Михаил Мазель - Эффект присутствия

• Название: Эффект присутствия
• Автор: Михаил Мазель
• Жанр: Поэзия

«Эффект присутствия» – девятый «хронологический» поэтический сборник автора, в который вошли стихи, написанные с 2012 по 2014 гг. Также в сборник входят около 30 авторских иллюстраций. Диапазон стихотворений охватывает самые разнообразные темы: от Холокоста до стихотворений, посвящённых классической музыке, композиторам и исполнителям. В сборнике много и лирических, и пейзажных, и философских произведений.

---

Под пятой ступенькой

Ну здравствуй.
              Молчишь?
                 Ну молчи, и при этом, ну здравствуй!
Ключи, где всегда:
                    под дощечкой на пятой ступеньке.
Прошу, научи, как в дальнейшем
                                         не строить препятствий.
Стою на морозе без шапки вихрастый не Сенька.

Ну, здравствуй. Ты можешь молчать,
                                            если так тебе легче.
Я знаю, никто не сумеет соткаться из звуков.
А вот из молчанья – куда вероятней.
                               Всмотрись в этот вечер.
Всмотрись в эти краски. Безмолвье
                                           способно на трюки.

Ну здравствуй, моя невидимка.
                             Всё бродишь кругами?
Всё думаешь, стоит ли этому типу открыться?
Ты мне предлагаешь сложить из стихов оригами,
а я тебе снова под пятой ступенькой порыться.

Ну здравствуй. Не стоит пытаться умерить дыханье.
Твоё появление дело каких-то столетий.
Глядят на меня, не мигая, из чьей-то лохани
созвездия. Тесно им, бедным, на этой планете.

Журавлик уснул на дощечке, ручною синичкой.
На нужной дощечке… Какие звучащие краски!
Мой Боже, как долго не гаснет зажженная спичка.
Задуть – не задуть?
            Пусть ожог станет нужною встряской.

Ну здравствуй, родная.
                        Молчи и позволь мне собраться.
Казалось, я все рассчитал
                            в своём сказочном царстве.
Но снова дрожу, как былинка, боясь аберраций.
Запомни, под пятой ступенькой. Под пятой.
– Ну здравствуй!

8 июля 2012 года

И. С. Б (В которое море?..)

Два голоса лились.
   Два голоса слились.
      Два голоса вились,
   как локоны Девы.
Два сердца не бились.
   Два сердца разбились.
      Два сердца влюбились
   в небесном напеве.
И тот, что был первым,
   просил нас поверить
      отпущенной мере
   сполна отдаваться.
А тот, что перечил,
   был просто доверчив.
       Похожий на вечер,
   он к истине крался.

О чём они спорят?
   Кому они вторят?
      В которое море
   рекою впадают?
Чуть слышно о Б-ге.
   О смерти – немного.
      О жизни… дорогой
   от споров страдая.
Порою как дети
   в мерцающем свете,
      приветствуя ветер,
   смолкая с закатом,
начнут по-иному,
   как будто в истоме,
      шептаться о доме
   под пульса стаккато.

А небо прекрасно. Да-да.
   А солнце прекрасно. Да-да.
      А дети прекрасны. Да-да.
   Нет смысла перечить.
А звёзды не гаснут. Да-Да.
   А девы прекрасны. Да-да.
      И всё не напрасно. Да-да.
   Их должно беречь им.
Пусть льются без меры,
   не правдой, так Верой:
      неясно, кто первый…
   в соитье согласьем.
Два голоса – оба
   текут на дорогу
      дыханием Б-га.
   И мир так прекрасен.

10 июля 2012 года

«Спасибо»

…Рудольфу Баршаю

Разговаривать было опасно:
                            смертельно опасно.
Но не страх был причиной молчанья
                                    весенним тем днём.
Тишина… (не вино и не слово)
                              казалась им красной.
Лишь коробка конфет украшала
                              тот странный приём…

                    * * *

Человек приехал к Шостаковичу.
Просто так приехал невзначай.
Человек приехал к Шостаковичу
не работать. Даже не на чай.

В цирк сходил с ребёнком… и приехал.
Предварительно, конечно, позвонил.
Вроде люди ходят в цирк для смеха.
Человек же в цирке приуныл.

Прыгала собачка по роялю.
– Это что, простите, за сумбур?
– Рр-ав-в. Я Шостаковича играю.
Правда ли, весёлый каламбур?

«Дмитрий Дмитриевич, знаю, как Вам трудно…
…Я могу.
         Свободен…
                    Хоть сейчас».
Ехал он, не думая подспудно,
для чего.
            Так… помолчать.
                                  На час.

Человек приехал к Шостаковичу
в феврале иль раннею весной,
несмотря на «Правду»… к Шостаковичу.
Год стоял тогда сорок восьмой.

                    * * *

…разговаривать было опасно
                           и с собственным эхом.
Они пили вино и молчали:
                     не рыбы, а глыбы.
И когда опустела бутылка —
                       гость встал, чтоб уехать,
а хозяин, пожав ему руку,
                      промолвил: – «Спасибо».

11 – 12 июля 2012 года

Лепесток дыхания

…Олегу Дорману

Он нёс свечу.
         Огонь дрожал, как сердце.
Он нёс свечу
         под проливным дождём.
Он сам дрожал,
         не в силах опереться,
боясь упасть.
       Он знал, что был рождён
и предназначен
 этот путь проделать.
Не поскользнуться,
   сдюжить, донести.
Гроза в бессильи
          из-за туч кряхтела,
пытаясь рыком
          скалы сотрясти.

Он нёс свечу как звук,
                  как слог, как ноту,
шатаясь и скользя.
              Дрожал  и нёс.
Бросались в стороны
              лисицы и еноты.
Ступнями босыми
             взмывая на утёс,
он думал не о крыше,
                не о хлебе…
Одна лишь мысль свербила —
                         не упасть.
Над ним сгущало черноту
                        в  бессильи небо
и разевало молниями
               пасть.

Он нёс свечу
         как лепесток дыхания,
сам на ветру дрожа,
                 как лепесток.
Он лился нотами,
            он шелестел стихами,
он озарял
   свечой своей Восток.
Он шёл, почти что
          ставши полыханьем,
и потому, что знал
                  наверняка,
что нужен он,
              что, затаив дыхание
его так ждут, там,
                у
                 дверного косяка.

13 – 14 июля 2012 года

Из синевы (Предпосылка)

…Люде Л.

Что там, за синевой?
          Там ночь и город
с десятками домов,
                 людей и судеб.
Что здесь… – вопрос. И я.
               Расстегнут ворот.
Давай найдёмся
         и тогда обсудим
нюансы построения пространства,
где нет предметов,
         да и сам континуум
лишь предпосылка
      странностей и странствий…
Всего и надо,
        что шагнуть в картину
и там найтись.
        А если разминуться?
И… так возможно.
         Соткан Мир из «если».
Смотри внимательней,
         пожалуйста,
                на блюдце
и жди сигнала
       опоясать чресла.

Ведь тут… за синевой…
             тут зарожденье:
сначала ночи, а
           за ней рассвета,
но это —
   не предмет для обсуждения
соотношений времени и цвета.

А что же люди
             в городах и весях?
Те тысячи,
   что синью не сумняшеся,
не ведают,
   когда я, куролеся,
в ту синеву ныряю,
                опоясавшись.
Луна из недр её
           легко и бодро,
как из сомнения,
        всплывает без обмана,
пока, легко
      покачивая бёдрами,
ко мне идёшь ты
         из Долины Обермана.4

18 июля 2012 года

Без сентенций

«поверь без оглядки»

Гари Лайт

Гари Лайту

Возможно, это просто нетерпение,
желание опять попасть под дождь.
Из века в век мне не давалось пение,
но хорошо передавалась дрожь.

Я в них входил и в листопад, и летом
и с тремором перенимал мотив.
Укладывал в безмолвии в куплеты
превратности открытий на пути.

Я в них нырял с желаньем измениться,
не помышляя вырваться сухим,
и если и переходил границы,
то не пытался выглядеть лихим.

Я собирал их, мысленно, в пробирки
и расставлял по встречам и годам.
Но даже мысленно они стучали кирками:
«Не сожалей, о чём не загадал!»

И я не сгоряча раздал коллекцию
в обмен всего лишь на одну слезу.
Без объяснений (не люблю сентенций).
Я бил пробирки… Слышали грозу?

Она гремела над двумя столетьями.
Дожди произносили имена
из прошлого, звучавшие не сплетнями.
Я слушал, вспоминая, дотемна.

Возможно, это просто нетерпение,
желанье помнить каждый божий дождь,
идущий наказаньем во спасение.
Ах, что за дождь. Ну до чего хорош!

18 – 19 июля 2012 года

Деталь… (Конец белиберды)