Евгений Парушин - Один миг и вся жизнь

• Название: Один миг и вся жизнь
• Автор: Евгений Парушин
• Жанр: Русское современное

Наша жизнь состоит из повседневности. Однако у каждого человека есть несколько моментов, которые оставляют след в душе, определяют существование на много лет вперёд и служат в конце пути вехами при осмыслении прожитого. Иногда такой всплеск оказывается последним мигом и тогда становится самым важным для человека. Этим важным и редким мигам жизни посвящены рассказы и миниатюры в книге, которая перед вами.

---

Войдя в квартиру, он удивился, она была очень похожа на его пристанище, та же компоновка, даже мебель мало отличалась. Девушка, казалось, прочла его мысли и сказала, что эта квартира ей досталась по наследству и ничего с ней делать она не собирается. До работы пешком пять минут, что ещё надо? Алексей согласился и, помыв руки, прошёл в кухню, которая, как известно, в наших краях одновременно служит и гостиной. Распотрошив холодильник, они с удовольствием пили чай с бутербродами и пирожными. Алексей обнаружил, что ещё чуть-чуть и он уснёт сидя на мягкой сидушке кухонного уголка. Хозяйка, похоже, была в аналогичном состоянии и, задремав, выронила сначала пирожное, а потом вылила полчашки чая на брюки своего рабочего и, возможно, единственного костюма.

Захлопав глазами и взвизгнув, она выбежала с кухни. Алексей пригубил чашку и провалился в небытие. Прошло не менее получаса, как он услышал сквозь сон весёлый смех. Он смутился и открыл глаза. Перед ним стояла совершенно другая женщина, с распущенными волосами, без очков, под которыми, как оказалось, скрывались большие тёмные глаза. Но самое потрясающее было в том, как она была одета. На ней был огромный тёмно-синий халат с большими ручной вышивки цветами. Это было нечто, не вписывающееся в интерьер помещения, но удивительно гармонирующее с хозяйкой.

Алексей открыл рот, неучтиво захлопал глазами и ляпнул:

– С ума сойти, ну прямо Царевна-Лягушка.

Она расхохоталась, ей очень понравилась реакция сурового на вид мужчины и ответила:

– Лягушачья шкурка хорошо спрятана в стиральной машине. Враги не доберутся. А что, нравится?

Алексей ошарашенный донельзя пробормотал:

– Да уж и хозяйка великолепна, и одёжка роскошная. Здорово.

Он встал с сидения и, сделав шаг к девушке, опустился на одно колено и поцеловал ей ручку со словами:

– Я потрясён Вами Царевна.

Она, изумлённая его выходкой, всплеснула руками и опустила их на плечи Алексея. Дальше память отказала ему. Он вскочил с кресла, сделал круг по комнате, дошёл до кухни, выпил водички. И ничего не вспомнил. Если сон, то это слишком, пора жениться. Если не сон, то почему ничего не помню, неужели ведьма отборная попалась на его пути. После длительных усилий Алексей вспомнил, что очнулся в углу сидушки на кухне в том самом халате. Халат был настолько лёгкий, мягкий, тёплый и невероятно уютный, что Алексей не мог поверить в его реальность. На столике стояла чашка с ледяным чаем, вокруг была абсолютная тишина. Часы показывали четыре часа ночи. Посмотрев на них, Алексей окончательно проснулся, поняв, что он не дома. Везде горел свет, дверь в комнату была приоткрыта. Свернувшись в клубочек, сладко спала его Царевна, свою одежду он обнаружил аккуратно сложенной на стуле у двери. Чтобы наверняка проснуться, Алексей спустился вниз по лестнице, проигнорировав лифт. Машина ждала на месте, мгновенно завелась и охотно отвезла его домой. Дома он принял тёплый душ и уснул сном младенца уже под утро.

С полчаса Алексей просидел, пытаясь понять, что это было. «Точно, пора жениться, а то и не такое присниться может», – проговорил он вслух и начал собираться на работу. Однако, надев пиджак, он обнаружил небольшое пятно на рукаве, которого точно не было накануне. Оно было свежим и по цвету соответствовало пирожному Царевны, как он её теперь про себя называл. Разум взял верх и подсказал Алексею, что через неделю ему снова вести ту самую группу, вот тогда и он разберётся, что же произошло на самом деле.

Осмотрев себя в зеркало и почистив пятнышко, которое стало совсем незаметным, Алексей взял портфель. Кожаное истёртое в ноль чудище было ему абсолютно не нужно, но путешествовало изо дня в день с ним на работу и с работы. Ритуал соблюдался почти десять лет и Алексей не собирался ничего менять.

У института не было мест, и он воткнул свою железяку за углом у магазинчика. За воспоминаниями и ездой он совершенно забыл, зачем так рано припёрся в институт и, войдя к себе в кабинет, повесил плащ в шкаф и не успел даже сосредоточиться, как дверь открылась и вошла Катя.

– Ну как готов получить по башке за свои дурацкие выходки? – вместо приветствия ласково с издёвкой проворковала Катя.

Алексей вспомнил причины своего раннего приезда и вздохнул:

– Конечно, можно подумать у меня есть выбор.

– Это ты правильно, Лёша, думаешь. Шефа с утра проректор за тебя отодрал, потом ещё и ректор добавил немного. Сначала кричали, что надо стереть раздолбая в порошок, уволить, разорвать на части, выписать волчий билет. Потом, вроде приуспокоились и велели тебя примерно наказать, – на одном дыхании поведала Катя.

– Точно, у нас одна старая крыса… – задумчиво проговорил Алексей.

– Ты чего, сошёл с ума от страха, что ли? – изумилась Катя.

– Не, это не я, это Экзюпери в Маленьком принце написал, – после паузы сказал Алексей и, вскочив со стула, спросил, – Аутодафе готово? Идём?

– Пойдём, меня ведь за тобой послали. Шеф с Дедом ждут в кабинете. Да ты не бойся, не должны выгнать, только не лезь в бутылку и не хами, знаю я тебя, – негромко с лёгким раздражением проговорила Катя и открыла дверь.

Итак, Шеф и Дед, думал Алексей, медленно бредя по коридору за Катей. Они были практически одного возраста. Оба когда-то пришли в институт после школы, оба его закончили, подрабатывая лаборантами на кафедре, оба прошли аспирантуру, и оба, в конце концов, получили профессоров и сохранили удивительную дружбу, несмотря на разные ступеньки служебной лестницы, которые они занимали уже много лет. Шеф стал завкафедрой, а Дед остался простым профессором и в качестве общественной нагрузки с середины 80-х отвечал за профсоюзную работу на кафедре. Шеф носил костюмы, на которых не было даже морщинок, каждый волосок на голове и в бороде точно знал своё место. Дед был свободен в одёжке и мог явиться на лекцию в джинсах и рубашке, а клочковатая борода была поводом для шуток студентов в перерывах. Шеф всегда изъяснялся изысканно, подбирая слова и словосочетания порой архаичные, но точные. Дед мог выразиться вполне конкретно, но конечно в узком кругу. Ну и внешне они различались, Дед смотрелся маленьким и тщедушным рядом с шефом, хотя физически был очень даже ничего и мог пробежать десять километров на лыжах, а потом самостоятельно вернуться домой. Общее между ними было, пожалуй, но только одно – они оба не терпели выпивку и вранье, как коллег, так и студентов. Процесс воспоминаний прервался, когда Алексей оказался перед открытой дверью кабинета Шефа.

Из кабинета вышла Эмма, доцент и образец подражания всей кафедры. Она укоризненно посмотрела на Алексея и, покачав головой, пошла своим путём. Эмма была вовсе не Эмма, просто её имя и отчество было М.М., причём совершенно непроизносимое, поскольку родом она была откуда-то с Алтая. Возраст по ней определить было абсолютно невозможно из-а необычных пропорций лица и удивительно хрупкой фигуры. Догадаться, что она давно бабушка при первом взгляде было невозможно. К сокращению до Эммы она давно привыкла и отзывалась на новое имя, совершенно не обижаясь.

В проёме кабинета Шефа Катя пропустила Алексея вперёд и плотно закрыла за собой дверь. Слегка подтолкнув его к стулу, стоявшему посередине, она скользнула в тень и уселась рядом с Дедом. «Тройка и жертва» – подумал Алексей и, приняв покорный вид, предано посмотрел в глаза Шефу.

Шеф, явно подавляя улыбку, сказал:

– Уважаемый Алексей Николаевич, Вы, конечно понимаете, зачем мы вас пригласили?

– Нет, но вроде догадываюсь, – делая заинтересованное лицо, ответил Алексей.

– Вы только догадываетесь, это крайне интересно звучит. Но тогда скажите, уважаемый, зачем вы на заседании совета института публично так оскорбили Ректора, который вам лично ничего плохого не сделал. Как можно было позволить себе назвать такого серьёзного человека, – тут Шеф призадумался, но ненадолго, преподавательский опыт не пропадает, – лицом с нетрадиционной ориентацией? – и вопросительно посмотрел на Алексея.

– Ну, так это же несчастный случай, а не умысел – ответил Алексей, подавляя усмешку, – так всегда бывает, что шум, гам, как в трамвае, а стоит матюгнуться, так обязательно тихо в этот момент будет.

Шеф вздохнул:

– Вы и в трамвае материтесь значит… Разве так можно себя вести человеку, которому доверено воспитание кадров, молодых, ещё незрелых людей.

– Черт возьми, – тихо проворчал Алексей и понял: «а ведь он не лицемерит, а действительно так думает».

Ему стало не то чтобы стыдно, но как-то некомфортно. Но вслух сказал:

– Да это я к слову, я редко матюгаюсь в транспорте. А тут просто промашка вышла, обещаю, что в дальнейшем буду аккуратнее.

– Надеюсь что будете. Кстати, поясните, пожалуйста, что вы под этим понимаете? Не будете сидеть спиной к докладчику, разговаривать в полный голос или использовать неподобающие слова и словосочетания во время заседания Совета института? – слегка разозлившись, спросил Шеф. Дед ухмыльнулся в усы, а Катя отвернулась, чтобы не фыркнуть от раздирающего её смеха.