Сергей Чернов - Конституционно-правовое регулирование отношений между Российской Федерации и ее субъектами

• Название: Конституционно-правовое регулирование отношений между Российской Федерации и ее субъектами
• Автор: Сергей Чернов
• Жанр: Юриспруденция
• Год: 2004
• ISBN: 5-94201-355-1

Монография является продолжением темы исследования автора, по результатам которого в 2003 г. вышла его книга «Конституционно-правовой статус Республики Карелия».

В новой работе «Конституционно-правовое регулирование отношений между РФ и ее субъектами» рассматриваются теоретические основы и исторические корни российского федерализма, проблемы суверенитета в системе федерализма.

Отдельная глава посвящена статусу субъектов Российской Федерации, их взаимоотношениям с федеральными органами, проблеме конституционного регулирования предметов ведения Российской Федерации и ее субъектов. В исследовании рассматривается и вопрос о роли Конституционного Суда РФ и уставных судов субъектов Федерации в формировании единого конституционно-правового пространства Российской Федерации. В работе отражена одна из важнейших проблем федерализма – проблема конституционно-правового регулирования межбюджетных отношений между Российской Федерацией и ее субъектами. Сложному вопросу эволюции федеративных отношений посвящена отдельная глава, в которой рассматриваются состояние и перспективы развития федеральных округов и организация регионального государственного контроля в Российской Федерации и ее субъектах.

Монография рассчитана на научных и педагогических работников, аспирантов, специализирующихся в области проблем федерализма, конституционного права и государствоведения. Она может быть полезна специалистам в области права и широкому кругу читателей, интересующихся проблемами федерализма и укрепления конституционной законности в РФ, работникам исполнительной власти, депутатам законодательных (представительных) органов государственной власти и местного самоуправления, которые занимаются законотворческой и правоприменительной деятельностью.

---

Перечень предметов совместного ведения Российской Федерации, как и перечень предметов ведения Российской Федерации, является закрытым. Это создает определенные гарантии конституционной защиты согласованного сторонами федеративных отношений объема совместного ведения.

В основе российской конституционной модели разграничения предметов ведения лежит сочетание принципов субсидарности и централизации.

В соответствии со ст. 73 Конституции РФ вне пределов ведения Российской Федерации и полномочий Федерации по предметам совместного ведения субъекты Федерации обладают всей полнотой государственной власти.

Анализ конституций и уставов субъектов Российской Федерации свидетельствует о том, что перечень предметов ведения субъектов Федерации довольно обширен. Однако субъекты Российской Федерации не наделены правом законотворчества в таких отраслях права, как гражданское, гражданско-процессуальное, уголовное, уголовно-процессуальное, арбитражно-процессуальное, авторское и патентное, которые в той или иной мере касаются регулирования прав и свобод человека и гражданина.

Принцип централизации характерен и для регулирования судебной системы. В соответствии с российской Конституцией судоустройство отнесено к ведению Федерации. Российская модель конституционного регулирования круга предметов ведения тяготеет к числу централизованных федеральных систем.

Среди множества аспектов, обсуждаемых в ходе дискуссии об «асимметричной федерации», этнолингвистическим проблемам уделяется не слишком много внимания. Речь идет о неравенстве соседствующих в нашей стране языков. До сих пор нет оценки значения беспрецедентного подъема национального самосознания «титульных» народов как в бывших союзных республиках, так и в российских автономиях.

Еще в 1978 г. три закавказские республики – Азербайджан, Армения и Грузия – в своих конституциях закрепили за языками «титульных» наций статус государственных. К середине 1990 г. все тогда еще союзные республики законодательно закрепили за языками «титульных» народов статус «государственных».

Верховный Совет СССР оказался в безвыходном положении: ему не оставалось ничего иного, как признать сложившуюся языковую ситуацию, законодательно санкционировав ее. Это было сделано в Законе «О языках народов СССР», принятом за несколько месяцев до распада СССР. В этом документе русский язык не имел статуса «государственного». В ст. 4 Закона говорилось: «С учетом исторически сложившихся условий и в целях обеспечения общесоюзных задач русский язык признается на территории СССР официальным языком СССР и используется как средство межнационального общения»[226].

Примерно в то же время – в конце 80‑х – начале 90‑х гг. – в «языковую реформу» включились и автономные республики, входившие в состав РСФСР. В стремлении к «демократическому уравниванию» языков они, одна за другой, принимали собственные законы о языках, наделяющие статусом государственных те или иные местные языки.

Российские автономии не могли не учитывать этнодемографический состав населения России, свое анклавное положение, а также степень реального развития языков, т. е. масштаб соответствия состава языка тем функциям, которые ему надлежало выполнять в качестве государственного. По этой причине, как правило, наряду с местным, вторым государственным языком объявлялся русский[227].

За стремлением во что бы то ни стало обзавестись собственным государственным языком стояло постепенное обретение бывшими автономиями все более высокого статуса.

Все разнообразие принятых республиками формулировок имело один и тот же подтекст: раньше языки были неравноправны, местные, прежде всего «титульные», языки подавлялись русским и теперь нужно было восстановить равновесие, объявив об их «уравнивании». Но желанного «равноправия» не получилось. Суть реформ сводилась к тому, чтобы с помощью приоритетных условий для языков «титульных» народов обеспечить их представителям доминирующее положение в местных элитах.

Фактически, законы о языках разделили население республик на «своих», т. е. носителей государственного языка, и прочих «безъязычных», не имевших в силу этого права на этнолингвистическое самоопределение. «Языковая реформа» должна была, с одной стороны, расширить сферу применения местных языков, по объективным причинам не выдерживающих конкуренции с русским, и с другой – перераспределить должности в руководящей иерархии, оттеснив моноязычную (обычно, русскую) часть местной элиты[228].

В ст. 26 Конституции РФ провозглашается право каждого гражданина на «пользование родным языком, на свободный выбор языка общения, обучения, творчества». Закон отмечает, что в «Российской Федерации с ее многонациональным населением традиционно сложившейся нормой языкового сосуществования является двуязычие и многоязычие» (преамбула). Появляется новый термин «языковый суверенитет», который понимается как «совокупность прав народов и личности на сохранение и всестороннее развитие родного языка» (ст. 2).

Закон объявляет русский язык «основным средством межнационального общения» и придает ему «статус государственного языка на всей территории Российской Федерации» (ст. 3). При этом отмечается, что республики в составе России могут обзаводиться и собственными государственными языками.

В соответствии с нормами международного права «государство гарантирует гражданам Российской Федерации осуществление основных политических, экономических, социальных и культурных прав вне зависимости от их знания какого-либо языка» (ст. 5). Наряду с этим русский язык функционирует как государственный и в этом качестве изучается во всех учебных заведениях страны (ст. 10). В любом многонациональном обществе всегда существует опасность того, что объявление какого-либо языка государственным повлечет за собой дискриминацию. Наиболее известным и очевидным видом дискриминации является дискриминация меньшинства. В то же время объявление государственным одного из языков местных меньшинств может привести к дискриминации большинства.

Касаясь языковых проблем молодых Соединенных Штатов, А. де Токвиль отмечал: «Когда люди, не будучи более привязанными к своему месту, беспрестанно общаются друг другом, когда кастовость уничтожена, а классовый состав обновляется и перемешивается, все слова языка также смешиваются в одну кучу. Те из них, которые не могут импонировать большинству, погибают; остальные образуют общий фонд… Почти все диалектические различия, разделяющие языки Европы, явным образом стираются; в Новом Свете нет местных говоров, и день ото дня они исчезают в Старом»[229].

Если события будут развиваться естественно, то же самое может произойти и с русским языком. В то же время необходимо развивать и национальные языки.

Внимательный анализ исходящих от республик политических инициатив свидетельствует, что государственная целостность России рассматривается некоторыми из них лишь как необходимое условие перехода к следующему этапу – государственной независимости.

Существование в составе России в максимально расширенных рамках суверенитета позволяет бывшим автономиям добиться льготных условий для укрепления своих властных систем[230].

Равноправие субъектов Федерации в их бюджетных отношениях с федеральным центром считается одним из основных принципов бюджетного федерализма.

Бюджетная статистика показывает, что у республик выше уровень бюджетных расходов на душу населения притом, что они «оставляют» у себя более высокую долю собранных налогов и формируют за счет поступления из федерального бюджета более весомую часть своих доходов[231].

Асимметрия бюджетного устройства может опираться на те или иные нормативно-правовые акты, регламентирующие налоговые и бюджетные от-ношения между центром и регионами. Легитимность такого рода «асимметричных» правовых актов, по меньшей мере, небесспорна. Любое бюджетное неравноправие субъектов Федерации противоречит не только бюджетному законодательству, но и Конституции РФ.

«Формально-правовая» асимметрия продолжает оставаться одной из черт нынешнего состояния бюджетной системы России.

Наиболее яркими ее проявлениями являются: особые бюджетные режимы республик; бюджетные соглашения центра с субъектами Федерации; федеральные законы об отдельных видах налогов; федеральные законы об отдельных субъектах Федерации.

Термин «бюджетный федерализм» применим ко всем странам, бюджетная система которых включает несколько обособленных региональных уровней и предполагает осуществление анализа взаимоотношений, возникающих между этими уровнями бюджетной системы.

Основной конфликт заключается в степени децентрализации при выполнении имеющихся фискальных задач. Все решения, которые принимаются в данной области, делятся на две категории: те, которые эффективнее принимать централизованно, и те, которые эффективнее принимать децентрализованно. Общий принцип бюджетного федерализма таков: переход от централизованного к децентрализованному принятию решений происходит только в том случае, когда он ведет к улучшению, то есть повышает в конечном счете эффективность принимаемых решений[232].