Олег Нагорнов - Иллюзии Красной Шапочки

• Название: Иллюзии Красной Шапочки
• Автор: Олег Нагорнов
• Жанр: Короткие истории

«Иллюзии Красной Шапочки» – замечательный пример легкой и в то же время философской прозы. Небольшие рассказы, сюжетные зарисовки, несмотря на свой миниатюрный объём, содержат совершенно удивительные самодостаточные истории. В книге собраны разножанровые тексты – трогательные любовные истории и остросюжетные детективы, семейные драмы и литературные пародии. Во всех произведениях затронуты темы жизни и смерти, свободы и несвободы, права на выбор и ошибку, иллюзий и реальности. Несомненно, читателям придет по вкусу и тонкий авторский юмор, без которого было бы сложно жить и противостоять горестям.

---

– Он прикончил ее? – напрямую спросил Байрон.

Доктор поморщился, но не стал тянуть с ответом.

– Да, именно так, мой дорогой друг. Он убил свою любовницу.

Мэри вздохнула. Ей было жаль девушку.

– В приступе ярости Гальвани ударил ее ножом для препарирования. Короткий клинок из прекрасной стали сломал ей ребра и пронзил сердце.

– Весьма поучительно… – начал мистер Шелли.

– Да подождите вы, Перси! – перебил его лорд, – Это еще не конец, верно, Джон?

Полидори кивнул.

– Наполеоне был в ужасе от увиденного, он ждал, что хозяин пошлет его за представителями закона, а сам отправится к своим покровителям в надежде получить у них защиту и прощение. Но, вместо этого, Гальвани попросил слугу уложить труп на диван и подготовить приборы, которые использовались для опытов над мертвой материей.

– Боже мой! – воскликнула Мэри, – Он поступил с ней, как с мертвой лягушкой!

Доктор укоризненно посмотрел на мисс Годвин и замолчал.

– Простите меня, Джон. Я не смогла сдержаться…

– Хорошо. Я продолжу, если никто не возражает.

Никто не возражал. Все завороженно смотрели на рассказчика. Даже детское лицо Перси было странно серьезным, даже лорд сбросил свою маску, даже Клэр…но нет, Клэр по-прежнему смотрела только на Байрона.

– Собственно говоря, больше ничего внятного Наполеоне мне не сказал. Как только он добирался до гибели девушки, беднягу начинало трясти, глаза его закатывались, он заикался и немел от страха. Я уже упоминал, что в пору служения у Гальвани он был совсем молодым человеком, я же беседовал с глубоким стариком, дряхлым и совершенно седым. А ведь Наполеоне совсем немногим старше меня!

– Не интригуй, Джон, – спокойно попросил Байрон, – кое-что тебе все-таки удалось из него вытянуть.

– Именно «кое-что», лорд. Собрав воедино обрывки его искалеченной памяти, я понял, что эксперимент с оживлением Орнетты завершился великим триумфом науки. Ужасно, что свидетелем этого был только один напуганный человечек, и вместо торжественных речей в кабинете звучал осторожный, преступный шепот! Однако сам процесс воскрешения Наполеоне или не смог вспомнить, или не захотел вспоминать. «Сначала она была послушной» – бормотал слуга, опорожняя бокал за бокалом, но оставаясь абсолютно трезвым. Я понял, что Орнетта чувствовала себя неплохо, позже Гальвани даже ездил вместе с ней на воды.

– Какой ужас! – прошептал Перси Шелли.

– Согласен. Это весьма странно. Но, довольно скоро, девушку начала одолевать непонятная тоска, часами она сидела на полу в своей комнате, кажется, бедняжка даже задавала слуге какие-то вопросы, на которые он не решался ответить. Да, я не упомянул об еще одном важном обстоятельстве! Орнетта начисто забыла все, что произошло в тот злополучный вечер, с того самого момента, как вошла в кабинет Гальвани. Убийство и воскрешение удалось сохранить в тайне. Но через несколько месяцев жуткая депрессия полностью овладела существом, она перестала выходить из дома, плакала, умоляла доктора сделать что-нибудь…Девушка была уверена, что с ней произошло что-то страшное и необъяснимое.

– Именно так, – сказал Байрон, – сначала ее лишили жизни, а потом и души.

– Возможно, вы правы. За несколько лет до кончины Гальвани его дом в Генуе полностью сгорел. Сам ученый спасся только чудом, но все его труды и приборы погибли. По словам Наполеоне, это Орнетта подожгла дом – пожар начался в ее комнате. Несчастное создание положило конец своему страшному существованию, заодно уничтожив все, что сделало ее такой. Вот и вся история.

– Вот теперь, Перси, вы можете закончить свою тираду о поучительности. Мораль лежит на поверхности, – неожиданно зло бросил другу Байрон.

– И какова же она? – спросила Мэри лорда, а не мужа.

– Никогда не пытайся играть с Господом в его игры! Как бы велик ты не был, все равно проиграешь.

– Какая страшная сказка, – тихо сказал Перси, будто не услышав Джорджа, – действительно, страшная!

– Я уверен, что тот, кто запишет рассказ доктора, обретет подлинное, а не мнимое бессмертие, – подвел итог Байрон, слегка поклонившись Мэри.

* * *

– Как же я завидую вам, людям! – вдруг воскликнула кукла, – У вас есть память. Вы можете вспомнить все, что захотите, заново пережить любой момент своей жизни. Почувствовать запах, увидеть цвет, ощутить прилив счастья или холод потери! В моей пустой голове воспоминания не задерживаются. А если и остаются – то это всего лишь бесплотный, далекий, серый туман. И нет в этой мгле ничего, что могло бы заставить меня смеяться или плакать…

– А я завидую тебе, кукла, – тихо ответила ей Мэри.

3

Друзья разошлись по своим комнатам. Не было привычных шуток и пожеланий добрых снов. Только Клэр, невнимательно слушавшая рассказ Полидори, весело щебетала Джорджу о своей прошлогодней поездке в Италию, пока тот не закрыл перед ней дверь своих апартаментов. До рассвета оставалось всего несколько часов, но Мэри никак не могла уснуть. Страшная история доктора окутывала ее туманом ужасных подробностей, а слова лорда о бессмертии волновали воображение…

Какой-то шум в коридоре заставил мисс Годвин подняться с кровати, зажечь свечу и выйти из комнаты. Дверь в покои Джорджа Байрона была распахнута настежь. После секундного колебания, девушка заглянула в убежище поэта. В комнате никого не было. Кровать расправлена, листы бумаги и кувшин с бальзамом на низком дубовом столике. Белая рубашка с кружевным воротом валяется на полу. И не души. Мэри хотела войти, но на втором этаже вдруг громко хлопнула дверь. Ветер погасил свечу. Она испугалась.

– Это дверь в кабинет доктора, – прошептала девушка, обращаясь к самой себе, – поднимусь к нему и выясню, что происходит!

Мисс Годвин не понимала, почему ей так страшно. Причин для этого не было, лорд просто вышел, а дверь мог захлопнуть сквозняк, или же сам Полидори. Конечно, это виноваты сказки, которыми она заслушивается ночами! Поднявшись по лестнице, Мэри очень удивилась тому, что и не подумала разбудить Перси. Мэри, Мэри, ты упряма…

После осторожного, а потом и более настойчивого стука, дверь в кабинет приоткрылась. Доктор удивленно смотрел на ночную посетительницу.

– Что случилось, Мэри? Вам нехорошо?

– Со мной все в порядке, Джон, но я слышала шум в коридоре, вышла и обнаружила, что дверь в комнату Байрона распахнута настежь, внутри – никого. А потом хлопнула ваша дверь, и я подумала…

– Я выходил подышать, простите, что разбудил вас. Джордж, вероятно, последовал моему примеру.

– Так вы его не видели?

– Нет, миссис Шелли. Идите спать. Если хотите, я вас провожу. Уверен, лорд скоро…

Мэри никогда не понимала, откуда, из каких глубин, к ней поднимается эта молниеносная уверенность и энергия, граничившая с абсолютным безумием. Она толкнула доктора с такой силой, что тот отлетел внутрь кабинета. На бордовой дамской софе, лицом вниз, лежал лорд. Байрон был мертв. Белую ночную рубашку поэта безнадежно испортили огромные пятна крови, из глубокой уродливой раны на спине только что извлекли клинок. Оружие лежало рядом, на письменном столе. Это был его собственный кинжал, которым убитый очень дорожил и гордился. Кажется, его подарил ему какой-то знатный перс…

– Убийца! – тихо обвинила Мэри. Без истерических ноток и удивления, которое так некстати проскальзывает в подобных восклицаниях.

– Нет, Мэри! – решительно возразил доктор Полидори, – Ты все неправильно поняла. Я не убивал Джорджа, он был моим другом!

– Тогда что это такое?

Мисс Годвин смотрела в черные глаза Джона – и не понимала. Он не врал, она чувствовала. Что происходит в этом уютном коттедже, в мгновение ока ставшим могилой великого поэта и логовом монстра?

– Я не могу тебе сказать, так как дал обещание.

– Ты покрываешь преступника, или морочишь мне голову?

Мэри схватила Полидори за рукав цветастого халата и рванула к себе с такой силой, что ткань затрещала. Девушка была готова ударить друга, схватить за горло, поднять с пола кинжал и приставить лезвие к пульсирующей синей жилке на шее доктора. Она была готова на все, лишь бы последователь Гальвани сказал правду. Но Джон молчал.

– Это сделала я, Мэри, – тихо сказала Клэр, выходя из темного уголка кабинета, – это сделала я!

Клэр всхлипывала на плече у сестры, а Мэри машинально поглаживала ее светлые мягкие волосы.

– Он отверг меня, Мэри, в который раз отверг! Унизил, растоптал, смешал с грязью! В который раз, Мэри…

Мэри заметила, что на худенькие плечи Клэр наброшен еще один шелковый халат Полидори, такой же яркий, как и на докторе. Значит, это ее ночная рубашка валяется на полу в комнате Байрона. В кабинет Джона мисс Клэрмонт явилась голой.

– Я знаю, ты предупреждала меня – он не может принадлежать одной женщине. Я не слушала тебя, я любила. Джордж оскорбил меня, я пришла в ярость, ударила, когда он отвернулся. Я не помню, откуда у меня в руке взялся кинжал, честное слово, Мэри, я не хотела убивать его!