Борис Пьянков - Индок охотится за пауками

• Название: Индок охотится за пауками
• Автор: Борис Пьянков
• Жанр: Детектив

Главный герой расследует пропажу юной школьницы и загадочную смерть своего приятеля-поэта. Как связаны эти события с недавно уволенным из школы маньяком?

---

Не вставая со стула, Владимир Яковлевич ткнул в карту мира длиннющей, метра в полтора, деревянной рейкой, которая служила ему указкой.

– Вот по этому течению он вернулся домой!

Рейка в его руке качнулась и обозначила на карте движением с востока на запад синие стрелки, опоясывающие карту полушарий.

– Все поняли?

Какой он, к чёрту, географ! – мысленно поразился Иван Иванович.

Лопоухий мальчик на первой парте поднял руку. Его голубые глаза были необычайно серьёзными.

– Чего тебе? – вскинул голову Лампасов.

– Это течение Западных ветров. Оно течет в обратную сторону, – деловито доложил он, – Магеллан ни за что не смог бы по нему вернуться!

– А ты знаешь, что учитель всегда прав? – неожиданно вспылил учитель географии, – не умничай, а делай, что я тебе говорю!

В голосе Лампасова послышалась угроза, и дети испуганно притихли.

– Вы всё поняли?! Откройте учебники! Вопросы на странице семнадцать, – ответить письменно, и не дай Бог, не успеете!

Зашелестели страницы – школьники отвечали на вопросы. До звонка в классе стояла тишина.

– Как я работаю, видел? – сказал Лампасов, – учись Иваныч!

– Видел… – на душе Ивана Ивановича было скверно, – а ведь Магеллан из путешествия не вернулся. Он погиб!

– Да ладно, ты же знаешь, Иваныч, им в этом возрасте много знать не надо! – весело оскалился Лампасов, – не грусти, Иваныч, ну погиб, но мы-то живы! Мы ещё выпьем с тобой, я тебе про такие места расскажу, где ты не бывал и не слышал даже! Подумаешь Магеллан!

Ошарашенный Иван Иванович замолчал, не зная, что и сказать.

– А какие у меня девахи были! Я тебе все расскажу, – Лампасов хитро подмигнул, – но потом, потом.… Так подменишь меня завтра?

– Да! – с трудом выдавил Иван Иванович.

Причём тут девахи? – подумал он, – ну до чего же странная личность, этот географ!

– Людмила Борисовна, а какой диплом у Лампасова? – поинтересовался невзначай Иван Иванович у директрисы. Он был вызван к ней по какому-то незначительному поводу.

– Уж вам-то, какая разница, что у него за диплом! Не хуже вашего! Свою работу надо делать, а не другими интересоваться и сплетни распространять! – раздражённо отреагировала директриса. – Что как бабы базарные, ей Богу! И вообще, мне виднее кого и куда назначать, – я здесь директор! Занимайтесь своим делом и не лезьте, куда вас не просят!

– Значит, не я первый о нем спрашивал, – подумал Иван Иванович, – а может быть, этот географ её родственник? Что она за него так горячо заступается?

После разговора с Лампасовым его мучило какое-то неопределённое желание, и вдруг он понял какое, – хотелось выпить, даже напиться так, чтобы забыть хоть временно об этой чёртовой работе!

Пить один Иван Иванович не привык. С бесплатного телефона-автомата на первом этаже он позвонил одному из приятелей, с которым познакомился, работая в охране.

Приятеля звали Коля. Он был моложе Ивана Ивановича лет на десять. Худой и лобастый, в круглых очках, которые едва поддерживал крошечный нос, Коля был поэтом и потому работал ночным сторожем. Днём он спал или писал стихи, если были деньги.

Мнение Коли о том, что алкоголь стимулирует творческий процесс, некому было оспаривать, – он жил один. Плоды его творчества в издательствах печатать не торопились, зато он разместил несколько стихотворений в Интернете. Коля гордился этим, но, увы, денег это не приносило.

Единственным Колиным достоянием была небольшая квартира в панельной пятиэтажке. Устав от безденежья, он периодически собирался продать это жильё и переехать в деревню. Выпивший Коля любил пофантазировать, представляя себе деревенскую жизнь на лоне природы.

Поэт оказался дома, и конечно, «на мели». По счастью Ивану Ивановичу удалось занять приличествующую случаю сумму в школьной бухгалтерии, под будущую зарплату. До конца рабочего дня новоиспечённому заместителю директора оставалось больше часа, и было решено, что Коля приедет прямо в школу, чтобы не терять времени, а уж потом они зайдут в магазин.

Недалеко от школы был расположен заброшенный сад, с незапамятных времён обнесённый бетонными плитами. Многие из плит упали, а в нескольких были пробиты огромные дыры. Исписанный любителями граффити забор скрывал от прохожих многое из того, что там происходило. У жителей района это место почему-то пользовалось дурной славой, и гулять сюда никто не ходил, лишь иногда среди деревьев мелькали собачники или влюблённые парочки, у которых не было другого места.

Сюда друзья и направились. Они устроились под яблоней, повесив портфель Ивана Ивановича на ветку.

– Хорошо! – сказал Коля, наливая водку в одноразовые стаканчики.

Действительно, было хорошо. Листву деревьев тронула осень. Пахло дымом от костра. Воздух насыщался вечерней синевой. Иван Иванович с наслаждением закурил. Говорить ему не хотелось. Выпили ещё по одной, закусили мелкими яблоками, сорванными с дерева.

– Сумерки – трещина мира! – ни с того ни с сего, вдруг изрёк Коля. Собеседник должен был сразу понять, что поэт не так прост.

Коля часто и безответно влюблялся, но его дамы быстро уставали от прямолинейных предложений поэта, не подкреплённых знаками внимания в виде цветов, конфет или хотя бы банки прохладного пива. Увы! Банки пива с утра частенько не хватало и самому Коле.

– Давай, Иван, я тебе стихи прочту!

Стихи Иван Иванович не то, чтобы не любил, некоторые ему даже нравились – но слушать их сейчас он не хотел. Но Коля мог вспылить, или полезть в драку, – спьяну он был обидчив. Из двух зол надо было выбирать меньшее.

– Давай! – решился Иван Иванович, и вновь закурил.

Пусть читает, ему-то, какая разница! Сейчас проблемы на работе уже не казались заместителю директора стоящими внимания. Хотелось сесть, и натоптавшийся за день Иван Иванович безуспешно попытался пристроиться на толстой ветке яблони, склонившейся до земли. Никогда раньше его ноги не уставали так от работы!

– Хилые сейчас все… – презрительно произнес Коля, наблюдая за приятелем. Человеческие слабости он подчёркнуто презирал. Себя Коля считал спортивным, он почти не курил, бывал на занятиях по каратэ и даже как-то купался в проруби.

– Давай, читай уже! – Ивану Ивановичу всё же удалось присесть.

Коля принял позу и начал декламировать стихи, размахивая правой рукой. Левую руку он постоянно держал в брюках. Из-за этой вредной привычки у него был постоянно надорван карман.

Её как будто звали Лена,
Была красива и умна,
И светлых глаз боясь, как плена
Я пил и пил вино до дна.
Она, как бабочка, вспорхнула,
Лицо мое, задев крылом,
Или коленкой прикоснулась
Ко мне случайно под столом.
Зря телефон пытался взять я…
И вот теперь, издалека,
Я помню лишь в разрезе платья
Ажурную резинку от чулка!1

Стихи приятеля было положено похвалить.

– Что же, по-моему, неплохо! – рассеянно произнес Иван Иванович.

Он слушал невнимательно, «в пол-уха». Приятная атмосфера вечера начала исчезать. Среди причудливо изогнутых деревьев стали появляться другие компании, слышался смех, и доносилась ненормативная лексика подрастающего поколения, того самого, которое должен теперь воспитывать Иван Иванович.

– Я ещё хотел прочесть, – огорчился Коля, – у меня много всякого!

Ивану Ивановичу вдруг показалось, что в группе шумной молодёжи он увидел Лампасова.

А он-то, что здесь делает? – учитель вгляделся в вечерний сумрак внимательней.

Фигура, похожая на Лампасова, исчезла.

Почудилось, – с облегчением подумал Иван Иванович, – здесь-то он откуда?

Точно почувствовав момент, поэт неожиданно сменил тему.

– Что ты, как каменный сидишь, Иван? Может, ещё добавим? – Коля показывал ему опустевшую бутылку.

Иван Иванович кивнул головой, соглашаясь.

Приятели провели вместе весь вечер. Обсуждали политику, спорт, астрономию, экономику, непостоянство прекрасного пола, и многие другие темы. Переходя от одного киоска к другому, они дегустировали напитки в разноцветных баночках. За разговорами время прошло незаметно. Вероятно, именно из-за этого Иван Иванович не запомнил, как он попал домой.

Утром болела голова. Иван Иванович совсем забыл, что перед уроками в кабинете биологии должна состояться «летучка» для решения текущих вопросов.

Он опоздал, и теперь директриса демонстративно смотрела на полусогнутый средний палец – её часики были встроены в перстень вместо камня. На этот раз она играла роль слушательницы, а у доски выступала Галина Георгиевна. Собрание было в самом разгаре.

– Дорогие коллеги! – именно так именовала на собраниях учительский коллектив Галина Георгиевна, – хочу сказать по поводу журналов…. Пожалуйста, заполняйте их аккуратно! Никаких подчисток и зачёркиваний! Не ставьте в журнал точки, – нет такой оценки! И ещё, – её голос зазвучал вкрадчиво, – скоро у нас будет комиссия из департамента образования, так ради Бога, не ставьте в четвертях двойки! Успеваемость школы должна быть на высоте. Я закончила. Вопросы есть?