Иоанн Синайский - Лествица

• Название: Лествица
• Автор: Иоанн Синайский
• Жанр: Религия
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-88017-310-5

«Лествица» преподобного Иоанна на протяжении веков была и остается одним из самых известных и читаемых аскетических творений во всем христианском мире. Современному русскому читателю она знакома главным образом по переводу, подготовленному в Оптиной пустыни в 1850-е годы под руководством преподобного Макария. Этот перевод и переиздается в настоящей книге.

---

Иоанн Синайский Лествица

© Издательство Московской Патриархии Русской Православной Церкви, 2015

* * *

К читателю

Прошло около четырнадцати веков с тех пор, как преподобный Иоанн, игумен Синайский, написал знаменитую «Лествицу», в которой изложил свой духовный опыт – то, что он сам видел и пережил. Быстро распространившись среди иноков, «Лествица» вскоре стала одним из самых известных и читаемых аскетических творений во всем христианском мире. Написанная первоначально на греческом языке, в последующие века она была переведена на языки многих народов. Духовные наставники всегда рекомендовали ее в качестве надежного и несомненного практического руководства к деятельному подвижничеству – и не только монахам, которым она была непосредственно адресована, но и мирянам.

Содержание «Лествицы» неисчерпаемо. В ее первых степенях, или словах, излагаются основания подвижничества, следующие подробно описывают подвиг совлечения ветхого человека, способы искоренения пороков и исцеления от страстей, а последние повествуют о совершеннейших добродетелях и степенях созерцательной жизни – о высочайшем смиренномудрии, о священном безмолвии и пред-стоянии в молитве душою и телом, о земном небе и воскресении души прежде общего воскресения.

Во многих русских монастырях книга преподобного Иоанна Лествичника, наряду с «Душеполезными поучениями» аввы Дорофея, была и остается настольной книгой как для новоначальных иноков, так и для опытных монахов.

В 1862 году вышел в свет русский перевод «Лествицы», подготовленный в Оптиной пустыни под руководством старца иеросхимонаха Макария (Иванова). В основу этого перевода был положен славянский текст в редакции преподобного Паисия (Величковского). В работе над изданием принимали участие иеромонах Амвросий, будущий оптинский старец, иеромонах Ювеналий (Половцев), впоследствии архиепископ Литовский, иеромонах Климент (Зедергольм) – люди высоко образованные и опытно проходившие духовный подвиг под руководством оптинских старцев. Непосредственное участие в работе над «Лествицей» принимал и сам преподобный Макарий, о котором, как и о старце Паисии, можно сказать, что он был «мужем, исполненным духовного разума, прошедшим опытом духовные советы святого отца [Иоанна Лествичника], не постигаемые одним книжным обучением, будучи притом и сам достойным преемником иноческих добродетелей великого старца».

Предпринимая новое переиздание русского перевода «Лествицы», над которым трудились в разное время столь замечательные подвижники, хотим пожелать, чтобы все начертанное на этих «скрижалях духовных» послужило к пользе наших современников, как иноков, так и мирян, чтобы они, пользуясь этим непогрешительным руководством, содевали свое спасение, восходя как бы по лествице, утвержденной «даже до небесных врат», к духовному совершенству.

Текст печатается по изданию: Преподобного отца нашего Иоанна, игумена Синайской горы, Лествица в русском переводе с алфавитным указателем. 7-е изд. Козельской Введенской Оптиной пустыни. Сергиев Посад, 1908. Орфография в основном приведена к современным нормам. Редакцией добавлены пояснения некоторых слов и выражений, которые могут быть непонятны современному читателю, а в некоторых случаях даны варианты из других русских переводов, кратко обозначаемых как «пер. XVIII в.» и «пер. МДА» (о них см. в статье на с. 577–602), а когда тексты в этих переводах одинаковы или сходны, дается один вариант с пометкой «в др. переводах». Редакторские комментарии приводятся в подстрочнике, наряду с имеющимися в указанном оптинском издании, которые в основном тексте «Лествицы» для различения отмечаются звездочкой в конце. Все подстрочные комментарии в «Примечаниях к жизнеописаниям преподобного Иоанна Лествичника» добавлены редакцией настоящего издания, а в «Примечаниях к Лествице», кроме нескольких пояснений слов, принадлежат их составителям («Примечания» составлены в Оптиной пустыни). Ссылки на «Примечания к Лествице», помещенные в конце книги, даются в тексте цифрами в квадратных скобках. Точные цитаты из Священного Писания выделяются курсивом, пропуски и незначительные перестановки слов, как правило, не отмечаются; неточные цитаты, а также аллюзии не выделяются, но отмечены ссылками. Редакторские вставки в тексте даются в квадратных скобках.

В конце книги помещена статья, посвященная истории переводов и изданий «Лествицы», где подробно рассмотрена история русского перевода, подготовленного в Оптиной пустыни и переиздаваемого в настоящей книге.

Преподобный Иоанн Лествичник

Икона «Лествица». Конец XII в.

Предисловие книги сей, именуемой «Скрижали духовные»

Всем, поспешающим написать имена свои в книге жизни на небесах, настоящая книга показывает превосходнейший путь. Шествуя сим путем, увидим, что она непогрешительно руководит последующих ее указаниям, сохраняет их неуязвленными от всякого претыкания и представляет нам лествицу утвержденную, возводящую от земного во Святая Святых, на вершине которой утверждается Бог любви. Сию, думаю, лествицу видел и Иаков, запинатель[1] страстей, когда покоился на подвижническом ложе[2]. Но взойдем, умоляю вас, с усердием и верой на сей умственный и небошественный восход, начало которого – отречение от земного, а конец – Бог любви.

Преподобный отец премудро рассудил, устроивши для нас восхождение, равночисленное возрасту Господнему по плоти; ибо в образ тридцати лет Господнего совершеннолетия гадательно[3] изобразил лествицу, состоящую из тридцати степеней духовного совершенства, по которой, достигши полноты возраста Господня, мы явимся поистине праведными и непреклонными к падению. А кто не достиг сей меры возраста, тот еще младенец и по точному свидетельству сердца окажется несовершенным. Мы признали за нужное прежде всего поместить в этой книге житие преподобного премудрого отца, чтобы читатели, взирая на его подвиги, удобнее поверили его учению.

Краткое описание жития аввы Иоанна, игумена святой горы Синайской, прозванного схоластиком, поистине святого отца, составленное монахом раифским Даниилом, мужем честным и добродетельным

[4]

Не могу сказать с достоверной точностью, в каком достопамятном граде родился и воспитывался сей великий муж до исшествия своего на подвиг брани, а какой град ныне покоит и нетленной пищей питает сего дивного, это мне известно. Он пребывает ныне в том граде, о котором говорит велегласный Павел, взывая: Наше житие на небесех есть (Флп. 3, 20). Невещественным чувством насыщается он блага, которым невозможно насытиться, и наслаждается невидимой добротой, духовно утешается духовным[5], получив воздаяния, достойные подвигов, и почесть за труды, нетрудно понесенные[6], – тамошнее наследие, и навсегда соединившись с теми, которых нога ста на правоте (Пс. 25, 12). Но как сей вещественный достиг невещественных сил и совокупился с ними, это я постараюсь изъяснить по возможности.

Будучи шестнадцати лет телесным возрастом, совершенством же разума тысящелетен, сей блаженный принес себя самого как некую чистую и самопроизвольную жертву Великому Архиерею[7] и телом восшел на Синайскую, а душой на небесную гору. С тем, думаю, намерением, чтобы от видимого сего места иметь пользу и лучшее наставление к достижению невидимого. Итак, отсекши бесчестную дерзость отшельничеством, сею обладательницею наших мысленных отроковиц[8], восприняв же благолепное смиренномудрие, он при самом вступлении в подвиг весьма благоразумно отогнал от себя обольстительное самоугодие и самоверие, ибо преклонил свою выю и вверил себя искуснейшему учителю, чтобы при благонадежном его руководстве непогрешительно переплывать бурное море страстей. Умертвив себя таким образом, он имел в себе душу как бы без разума и без воли, совершенно свободную и от естественного свойства, а еще удивительнее то, что, обладая внешней мудростью, он обучался небесной простоте. Дело преславное! Ибо кичливость философии не совмещается со смирением. Потом, по прошествии девятнадцати лет, предпослав к Небесному Царю своего учителя как молитвенника и заступника[9], и сам он исходит на поприще безмолвия, нося сильные на разорение твердынь оружия (2 Кор. 10, 4) – молитвы великого (своего отца). И, избрав место, удобное к подвигам уединения, в пяти стадиях[10] от храма Господня (место это называется Фола), он провел там сорок лет в неослабных подвигах, всегда пылая горящей ревностью и огнем божественным. Но кто может выразить словами и восхвалить сказанием труды его, там понесенные? И как явно представить всякий труд его, который был тайным сеянием? Впрочем, хотя через некоторые главные добродетели известимся о духовном богатстве сего блаженного мужа.

Он употреблял все роды пищи, без предосуждения разрешаемые иноческому званию, но вкушал весьма мало, премудро сокрушая и через это, как я думаю, рог кичливости. Итак, малоядением угнетал он госпожу оную, то есть плоть, многого похотливо желающую, голодом вопия к ней: Молчи, престань (Мк. 4, 39). Тем же, что вкушал от всего понемногу, порабощал он мучительство славолюбия; а пустынножитием и удалением от людей утолил он пламень сей (то есть телесной) печи, так что он совсем испепелился и угас совершенно. Милостыней и скудостью во всем потребном мужественный сей подвижник мужественно избежал идолослужения, то есть сребролюбия (Кол. 3, 5); от ежечасной смерти душевной, то есть от уныния и расслабления, восставлял он душу, возбуждая ее памятью телесной смерти, как остном[11]; а сплетение пристрастия и всяких чувственных помыслов разрешил невещественными узами святой печали. Мучительство гнева еще прежде было в нем умерщвлено мечом послушания; неисходным же уединением и всегдашним молчанием умертвил он пиявицу паутинного тщеславия. Что же скажу о той славной победе, которую сей добрый таинник одержал над восьмой отроковицей?[12] Что скажу о крайнейшем очищении, которое сей Веселеил[13] послушания начал, а Владыка небесного Иерусалима, пришедши, совершил Своим присутствием; ибо без сего не может быть побежден диавол с сообразным ему полчищем. Где помещу в настоящем нашем плетении венца источник слез его (дарование, не во многих обретающееся), которых тайное делателище и доныне остается – это небольшая пещера, находящаяся у подошвы некоторой горы. Она настолько отстояла от его келлии и от всякого человеческого жилища, сколько нужно было для того, чтобы заградить слух от тщеславия; но к небесам она была близка рыданиями и взываниями, подобными тем, которые обыкновенно испускают пронзаемые мечами и прободаемые разженным железом или лишаемые очей. Сна принимал он столько, сколько необходимо было, чтобы ум не повредился от бдения; а прежде сна много молился и сочинял книги; это упражнение служило ему единственным средством против уныния. Впрочем, все течение жизни его было непрестанная молитва и пламенная любовь к Богу; ибо день и ночь воображая[14] Его во светлости чистоты, как в зеркале[15], он не хотел или, точнее сказать, не мог насытиться.