Дмитрий Краснянский - Комментарии к материалистическому пониманию истории

• Название: Комментарии к материалистическому пониманию истории
• Автор: Дмитрий Краснянский
• Жанр: Философия
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-98604-133-9

Данная книга является критическим очерком марксизма и, в частности, материалистического понимания истории. Авторы считают материалистическое понимание истории одной из самых лучших парадигм социального познания за последние два столетия. Но вместе с тем они признают, что материалистическое понимание истории нуждается в существенных коррективах, как в плане отдельных элементов теории, так и в плане некоторых концептуальных положений.

Марксизм как научная теория существует как минимум 150 лет. Для научной теории это изрядный срок. История науки убедительно показывает, что за это время любая теория либо оказывается опровергнутой, либо претерпевает ряд существенных переформулировок. Но странное дело, за всё время существования марксизма, он не претерпел изменений ни в целом и ни в своих частях. В итоге складывается крайне удручающая ситуация, когда ориентация на классический марксизм означает ориентацию на науку XIX века. Быть марксистом – значит быть отторгнутым от современной социальной науки. Это неприемлемо. Такая парадигма, как марксизм, достойна лучшего. Поэтому в тексте авторы поставили перед собой задачу адаптировать, сохраняя, естественно, при этом парадигмальную целостность теории, марксизм к современной науке.

---

Хотя многие пагубные события Великой французской революции несколько поколебали веру европейцев в прогресс и породили концепцию романтизма, они были с лихвой компенсированы всеобщим стремительным развитием европейского общества XIX в. Так что ко времени К. Маркса и Ф. Энгельса идея прогресса была всеобщей очевиднейшей «истиной». И не удивительно, что основоположники марксизма были её горячими сторонниками. Общественная практика и дух науки XIX в. просто не давали им средств, чтобы возвыситься над этой идеей. Если же учесть моральные убеждения Маркса и Энгельса, то становится понятно, что такое возвышение было в принципе невозможно.

Таким образом, идея прогресса является одной из важнейших методологических предпосылок социальной теории марксизма.

Большинство традиционных марксистов не видит в этом ничего предосудительного. Это демонстрирует их глубокое непонимание как парадигмы марксизма, так и методологических требований современной науки.

Идея прогресса есть глубоко ценностная идея и в этом отношении совершенно несовместима с объективностью и непредвзятостью научного анализа.53

В самом деле. Прогресс – это не просто развитие, это устремленность к чему-то высшему и совершенному. И это высшее и совершенное вызывает у сторонников прогресса глубокое положительное принятие и энтузиазм. Грубо говоря, можно сказать: прогресс – это развитие плюс ценностное отношение к этому развитию.

Отождествлять прогресс и развитие нельзя ни в коем случае. «Развитие» – это во многом конвенциональное понятие, описывающее реальные процессы сущего. Говоря о развитии, мы подразумеваем под этим некоторое «восходящее» движение из одного состояния в другое. Конвенциональность здесь состоит в том, что вне всякой оценки мы соглашаемся рассматривать, например, возрастание сложности, повышение устойчивости структуры, освоение новых «пространств», повышение эффективности коммуникации со средой и большую устойчивость по отношению к этой среде, выявление новых свойств и возможностей и тому подобное, как критерии более «высокого» состояния, а понижение этих параметров – как критерии более «низкого» состояния.54 Подобная конвенциональность позволяет нам во многом условно говорить о том, что определенная система развивается или регрессирует.55

Говоря об «условности» развития и регресса, мы вовсе не собираемся отрицать их реальность, но эта реальность, во многом, есть сконструированная нами реальность. Дело в том, что непрерывно выявляя в научном познании и устраняя из него аксиологический момент, мы можем в лучшем случае выявить и устранить ценности «второго» порядка, то есть моральные, социально-политические, религиозные и прочие ценности. Но при этом совершенно не затронутыми оказываются ценности «первого» порядка, ценности онтологического характера. Под этим мы подразумеваем следующее. Наука есть феномен социальной реальности и деятельности человека. Человек же есть система, обладающая помимо весьма определенных свойств, как-то: жизнь, сложность, социальность и т. д., ещё и сознанием. Соответственно, эти черты, явленные в окружающем его мире, неизбежно вызывают в нем положительную оценку и глубокий интерес как черты экзистенциально родные его бытию. Эту положительную оценку преодолеть в принципе невозможно, поскольку она проистекает из сущности человека. Даже если мы вообразим некий искусственный суперинтеллект, занимающийся познанием, то и в этом случае он не будет свободен от ценностей «первого» порядка.56

Таким образом, говоря об «условности» понятия развития, мы подразумеваем под этим, что оно фиксирует в себе реальность, всегда взятую под определенным углом, под углом человеческого взгляда на мир. Иначе говоря, отражение реальности человеком никогда не будет отражением зеркала.

Понятие же прогресса лишено той объективности, которая присуща, пусть и отчасти, понятию «развития». В разное время и в разных обществах и даже в разных классах под прогрессом подразумевали и подразумевают различные вещи. Учитывая это, можно сказать, что ученый, воспринимающий понятие прогресса как очевиднейшее и естественнейшее, уподобляется русскому крестьянину из глубинки, который воспринимает всё отличное от его образа жизни, как «барские чудачества» либо выдумки «нехристей-немцев». Иначе говоря, говоря словами Ф. Бэкона, такой ученый находится во власти «призрака пещеры».

Это неизбежно. Положительное восприятие себя – фундаментальный закон человеческой психики. Даже самые чудовищные преступники воспринимают себя положительно. Длительное негативное самовосприятие рано или поздно приводит человека к разрушению. Прямым следствием этого закона в области идей являются различные формы «центризма», например: этноцентризм или хроноцентризм – повседневный человек с очевидностью знает, что его страна и его время являются стандартом нормального, естественного для человека образа жизни. К сожалению, большинство ученых не могут преодолеть эту повседневную очевидность. Ученый, полагающий, что его культура или его время наконец обнаружили и реализовали, пусть и частично, подлинные ценности и константы человеческого бытия, с позиции которых теперь и необходимо оценивать прошлое, настоящее и другие культуры, ученым не является, поскольку в действительности он выступает в качестве идеолога, рафинирующего и вербализирующего психологические установки своего Я и Я своих «соплеменников» и современников. Научная дискуссия с таким «горе-ученым» невозможна, поскольку его бессознательная мотивация связана не с поиском истины, а с защитой и утверждением своей экзистенциальной и социокультурной идентификацией.

В подобном же положении находятся и те, кто подвергает сомнению доминирующий тип культуры и общества и возвещает пришествие иного, более лучшего типа культуры и общества. Например, марксисты. При детальном исследовании мы обнаруживаем, что они не отбрасывают все элементы и схемы критикуемой ими их социальной среды, но сохраняют одни из них, преобразуя другие. Фактически, мы имеем дело все с тем же центризмом, с той лишь разницей, что здесь за стержень, центр принимается не доминирующая форма, а форма периферийная, диссидентская, возникшая в результате социальной мутации.

Таким образом, идея «прогресса» – это псевдонаучное, идеологическое понятие, призванное обосновать основные ценностные предпочтения наличной социальной формы и защитить их от негативного воздействия социальных форм прошлого и параллельных форм настоящего. Идея прогресса позволяет дискредитировать их как полноценные образцы, как равноправных «оппонентов», квалифицируя эти формы как ненормальные, извращенные, патологические, неистинные, недоразвитые. Эта же идея призвана утвердить и различные аксиологические ожидания представителей определенной социальной формы относительно будущего этой формы.57

Можно предвидеть, что это утверждение будет обращением к глухим, поскольку оно похищает у множества социальных теоретиков их замечательное видение самих себя как глубоких и проницательных ученых, служащих своим поиском истины делу «Света и Добра», и обращает их в наивных теоретиков, которые с важным видом друзей Истины вербализируют предпочтения, страхи и надежды своей «стаи». Естественно, лишь единицы смогут принять этот удар, критически пересмотреть плоды своих многолетних усилий и двинуться в более эвристически плодотворном направлении.

Сказанное совершенно не отменяет использование понятия «прогресс» в политической практике. Лишь неразвитое теоретическое сознание воспринимает научную теорию как политическую программу, а политическую программу, как научную теорию. Но, в действительности, это – различные вещи. Теория преследует истину, программа – политический результат. Разумно, когда программа опирается на теорию. Но если это не иллюзорное соответствие, то подобное согласование не всегда выгодно для программы. Конечно, с одной стороны, научно-обоснованная программа становится более адекватной и эффективной. Но, с другой стороны, она неизбежно теряет в своей привлекательности, поскольку не может обещать того, что обещает программа чисто идеологическая. Хорошая теория призвана отразить реальность, а реальность редко (а, может быть, никогда?) благоприятствует всем ожиданиям человека. Программа, базирующаяся на адекватной теории, будет неизбежно выглядеть в глазах политических субъектов как несправедливая или нерешительная, как программа, инициированная злонамеренными силами, не желающими достижения общественного блага.

Понятие «прогресс» может быть использовано в политической программе как термин, выражающий определенные субъектные предпочтения и ожидания. Но теоретик должен помнить, что здесь – лишь условность, порожденная потребностями политической практики.