уголовной ответственности по ст. 209 УК РСФСР. В другом случае подписка о невыезде как мера пресечения избиралась в отношении двух командированных лиц, прибывших в поселок Черемшан Татарской АССР и совершивших в помещении местного дома колхозника в нетрезвом состоянии хулиганские действия, подпадающие под признаки ч. 2 ст. 206 УК РСФСР.

Сущность подписки о невыезде как меры уголовно-процессуального пресечения состоит в отобрании от обвиняемого (подозреваемого) обязательства не отлучаться с места жительства или временного нахождения без разрешения соответствующего лица, производящего дознание, следователя, прокурора, суда и являться по их вызовам.

Подписка о невыезде может быть применена только при наличии у лица, в отношении которого она избирается, постоянного или временного места жительства и совершившего, как правило, не относимое к категории тяжких преступление. Критерии временного пребывания законодательством не определены, но представляется, что оно должно быть не короче времени, необходимого на производство расследования и судебного рассмотрения уголовного дела. Такая мера пресечения не препятствует отлучке обвиняемого (подозреваемого) по служебным обязанностям и домашним делам на короткий (в течение суток или рабочего дня) промежуток времени.

Анализ практики показывает, что подписка о невыезде избирается часто при совершении преступлений против социалистической и личной собственности (кражах и грабежах, уничтожениях и повреждениях имущества), хозяйственных преступлений, злоупотреблений властью или служебным положением (ст. 170 УК РСФСР), халатности и должностном подлоге (ст. 172 и 175 УК РСФСР), преступлений, связанных с нарушением правил безопасности движения и эксплуатации транспортных средств, их угоне и ряде других. Обращает на себя внимание довольно широкое, нередко, как представляется нам, необоснованное применение такой меры к лицам, привлекаемым по ст. 92 УК РСФСР за хищения социалистического имущества путем его присвоения и растраты. По нашим данным, они составили до 60 % случаев избрания мер пресечения по названным категориям уголовных дел. Конечно, как состав таких преступлений, так и лица, привлекаемые по ним к уголовной ответственности, обладают своими специфическими особенностями (продолжение функционирования во время расследования предприятия, сложившееся в какой-то мере социальное лицо расхитителя, имеющего зачастую специальное образование, длительный стаж работы в системе, например, торговли или общественного питания, устоявшееся семейное положение и т. д.), не учитывать которые невозможно. Но и здесь нужно подходить дифференцированно. Если, к примеру, избрание такой меры пресечения явилось вполне оправданным к М., ранее не судимой, имеющей семью, отмеченной за добросовестное отношение к труду премиями и наградами, в период временного исполнения обязанностей заведующего складом материальных ценностей Управления снабжения и сбыта при Совете Министров Карельской АССР присвоившей четыре норковые шкурки на сумму 224 рубля, то вряд ли было правильным применение такой меры пресечения в отношении гр-ки Я., заведующей складом Можгинского консервного завода Удмуртской АССР, привлекаемой по части 2 ст. 92 УК РСФСР, при наличии данных о се прежней судимости за аналогичное преступление, проживании на частной квартире без семьи и сведений о предпринимаемых ею мерах по реализации ценных вещей.

Следует учесть и то, что, оставаясь на свободе, расхитители могут совершить действия, направленные на воспрепятствование установлению истины по делу, либо принять меры к сокрытию ценного имущества, которое можно было бы обратить в возмещение причиненного преступлением материального ущерба. Так, бывший заведующий складом Мамадышского спиртзавода Татарской АССР К., находясь под подпиской о невыезде, сумел переписать принадлежащий лично ему автомобиль «Москвич-433» на зятя, а также распродать некоторые ценные вещи. Прямым следствием применения такой меры пресечения явилась, на наш взгляд, констатация фактов имущественной несостоятельности гр-ки 3., расхищавшей на протяжении ряда лет товарно-материальные ценности из магазина одного из леспромхозов Прионежского района Карельской АССР; гр-ки С, бывшей заведующей хозяйственным отделом Петрозаводского универмага; казначея Набережно-Челнинского завода ячеистого бетона Татарской АССР К. и др. Во всех подобных явлениях наносится серьезный вред делу своевременного и полного возмещения причиненного преступлением материального ущерба.

Подписка о невыезде зачастую применяется по делам о таких преступлениях, в случае совершения которых вряд ли вообще целесообразно избрание к обвиняемым меры пресечения. Особенно это характерно в отношении лиц, привлекаемых к уголовной ответственности по ст. 158 УК РСФСР за незаконное изготовление, сбыт и хранение спиртных напитков. Так, в отношении всех лиц, привлеченных сотрудниками Можгинского РОВД Удмуртской АССР в 1973–1976 гг. по ст. 158 УК РСФСР, избиралась в качестве меры пресечения подписка о невыезде. Анализ полученных нами данных показывает, что обвиняемые по данной статье являются в основном семейными и часто многодетными людьми, проживающими в сельской местности, имеющими свое хозяйство, работающими в колхозе или совхозе. Так, за изготовление браги были привлечены к уголовной ответственности супруги П., работающие в совхозе «Россия» и имеющие семерых детей в возрасте до 17 лет. Избрание в качестве меры пресечения подписки о невыезде «для обеспечения явки», как указано в постановлении, вряд ли в данном случае явилось обоснованным. Вполне достаточно было ограничиться отобранием обязательства о явке по вызовам, обязательства, не стесняющего личную свободу обвиняемого и составляющего, по сути дела, лишь одну из его процессуальных обязанностей.